Он был и тощ, и невысок.
В днях давних
Памятью плутавший,
Он тер свой стриженый висок.
Прижатый прессом плеч
К окошку,
Тоскливым взглядом
Жег стекло.
Лепил фигуры птиц из крошек
На ощупь -
Свет-то был - фуфло.
Тот свет
(признаться без утайки)
Нес серость, словно день суда.
Свет, не спеша,
Тюремной пайкой
Сквозь клетки
Падал к ним туда.
Когда ж со светом
Мрак квитался,
Бесцеремонно день турнув,
Лутавин выспаться пытался,
На тесной лавке прикорнув.
Тогда-то он
В купейном гаме,
В уставшей смене слов и дел
Был на заметку взят Чугаем,
Он подле на полу сидел.
А дальше -
Хмырь торчал гундосый –
Носитель всех дурных начал.
Хмырь на Лутавина и косо
Поглядывал. И зло бурчал...
Стремясь к окошку,
Хмырь рукою
Пометил...
Дернулся... Привстал...
И тут Чугай сказал такое,
Хмыришка
Ростом ниже стал.
Таков закон –
Ты тут сильнее,
Ты, значит, - пан.
А нет - молчи.
Так судит каторга. И с нею
Не спорь. И сердцем не сучи.
И если хевра захотела,
При встрече сделает...
Вдогон...
