утопали в плотном ковре из листьев. Вдруг он вскрикнул и схватился левой рукой за ступню. Все бросились к нему. Из тонкой кожаной подошвы таби торчала железная колючка, шарик с четырьмя шипами. Ахито выдернул ее, поморщившись от боли, и со злостью бросил в кусты.

Тут один роин, у которого на левой руке не хватало мизинца, выхватил короткий меч — вакидзаси — и воскликнул: — Я знаю, что это! Тэцубиси ниндзя! Он наверняка отравлен. Нельзя допустить кровь с ядом к сердцу, иначе Ахито умрет-

Ясутакэ понял в чем дело. Отрезав шнурок, закрепляющий доспехи, они пережали им ногу под коленом, а затем вскрыли рану, предварительно сняв обувь. Ахито дернулся, хлынула кровь, вынося вместе с собой смертельный яд.

Потом рану хорошо забинтовали тряпкой, отрезанной от одежды пострадавшего, наложив на нее кожу гольца, извлеченную откуда-то Такуро, тем самым воином, что первым понял суть происшествия.

— Придется его нести, — хатамото сожалел о новой задержке, но бросить в лесу своего раненого солдата никак не мог.

— Всем вдвойне быть начеку. Кто-то нарочно бросил здесь этот шип. Возможно, он сейчас наблюдает за нами.

Надо скорей уходить отсюда, пока он не сообщил своим о наших передвижениях.

Такуро вполголоса произнес:

— Господин, это проделки ниндзя. Ему не обязательно вызывать подкрепление, он сам перебьет нас всех по одному. От него не убежать и не спрятаться.

Ясутакэ казался рассерженным.

— Неужели ты боишься? И откуда тебе известно, что ниндзя один? Может в лесу прячется целый отряд?

— Если бы их было много, то они давно напали бы на нас с разных сторон. И я ничего не боюсь, просто мне не хочется сгинуть в этом проклятом лесу как сгинул Хатиро…

Ясутакэ прервал разговор:

— Поспешим, Ямаскэ, Дзинако, возьмите Ахито на руки, потом вас сменят другие.

Отряд снова двинулся в путь, только теперь каждый внимательно смотрел под ноги, стараясь не повторить ошибку Ахито. Между тем, его нога начала распухать, это значило, что какая-то часть яда все-же осталась внутри.

Чтобы легче было нести раненого, Дзинако снял с него доспехи и забрал оба меча. Доспех пришлось бросить, мечи взяли воины, свободные пока от переноски.

Черная тень кралась в зарослях, словно хищник, выслеживающий добычу. Четверо выведены уже из строя, остались еще шестеро. Ниндзя не стремился убивать просто так. Если бы появилась иная возможность завладеть письмом, он бы ею воспользовался. Но самураи не отходили от своего предводителя ни на шаг, как волки, сбившиеся в стаю.

Ниндзя не торопился. Время пока есть, тем более, что с раненым на руках самураи стали двигаться медленнее.

Можно по одному отправлять их туда, откуда нет и не может быть возврата…

Воины вышли на небольшую поляну, как вдруг Косато, шедший впереди с Ясутакэ, захрипел и схватился за горло.

Все недоуменно посмотрели на него. Косато дернул правой рукой, будто вынимая занозу из шеи, а левой сразу прикрыл это место. Между пальцев у него потекла кровь.

Двумя пальцами правой руки он держал маленькую иголку с оперением. Потом он рухнул на землю.

Такуро крикнул: — Бежим к деревьям!

Все рванулись вперед. Ямаскэ попытался поднять Косато, но Такуро потянул его за руку.

— Ему уже не поможешь. Там яд. Помоги лучше нести Ахито.

Через несколько секунд отряд скрылся в зарослях, оставив на поляне корчащегося в агонии Косато. Впрочем, мучался он недолго, яд оказался сильным. Несколько хрипов, и глаза его закатились навсегда.

Ниндзя разобрал духовую трубку — фукия — и спрятал ее части в специальный кармашек внутри своего костюма.

