Когда взгляну в ту сторону, едваЕго я вижу. Осторожно, бокомТуда проходит стаями плотва.А зыбь воды приятна и легка мне…Плотва проходит рукавом рекиИ, обойдя сухой камыш и камни,Идёт за мост, где курят рыбаки.Я оглянусь, увижу только телоТаким, как есть, прозрачным, наяву, —То самое, которое хотелоКасаться женщин, падать на траву,Тонуть в воде, лежать в песке у мола…Но знаю я — настанет день, когдаМне в первый раз покажется тяжёлойДоныне невесомая вода.1939{250}
251. В вагоне
Пространство рвали тормоза.И пока ночь была весома,Все пассажиры были заТо, чтобы им спалось, как дома.Лишь мне не снилось, не спалось,Шла ночь в бреду кровавых маревСквозь сон, сквозь вымысел и сквозьГнетущий привкус дымной гари.Всё было даром, без цены,Всё было так, как не хотелось, —Не шел рассвет, не снились сны,Не жглось, не думалось, не пелось.А я привык жить в этом чреве:Здесь всё не так, здесь сон не в сон.И вся-то жизнь моя — кочевье,Насквозь прокуренный вагон.Здесь теснота до пота сжатаРебром изломанной стены,Здесь люди, словно медвежата,Вповалку спят и видят сны.Их где-то ждут, для них готовятЧаи, постели и тепло.Смотрю в окно: ночь вздохи ловитСквозь запотевшее стекло.Лишь мне осталося грустить.И, перепутав адрес твой,В конце пути придумать стихТакой тревожный, бредовой…Что вы, ступая на перрон,Познали делом, не словами,Как пахнет женщиной вагон,Когда та женщина не с вами.1939{251}
252. «Мне б только жить и видеть росчерк грубый…»
Мне б только жить и видеть росчерк грубыйТвоих бровей, и пережить тот суд,Когда глаза солгут твои, а губыЧужое имя вслух произнесут.Уйди, но так, чтоб я тебя не слышал,Не видел, чтобы, близким не грубя,Я дальше б жил и подымался выше,Как будто вовсе не было тебя.1939{252}
