как-нибудь.

 — Готова? — вошел Том. Он был одет в обычные черные брюки. Дреды спрятаны под нормальной футболкой по размеру и прикрыты арафаткой, сверху облегающий тело теплый джемпер. На голове вязаная шапочка. Вообще другой человек. Красивый такой…

 — Ты не бери с собой ничего, я прослежу за твоими вещами, — суетливо осматривал номер Георг. Я даже его не заметила. — Ключ где? — Забрал у меня карточку.

 — Мы выйдем через служебный вход, я договорился. Такси на соседней улице. По идее должны проскочить незамеченными.

 — Ты Дэвида предупредил? — Я придирчиво оценивала вишневую помаду на губах. Надо было посветлее что-то, коралловое, например.

 — Я ему потом скажу, — улыбался Георг. — Сделаю вид, что забыл.

 — Дэйв меня кастрирует, — скривилась я, поправляя строгое черное платье по фигуре и яркие, веселые бусы. Ноги в удобные разноцветные туфли на высоком каблуке. Прядку за ухо. Повернулась к ребятам, скромно спросила: — Красивая?

 — Очень, — выдохнули в один голос.

 — На училку похожа, да? — нервно елозила я руками по талии. Поправила прическу — волосы собраны в пучок, но из-за того, что голова чистая, некоторые прядки то и дело норовят выбиться. — И живот вон какой-то появился…

 — Не придумывай, — хихикнул Гео. — Какой живот? Одни кости. Даже подержаться не за что.

 — Но, но, но! — погрозила я ему пальцем и рассмеялась.

 — Пойдем уже, — поторопил Том.

 Я схватила палантин и сумку. Черт, выгляжу, как личный помощник руководителя… Хотя рядом с Томом в брюках смотреться буду ничего.

 Действовали мы по той же схеме, по которой в свое время уходили с Биллом от поклонниц в Москве. Сначала вышел Георг и покрутился перед окнами, привлекая к себе внимание, потом мы спокойным шагом пересекли холл, изображая из себя молодую семейную пару. Затем служащий провел нас к служебному выходу и объяснил, как пройти на другую улицу. Две минуты, и мы уже со смехом плюхнулись на заднее сидение в такси. Ушли.

 Все остальное прошло без приключений. Мы получили свои билеты, зарегистрировались, походили по Duty Free, накупив там всякой ерунды, загрузились в самолет и довольные расслабились.

 — Мари, прости, это не мое дело, но ты же говорила, когда улетала в свою варварскую страну, что тебе денег должны? Не заплатили? Или русская мафия напала и все отобрала? — ехидно лыбился Том.

 — С русской бы мафией я договорилась… — хмыкнула я, пробуя сок сомнительного вида на вкус. Поморщилась — слишком синтетический. — Лучше она, чем наша бухгалтерия. Вот где настоящая мафия.

 Том с серьезной миной вопросительно поднял бровь (совсем как Билл). Пришлось объяснять.

 — Я просила перечислить деньги на карточку, но бухгалтерия отказалась — им возиться не хочется. На руки они мне зарплату выдать не успели, я уехала. Еле договорилась, чтобы деньги забрала Полина и мне переводом прислала. Вот на следующей неделе получит, вышлет. А пока я по нулям вообще. Ужасно неудобно. Плюс должны в начале следующего месяца гонорар перечислить, может быть упадет что-то по мелочи в конце этого месяца. Там сумма хорошая, толку только мало. А здесь пока компания не раскошелилась… В общем, деньги у меня вот-вот будут, а пока надо затянуть поясок. Желательно на горле.

 — Почему ты сразу не сказала, что у тебя нет наличных? — стал он неожиданно серьезным. — А на карточке деньги? Ты же почти ничего не тратишь. Квартиру тебе компания оплачивает. Шмоток Билл столько накупил, что ты, по-моему, и половину еще не носила. Украшения, косметика — тоже не твоя страсть. Еда если только и так, по мелочи…

 — А деньги я на той неделе родителям все скинула. Вот всё, что было. Они в Канаде дом купили. Давно еще. Кредит за него выплачивают. Надо было делать какое-то ре-финансирование, банк условия поменял. Пришлось срочно закрывать кредит, а родителям не хватало. Я им все свои сбережения отдала. Иначе у них бы дом отобрали. Я-то рассчитывала, что деньги вот-вот придут, а, видишь, как вышло…

 — А нам сказать? Ну как так можно? Мы бы помогли, — проворчал Том.

