Он даже не повысил голоса, однако вокруг их столкновения стали расходиться волны безмолвия, а зелёные глаза Тонкович вспыхнули яростью.
- Люди Скопления Талботта являются гражданами своих планет и своих звёздных систем, - произнесла она холодным, жёстким тоном. - У нас есть своя история, свои традиции, собственные системы верований и политические структуры. Мы предложили присоединиться к Звёздному Королевству, отказаться от давнего суверенитета в пользу далекого правительства, которое в настоящий момент не является нашим, и в чьём создании ни мы, ни кто-либо из наших предков участия не принимал. Я верю, что мы не просто имеем основания для этого, а что нашей, как представителей своих родных планет, первоочередной ответственностью является обеспечить, чтобы наши уникальные особенности просто не исчезли. Обеспечить, чтобы политические права, которых мы сумели добиться, не будут просто отброшены во имя некого обширного общего законодательства, которое никогда не было частью нашей собственной традиции.
- Но… - начал было Альквезар, но Лабабиби взяла его за предплечье.
- Иоахим, Александра… и вы тоже, Генри. Это - общественное мероприятие, - сказала она твёрдым умиротворяющим тоном, неосознанно повторяя то, что Медуза сказала её несколько часов назад. - Никто из нас не сказал ничего, чего не говорил до того, и чего не скажет опять перед соответствующей аудиторией. Но это неучтиво, вовлекать адмирала Хумало и капитана Терехова в наши домашние, семейные ссоры. Как хозяйка, я собираюсь потребовать, чтобы мы оставили эту тему на протяжении этого вечера.
Альквезар и Тонкович дружно повернулись к ней. Затем переглянулись и, оба, сделали глубокий вдох.
- Вы совершенно правы, Самиха, - секунду-другую спустя сказал Альквезар. - Александра, мы можем разругаться вдрызг в другой раз. На оставшуюся часть вечера я предлагаю перемирие.
- Принимаю, - отозвалась Тонкович, явно делая искреннее усилие, чтобы подпустить в голос теплоты. Потом эти двое кивнули друг другу, затем остальным, повернулись и разошлись.
- Фью! Было похоже, что это может плохо обернуться, - прошептал Аикава Хелен на ухо. Они двое стояли в сторонке, бессовестно пользуясь роскошным выбором закусок, чтобы набить животы. И пользуясь практической невидимостью, которую им обеспечил предельно низкий статус, чтобы бесстыдно подслушивать разговоры начальства.
- Плохо обернуться? - прошептала в ответ она под прикрытием пережёвывания канапе. - Аикава, эти двое - Тонкович и Альквезар - должны уже давно быть на ножах. А этот парень, Крицманн! До чего ублюдок жуток. - Она покачала головой. - Мне-то уж точно хотелось бы иметь шанс почитать те политические инструктажи, о которых упомянул капитан.
- Мне тоже, - согласился Аикава. - Но ты обратила внимание на адмирала?
- Ты имеешь в виду, кроме того, что ему сильно не хотелось позволить капитану поговорить с кем-нибудь из них?
- Ага. Мне показалось, что он встал сразу на две стороны.
- В смысле? - спросила Хелен, поворачиваясь к нему.
- Ну, он, похоже, был согласен с этой… как её зовут… Тонкович, что произошедшее на Монтане, что бы оно ни было, не так уж серьёзно. Что на самом деле беспокоиться не о чем. Но мне показалось, что с политической точки зрения он на самом деле с двумя другими, Альквезаром и Крицманном.
- Разумеется. Как и я. Согласна с этими двумя, я имею в виду.
- Ага, - сказал Аикава, но на лице у него была написана обеспокоенность, и она вопросительно подняла бровь. - Я просто хотел бы знать, что на самом деле капитан думает обо всём об этом, - добавил он мгновение спустя, отвечая на незаданный вопрос.
Хелен несколько секунд это обдумывала, а затем кивнула.
- Я тоже, - согласилась она. - Я тоже.
Глава 13
- Вы опоздали, Дамиен.
- Знаю, мэм, - решительно ответил Дамиен Харахап, известный определенным личностям из Скопления Талботта как 'Зачинщик', почтительно вытягиваясь по стойке 'смирно' с зажатой под левой рукой форменной фуражкой. Возможно, это было некоторым перебором, но резкость тона майора Эйхбауэр, наряду с указанием в её записке прибыть одетым по форме, подсказывали, что сегодня может потребоваться пустить пыль в глаза.
- На трамвайной линии 'J' произошла какая-то авария, - продолжил он, и майор поморщилась. - Я так и не понял, что именно случилось, но на то, чтобы поймать машину у меня ушло почти двадцать минут.
- Ну, полагаю, мы не можем ругать вас за работу транспорта Эстель, - сказала она. - Особенно транспорта Эстель. - Она жестом пригласила его пройти в неприметный офис.
Подобных офисов в Эстель, столице Республики Моника, было множество. Моника специализировалась на предоставлении анонимности в той же мере, как на скверном гражданском машиностроении и на поставке наёмников. Или волонтёров в десантно-штурмовые батальоны Управления Пограничной Безопасности… если тут была какая-то разница.
С такими мыслями Дамиен перешагнул порог, и тут его карие глаза сузились, поскольку он увидел, кто ещё находится в офисе, сидя у приставленного к столу Эйхбауэр кофейного столика. Он не представлял, кем была серебрянноглазая женщина с изысканными татуировками, однако сидящую рядом с ней красивую, золотоволосую женщину узнал по фотографии. Она была не из тех, с кем мог рассчитывать повстречаться человек вроде него, но Харахап завёл себе привычку знать по возможности все по-настоящему крупные фигуры.
