полномочия».

Верой и правдой служила новым властям семья Брандтов. Заместителем бургомистра Витебска и руководителем юридического отдела городской управы был Лев Георгиевич Брандт.

Лев Георгиевич родился в Петербурге в семье русского посла. Мать была дочерью известного финансового деятеля царского правительства Н. Н. Кутеера. Л. Г. Брандт получил хорошее образование и был преуспевающим юристом. В 1936 году он вместе со своей семьей был выслан из Ленинграда как «классово чуждый элемент». Местом его нового жительства стал Витебск. До июля 1941 года Л. Г. Брандт преподавал в музыкальном училище. Его публичные лекции по истории музыки пользовались неизменным успехом[57].

Неприязнь к Советской власти, личные обиды вылились в то, что в первые же дни оккупации Л. Г. Брандт пришел на службу к фашистам.

Новым властям нужны были подручные. И совсем не важно, что Л. Г. Брандт в самом начале войны писал в газете «Вiцебскi рабочы» в статье «Бить фашистов без жалости»: «…Мы все, работники науки и искусства, горим огнем гнева и уверены, что этот народный гнев испепелит фашистских мерзавцев во главе с обер-палачем Гитлером»[58].

Но когда пришли немцы, Л. Г. Брандт не замедлил предложить им свои услуги.

Бывшая студентка музучилища Нина Власовна Ковалева рассказывала, что когда он встречал своих бывших студентов, то всем своим видом показывал, что их не знает и никакого отношения к ним не имел и не имеет. Работники управы его побаивались, хорошо зная его вспыльчивый характер. Он ценил больше всего беспрекословное подчинение, исполнительность, требуя соблюдать не только букву, но и дух распоряжений по управе.

Однако верная служба была недолгой. 30 января 1942 года глубокой ночью в своей квартире по улице Смоленской, д.13 он был убит вместе с женой Александрой Николаевной. Л. Г. Брандту было 52 года.

В некрологе в фашистской газете «Новый путь» его друзья-сподвижники написали: «…покойный поражал всех своей исключительной работоспособностью и бурной энергией. Если к тому же принять во внимание его всестороннюю эрудицию и организаторские способности, то не случайно Л. Г. Брандт считался одним из самых крупнейших работников по строительству новой жизни в городе Витебске. От Льва Георгиевича нам неоднократно приходилось слышать, что он считает себя солдатом германского командования. Своим поведением он на каждом шагу подчеркивал, как должен вести себя любой работник, чтобы иметь право именоваться солдатом армии, несущей нашей стране освобождение… Погиб он, служа общему знамени А Гитлера…»[59]

До сих пор остается неизвестным, кто убил Л. Г. Брандта. Чаще говорят о том, что смертный приговор ему вынесли партизаны, как и многим другим предателям. Прошло более шестидесяти лет, но об исполнителях этого акта возмездия до сих пор не известно.

Существует еще одна версия, рассказанная теми, кто жил тогда в оккупированном Витебске: фашистского подручного Л. Г. Брандта в его квартире застрелили евреи, скрывавшиеся где-то в городе. Это было актом возмездия за уничтоженное гетто. Вполне возможно, что этот акт был совершен одиночками, которые потом, видимо, погибли. И мы уже никогда не узнаем их имен.

В подтверждение этой версии можно привести сообщение в Берлин № 178 от 9 марта 1942 года: «… Ситуация и настроение в Витебском районе значительно ухудшилось… Заместитель бургомистра Витебска был убит в ночь с 29 на 30 января. Этот инцидент, естественно, вызвал чувство беспокойства и ненадежности среди населения. С одной стороны, население рассматривает это убийство как акт мести евреев, с другой — как работу партизан»[60].

Спустя 10 месяцев, неподалеку от своего дома на Пролетарском бульваре (ныне улица Богдана Хмельницкого), был расстрелян сын Льва Георгиевича — Александр Брандт. Он также верой и правдой служил фашистам.

Александр Львович Брандт, преуспевающий учитель, хорошо знал русскую литературу, до войны блестяще ее преподавал. Организовал в школе драмкружок и работал с ребятами увлеченно. Ученики любили своего учителя и тем болезненнее переносили его предательство.

