- Что? - Гарри сдержал позыв нервно расхихикаться, представив, как рассказывает Сириусу о взаимоотношениях с одноклассничками, о последствиях падения в Арку, о наказаниях Амбридж… - У меня на самом деле достаточно скучная жизнь… со слизеринцами я не общаюсь, со всеми остальными негде и некогда общаться. Сижу один, усиленно учусь… ловлю снитч для Слизерина…
- Что, с тобой прямо-таки и не происходило ничего интересного? - недоверчиво прищурился Сириус. - Не верю!
- Ну-у… - Гарри лихорадочно перебирал воспоминания, ища что-нибудь развлекательное, цензурное и информативное одновременно. - А вот горгульи, которые перед кабинетом директора… они меня почему-то называют Наследником. Ты не знаешь, может, мой отец был потомком кого-нибудь из Основателей?
- Может, старые каменюки просто двинулись? - со смешком предположил Сириус. - Джеймс никогда ни о чём таком не упоминал… да и я не встречал нигде, хотя маменька заставляла меня зубрить генеалогию всех семейств, которые были в родстве с Блэками.
- Понятно... хотя вряд ли они двинулись. Может, об этом просто никто не знает…
Сириус задумался, забавно морща нос.
- Знаешь, я не могу придумать, зачем бы кто-то стал это скрывать. Это, как минимум, почётно… если только поискать в хрониках самой семьи, намёки должны найтись…
- А у Поттеров есть хроники?
- Всё, что было, хранилось в доме, который был разрушен пятнадцать лет назад, - Сириус развёл руками, словно извиняясь. - Даже если тогда что-то уцелело, то теперь давно сгнило. Все думали не о вещах, а о тебе…
Гарри прикусил губу.
- Жалко…
- Послушай, я ведь хотел тебе сразу отдать! - Сириус вытянул из кармана какую-то бумажку. - Когда заговорили о хрониках, вспомнил… вот. Это ещё одно стихотворение Джеймса… сегодня с утра на ум пришло…
Гарри бережно разгладил мятый пергамент и негромко прочёл:
- Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица - подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.
Другие - как башни, в которых давно
Никто не живет и не смотрит в окно.
Но малую хижинку знал я когда-то,
Была неказиста она, небогата,
Зато из окошка ее на меня
Струилось дыханье весеннего дня.
Поистине мир и велик, и чудесен!
Есть лица - подобья ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.
Замолчав, Гарри рассеянно поглаживал пергамент пальцами.
- Сириус… а кому это было посвящено?
- Посвящено?
- То стихотворение, про грозу… помнишь? Оно было посвящено маме. А это кому? Точно не ей, она же была красивая, я видел на колдографии, а здесь - «была неказиста она, небогата»…
- Н-не знаю… - Сириус был сбит с толку. - Ты думаешь, оно о ком-то определённом?
- Мне так кажется. Может, вспомнишь? Откинь всех красивых людей, которые были тогда рядом с вами… кстати, когда это было написано?
- Где-то на шестом курсе, не помню точно, когда именно… - Сириус хмурился, вспоминая своих бывших однокурсников. - Нет, не она… и не он - редкостная свинья был парень, что снаружи, что внутри… и не она… и не мы с Ремом, мы всё-таки не настолько неказисты были в те времена… и не он, конечно… разве что… если только… ох.
- Что «ох»? Вспомнил?
- Нет, - быстро сказал Сириус. - Показалось. Не помню никого такого, чтобы «дыханье весеннего дня». Наверное, просто так написано… не знаю, как это у поэтов бывает, но ведь необязательно о ком-то?
- Наверно, необязательно, - согласился Гарри, пряча стихотворение в карман; о специфике стихосложения он имел ещё более смутные представления, чем Сириус. - Спасибо огромное, Сириус… жаль, что мне завтра уезжать в Хогвартс. Кстати, ты ведь тут не останешься снова? Ты писал, Дамблдор собирается дать тебе какое-то поручение….
- Вроде собирается… но пока не сказал ничего конкретного. Обещает, что через несколько дней наведается и скажет, чем заняться для Ордена.
- Напиши, как получишь задание, - попросил Гарри, устраивая голову на плече Сириуса. - Пусть секретное… просто напиши, например, что будешь делать кое-что для «старой компании».
- Непременно напишу, - пообещал Сириус, ероша волосы Гарри.
Остаток вечера они мирно и даже как-то по-семейному проговорили о квиддиче.
Глава 4.
На вокзале - куда они прибыли на министерской машине - Гарри сопровождали за барьер два мрачных аврора в плохо сидящих маггловских тёмных костюмах; один даже цепко держал Гарри за руку, будто сомневался, что тот сам найдёт дорогу до нужной стены между платформами. Взгляды всех, кто толпился на перроне - восхищённые, насторожённые, восторженные, влюблённые, ненавидящие - наполняли собой воздух, которым было трудно дышать; Гарри непроизвольно сутулился, прячась от этих взглядов, но через секунду спохватывался и независимо расправлял плечи - не всё ли равно, что они все о нём думают? Не всё ли уже равно…
- Гарри, ты пойдёшь в вагон старост? - робко осведомилась Гермиона.
- Да, пойду… надо только вещи куда-нибудь пристроить, в какое-нибудь свободное купе.
- Так опоздаешь же, - напомнил Рон. - Лучшие Ученик и Ученица на тебя разозлятся…
- Кусок они от меня всё равно не откусят, не так ли? - отмахнулся Гарри. - Подождут немного.
- Привет! - только что вспрыгнувший в поезд Блейз расплылся в улыбке до ушей при виде Гарри. - Ищешь купе?
- Надо куда-то вещи пристроить, - признал Гарри.
- Давай сюда, - Блейз, не задумываясь, открыл дверь ближайшего купе - совершенно пустого. - Я подожду тебя, пока ты будешь в вагоне старост.
- Ага, спасибо, - Гарри вместе с Блейзом затащил в купе свои и его вещи и бегом кинулся догонять Рона и Гермиону. - Я скоро приду!
Однако вид собравшихся старост не располагал к тому, чтобы быстренько прослушать обычный инструктаж и уйти по своим делам; нынешние Лучшие Ученик и Ученица, некто из Хаффлпаффа, чьего имени Гарри не припомнил бы и под угрозой навозной бомбы, и Чжоу Чанг, выглядели очень сурово и решительно. Прочие старосты выражали собой прямо-таки воплощённое внимание. Гарри кивком поздоровался с Дафной Гринграсс, Эрни МакМилланом, Ханной Аббот; улыбнулся Колину Криви от пятого курса, демонстративно проигнорировал Кэти Белл, вместе с каким-то парнем отвечавшую за Гриффиндор, и Крейга Боуда с Патрицией Деррик из Слизерина. Всех прочих он вообще помнил смутно, кроме тех, кто теперь отвечал за пятый курс Слизерина; насколько он мог их опознать, это были младший брат Эдриана Пьюси, Доминик - донельзя зашуганный старшекурсниками, у которых до сих пор был на побегушках, худой, малорослый и стеснительный - и Джиллиан Монтегю, уменьшенная копия брата, закончившего Хогвартс в прошлом году; у неё, обладавшей непринуждёнными манерами бывалого солдата, авторитета среди