'И что же, - язвительно подивился он, - делает на такой третьеразрядной планете как Моника полноправный член Совета Директоров 'Рабсилы'? А ведь Ульрика хотела, чтобы я пришёл в форме. Ну и ну'.
- Присаживайтесь, - сказала ему Эйхбауэр, указывая на комфортное, хоть и утилитарное кресло возле своего стола.
- Да, мэм. - Он сел, пристроив фуражку на колено, и изобразил внимание.
- Дамиен, миз Алдона Анисимова и миз Изабель Бардасано, - представила Эйхбауэр. - Дамы, капитан Дамиен Харахап, Жандармерия Лиги.
- Миз Анисимова, миз Бардасано, - учтиво поздоровался Харахап. То, что Эйхбауэр назвала Анисимову подлинным именем, немного его удивило, и, скорее всего, это означало, что и Бардасано тоже было подлинным именем. Интересно.
Ни одна из мезанок - во всяком случае, глядя на её татуировки и пирсинг, он счел Бардасано тоже мезанкой - ничего не произнесла, однако обе легкими кивками ответили на его приветствие.
- Миз Анисимова, - продолжила Эйхбауэр, - здесь чтобы обсудить некую активность в Скоплении Талботта. Она уже поднимала этот вопрос перед бригадным генералом Юсел, и генерал дала мне указание оказать ей полное содействие. Каковое указание я, в свою очередь, даю теперь вам.
- Разумеется, майор, - вежливо отозвался он, в то время как мысли его понеслись вскачь. Он знал, что Эйхбауэр терпеть не может Юсел. Четкие черты лица и пронзительные зелёные глаза высокой, крепко сбитой женщины совершенно верно наводили на мысль о скрывающемся за ними проницательном уме. Она была умна, рациональна и не слишком брезглива, когда дело доходило до прагматичной реальности её работы. Но пристрастие Юсел к жестокости шло вразрез с её натурой.
Холодная формальность, которую она демонстрировала, могла объясняться тем, что происходящее, что бы то ни было, было плодом замысла Юсел. Но могла и тем, что Эйхбауэр, как и любой наделённый мозгами офицер Пограничной Безопасности, знала, на кого именно работает УПБ. Нечасто случалось, чтобы простому майору выпадала возможность работать непосредственно с одной из больших шишек с Мезы. Это, в зависимости от результатов работы, могло оказаться либо трамплином в карьере, либо первым шагом к падению в безвестность. И эффективная демонстрация профессионализма могла сказаться на том, как оно обернётся.
Но зачем встречаться здесь? Система Мейерс находилась всего в шестидесяти световых годах от Моники, что составляло едва неделю дороги в гипере на чём-то вроде модифицированного курьера, который люди вроде Анисимовой использовали в качестве личного транспорта. И Мейерс, в отличие от Моники, был протекторатом Пограничной Безопасности. Они могли встретиться там, в максимально безопасной обстановке, так зачем являться на Монику? И зачем они с майором в форме, во имя всего святого? Конкретно их подразделение жандармерии редко выставлялось на свет.
- Уверена, что вряд ли надо объяснять вам, Дамиен, что генерал Юсел желает от нас соблюдения максимальной скрытности, - продолжила Эйхбауэр, что только усугубило его недоумение насчёт формы. - Фактически, одним из главных приоритетов этой… операции является возможность всё отрицать. Не должно остаться никакой отслеживаемой связи между жандармерией, или УПБ, и миз Анисимовой и миз Бардасано.
Он понимающе (по крайней мере, в отношении части того, что она сказала) кивнул, и она вознаградила его лёгкой улыбкой.
- Сказав всё это, однако, добавлю, что вам предстоит работать с этими дамами весьма плотно. Фактически, вы будете заниматься только этой операцией до её завершения.
Дамиен почувствовал, что его брови, против его воли, пытаются поползти вверх, и строго указал им оставаться на месте.
- Мы понимаем, что ставим вас в несколько неудобное положение, капитан Харахап, - вкрадчиво заявила Анисимова. - Мы сожалеем об этом. И, разумеется, приложим все усилия к тому, чтобы… компенсировать вам все неудобства и риски, которые в ходе операции могут прийтись на вашу долю.
- Очень любезно с вашей стороны, мэм, - пробормотал он, в то время как его внутренний счётчик начал со звоном отсчитывать кредиты. Когда один из директоров 'Рабсилы' оказывается кому-то обязан, хотя бы совсем немного, это никак не может повредить банковскому счёту этого человека. Особенно, если тот при этом сделает своё дело достаточно хорошо, чтобы на будущее запомниться в качестве ценного кадра.
- Позвольте набросать вам, Дамиен, гипотетический сценарий, - сказала Эйхбауэр, слегка отклоняя кресло назад. Харахап повернулся к ней, продолжая потихоньку наблюдать за мезанками уголком хорошо тренированного глаза.
- Как вы знаете, - продолжила майор, - Скопление Талботта решило сломя голову кинуться в объятия Звёздного Королевства Мантикоры. По всей видимости, кое-кто из обитателей Скопления решил, что им подвернулся случай заключить с Мантикорой некую выгодную сделку. К сожалению, эгоизм этих своекорыстных