Следующая жертва умрет от другого оружия, не стоит повторяться. Разнообразие отличает любое искусство, даже столь необычное, как искусство убивать людей. Черный человек быстро побежал наперерез остаткам отряда готовить новую западню.

Усталые воины продолжали свой путь. Ахито стонал в бреду. Нога у него ужасно распухла и посинела. Он был весь в поту. Если ему суждено выжить, то все равно еще сутки, не меньше, он будет страдать в горячке, оставаясь обузой для остальных.

Нервы самураев были напряжены до предела. Они то и дело оглядывались по сторонам, реагировали на каждый шорох, на любой треск. Пословица гласит, что лучше встретиться с тигром на открытой равнине, чем со змеей в высокой траве. Противник явно использовал тактику змеи, нанося удары неожиданно, исподтишка. Поворачиваясь направо, нельзя было быть уверенным, что в тот же миг не получишь удар слева, и наоборот. В глазах воинов стоял страх. Не страх смерти, а боязнь неизвестности, которая хуже всего на свете.

Ясутакэ шел теперь первым, готовый принять любой удар на себя. Он то и дело посматривал вниз, на тропу, не желая чтобы с ним повторилась история Ахито. Однако эта предосторожность не помогла. В одном месте оказалась ловушка, похожая на силок для зайцев. Ясутакэ ступил ногой в петлю, замаскированную на тропе под грудой листьев.

Петля немедленно затянулась, нога своим движением вперед освободила стопор, разогнулась мощная ветвь, и Ясутакэ неожиданно взлетел в воздух, повиснув на одной ноге головой вниз. От него до земли было не меньше четырех метров.

Самураи тут же положили Ахито на землю и образовали круг со всех сторон дерева, на котором болтался их командир. Ямаскэ полез наверх, пытаясь освободить его. Все эти события заняли лишь пару секунд, прошедших в полном молчании, если не считать того, что Ясутакэ вскрикнул от неожиданности.

Не успел Ямаскэ добраться до первой ветви, как сверху на землю прыгнул человек в черном. Мягкое приземление на обе ноги, кувырок через плечо, взмах рукой — и один воин упал, схватившись руками за горло. В его шее сбоку торчал сякэн в форме креста. Ниндзя немедленно повернулся, тонкой цепью с грузилом на конце он захлестнул руку Такуро, занесшего меч для удара. Новый кувырок, и человек в черном, оказавшись рядом с Такуро, не успевшим или не догадавшимся перехватить меч в другую руку, вонзил серп ему в бок, между передним и задним щитками панциря. Серп так и остался торчать в теле, содрогаясь от конвульсий раненого.

Хосака и Дзинако бросились на помощь своему товарищу, решив напасть на черного дьявола с двух сторон, но тот оказался быстрее. Он рывком устремился к ближайшему дереву. Самураи кинулись за ним. Затем произошло неожиданное. Со всего разбега ниндзя сделал несколько шагов вверх прямо по стволу, а затем, оттолкнувшись ногами, он перевернулся в воздухе и приземлился за спинами ошарашенных воинов. Там, где лежал без сознания Такуро.

Ниндзя подхватил с земли меч самурая и отпрыгнул в сторону, готовый к бою…

Ямаскэ еще не достиг того места, где была закреплена веревка, как висевший на ней Ясутакэ обнажил меч и ударил им выше своей ступни. В то же мгновение он рухнул головой вниз с четырехметровой высоты. Мягкий ковер листьев смягчил падение, но одна из пластин панциря больно ударила в бок, сбив дыхание и, вероятно, сломав ребро.

Хосака и Дзинако яростно атаковали своего противника.

Однако тот даже не пытался противостоять их натиску. Он приседал, уклонялся, отпрыгивал в сторону, прятался за кусты и за деревья, не выпуская из рук меч Такуро. Самураи ожесточенно рубили воздух, им никак не удавалось коснуться клинками вертлявого противника. И вдруг, оказавшись в один из