Но теперь все, что было до войны, осталось для А. Брандта далеко позади. Он настолько вжился в новую роль, что ему самому казалось, что он другим и не был. Его взгляд исподлобья стал особенно неприятен. Рассказывали, что А. Брандт стал груб и бесцеремонен, давая всякий раз понять, что он выше своих новых сослуживцев не только по должности. В этом он был похож на своего отца.

Акт возмездия совершили подпольщики.

Уже в начале августа 1941 года молодой А. Брандт возглавил в Витебске профашистскую газету «Витебские ведомости», переименованную в начале декабря того же года в «Новый путь». Работал главным редактором и директором издательства. Вот что писали о нем в некрологе, опубликованном в газете «Новый путь»: «С приходом немецкой армии он совместно со своим отцом Л. Г. Брандтом, бургомистром В. Ф. Родько и другими полностью отдался организации нового порядка на освобожденной земле»[61]. За свое усердие он был премирован месячной поездкой в Германию.

На страницах возглавляемой им газеты процветал ярый антисемитизм, было опубликовано немало материалов, которые утверждали в сознании местного населения ненависть к евреям. Достаточно привести заголовки хотя бы некоторых статей, опубликованных на страницах газеты в 1941–1942 годах: «Добрые души и воинствующее жидовство», «Жид правит в Москве», «Тревога жидовского кагала», «Жиды в Витебске», «Отечественная война советских жидов»[62]. Впрочем, дело не только в евреях: эта газетенка изо всех сил пыталась столкнуть витеблян на «новый» путь, уготованный им фашистами.

Более половины каждого газетного номера занимала информация о событиях на фронтах войны с непременным подчеркиванием «освободительной миссии» вермахта и «захватнических» целей антигитлеровской коалиции. Потом шли директивы оккупационных властей и рядом — откровения местных писак, замешанные на юдофобии и русофобии, на идеях крайнего белорусского национализма, подброшенных фашистскими хозяевами. Все это бережно сохранял главный редактор газеты.

Ранним утром 26 ноября 1942 года А. Л. Брандт вышел из дома и привычным маршрутом направился в редакцию «Нового пути». В нескольких сотнях метров от дома его настигло возмездие. Гитлеровцы подняли на ноги все службы, был прочесан каждый дом на Пролетарском бульваре и прилегающих к нему улицах, а стрелявший как в воду канул. В отместку каратели схватили 50 человек и в качестве заложников заключили в концлагерь на территории бывшего 5-го железнодорожного полка.

Военный комендант Витебска издал обращение, в котором говорилось: «26 ноября 1942 года на Сенной площади неизвестными лицами был убит немец Брандт. В связи с проведением карательных мер арестовано 50 человек, которые 28 ноября 1942 года в 10 часов утра будут расстреляны, если к этому времени со стороны русского населения не будут даны показания для выявления виновных.

Показания должны быть сделаны в СД г. Витебска (политехникум). Показания останутся под строгим секретом. Награждение будет дано продуктами».

Матери и жены арестованных упросили жену А. Брандта Г. Степанову сделать все, чтобы их мужья и сыновья были отпущены. То ли опасаясь за своих малолетних детей, то ли из-за желания искупить вину мужа, она упросила отпустить заложников, и, благодаря ее заступничеству, они через две недели были освобождены.

Уже после войны стало известно, что операцию по ликвидации А. Брандта провели витебские подпольщики Михаил Стасенко и Иван Наудюнас при участии Евгения Филимонова и Владимира Кононова. Они были награждены боевыми орденами.

И. Наудюнас в феврале 1943 года был тяжело ранен и отправлен на Большую землю. После войны работал в Латвии. М. Стасенко и Е. Филимонов погибли 19 мая 1943 года в схватке с карателями. В. Кононов прошел войну, окончил военно-политическую академию им. В. И. Ленина.

На 3-й Загорянской улице в районе Юрьевой горки жила семья Александра Фомича и Ксаверии Ивановны Халиво, их дети и внуки. Жили тихо, ничем особенным не выделялись среди соседей и не думали, не гадали, что наступят черные дни и судьба поставит их перед выбором: закрыть глаза на чужое