 — Вот еще! Я не хочу от вас зависеть. Я хочу быть самостоятельной.

 — Это глупо. Ты живешь с мужчиной, он должен о тебе заботиться и тебя содержать. К тому же, если учесть, что ради него ты отказалась от собственной карьеры, оставила дом, то содержать тебя — его святая обязанность.

 — Я свои нужды сама обеспечиваю. А обязанность моего мужчины — любить меня, холить и лелеять.

 — Я все-таки от тебя в шоке! По всему миру о русских женщинах идет слава, как о самых лучших, домашних и беспроблемных. Что вам приятно заниматься домом, семьей, и никакой карьеры!

 — Ты еще предложи мне детей нарожать два десятка, — фыркнула я недовольно. — И Биллу кислые щи варить с пампушками!

 — Не надо его кислым кормить! — хихикнул Том.

 — Я и не умею. Какая есть. Не нравится, не смотри, — я демонстративно отвернулась от него к черному окну.

 Том рассмеялся. Он заметно повеселел за эти несколько часов. Шутит, как прежде, ерничает, довольный. Совсем немного осталось. Еще час, и мы будем дома. Через час я увижу Билла. Мы тихо войдем в квартиру, тихо располземся по комнатам. Я осторожно залезу к нему под бок и нежно обниму. Билл будет рад. Не надо ни от кого прятаться, зажиматься по углам, можно спокойно общаться без масок, пить по утрам кофе с тостами, вечерами есть пиццу с кока-колой. Скоро… Очень скоро…

 В аэропорту у меня начала болеть голова. Сначала не сильно — в висках ненавязчиво стучало и покалывало в районе затылка, надо бы выпить таблетку, но таможня, поиск такси, пока Том шифруется в тени колонн, времени на это не нашлось. Мы возвращались домой очень возбужденные. Я нервничала, все ли в порядке с Биллом, уж больно он капризничал, жаловался на боли, был каким-то вялым. Том окончательно воспрял духом и мечтал о том, как сейчас смоет с себя запах гостиницы и залезет спать в собственную кровать под собственное одеяло на собственную подушку, отключив телефон.

 Билла дома не оказалось. Я растерянно бродила по комнатам и отмечала, что уж кем-кем, а отшельником он не сидел. Пустые банки из-под пива, забитые окурками, чипсы, рассыпанные по полу. В пепельнице разномастные бычки, многие со следами помады. Очень много бычков. Некоторые бокалы тоже с красными отпечатками чужих губ… Я нервно кусала костяшки пальцев, осматривая беспорядок, чувствуя, как внутри все холодеет. Голова болела сильнее. Надо ему доверять. Наверняка приходили друзья и подруги, посидели, выпили, поболтали. Это вовсе не то, что я думаю. Я не буду истеричкой, не закачу ему сцену ревности. В конце концов, мы тоже с ребятами отдыхали и веселились, чем он хуже? Билл всё объяснит. Я ему доверяю. Просто были друзья. И подруги. Доверяю… Голова болит.

 — Ты только не делай скоропалительных выводов, — решил меня подбодрить Том. — Может тут были гости. Не мог же Билл за пару дней столько выкурить. Он бы просто умер от такой дозы никотина. Его бы разорвало в клочья, как хомяка.

 — Принеси мне лучше воды. У меня очень болит голова. От постоянной смены часовых поясов и погоды со всеми вытекающими, от меня скоро ничего не останется. — Я порылась в сумке. — Да где же они?

 Нервно вытряхнула все на журнальный столик и начала искать лекарство. Ключи от гамбургских квартир. Органайзер. Паспорта. Кредитки. Лак для ногтей. Ручка… Упаковка тампонов. Вторая ручка. Косметичка. Пилочка. Тени. Помада. Салфетки… Диктофон… Щипчики… Да где же?.. Ключи от московской квартиры… Конфеты… Жидкость для снятия лака… Ну где? Презерватив… Боже, ну почему в моей сумке всегда такой жуткий бардак? Была бы больше, я б туда еще чего-нибудь запихала! Боль пульсирует в затылке и давит на виски. Даже моргать уже больно. Надо срочно выпить что-то от давления и анальгетик. Вот! Нашла! В кармашке лежали… Скоро стану ходячей аптекой. Том принес стакан воды. Я заглотила сразу три таблетки — одну от давления, две от боли и расслабленно упала в кресло. Сейчас все пройдет. Минут через десять-пятнадцать. Это все от нервов. Психую который день. То Йост достает, зараза, то Билл вот…