Бауманн удивился:

- Но ведь он же был у вас. Он что, ничего вам не сказал?

- А что он должен был сказать?

- У нас с ним разногласия, нет, не производственные, личные… Впрочем, не совсем личные… Я задерживаю вас, вы спешите. Короче, я пришел, чтоб отдать вам…

- Что?

Инженер открыл портфель и достал толстый пакет.

- Пожалуйста, - сказал он тихо.

- Что это такое? - повторил директор, но Бауманн вместо ответа расстегнул воротник рубашки. - Вам нехорошо? - Директор перепугался.

- Нет, я только… Это у меня давно. Поймите, ведь наши распри с Голианом… Когда-то ему пришла в голову довольно смелая идея, позже он от нее отступился, а я с его полнейшего согласия ею занялся. Сейчас, когда я кое-чего добился… Хотя, возможно, это просто хобби, забава в свободное время.

- Что еще за хобби? - Сага взглянул на часы. Маленькая стрелка стояла на четырех, большая подходила к двенадцати.

- Речь идет о силиконах, производство некоторых до сих пор еще очень дорого и сложно, поэтому я пытался, я очень хотел добиться… Но это в будущем, я еще многое не доделал. Вас прошу об одном: спрячьте пока эти бумаги в свой сейф, мы с Голианом пользуемся моим, так сказать, совместно, ну а он… Когда-то я дал ему запасной ключ… - Бауманн делал слабую попытку улыбнуться, но не смог и умолк, опустив голову.

Сага медленно подошел к нему.

- Да, я знаю. И да будет вам известно, все это рассказал мне сегодня днем Голиан. Он тоже дал мне кое-какие бумаги. Потом дал ключ и просил передать вам. Пожалуйста, получите!

Директор достал ключ из кармана и положил на стол.

- Спасибо, - поклонился Бауманн. - Я знаю, мне не следовало давать ему, но… Это было год назад, тогда я заметил, что он меня подозревает, считает, будто я от него что-то скрываю, ключ же должен был доказать ему, что он заблуждается, доказать, что я ему верю… И тогда я действительно ему…

- Простите, - перебил его директор, - а сейчас уже нет?

- Если говорить честно, сейчас уже…

Издалека доносился рокот. Наверное, бульдозер, а может быть, трактор.

- Ну, рассказывайте, что случилось. - Сага пригладил волосы.

- Утром я ушел из кабинета. - Бауманн открыл пакет. - Думал, на минуточку, и не запер двери, но вернулся только около трех. Эти бумаги лежали на столе, но не в пакете, а просто так, под какими-то документами. Вскоре позвонил инженер Сикора, ему что-то было нужно. Я говорил с ним и машинально перелистывал лежащие на столе бумаги. - Бауманн достал несколько листков. - Смотрите, их кто-то в мое отсутствие брал, - показал он, - открыл сначала на предпоследней странице и переписал ее. На такой же тонкой бумаге, как у меня, но только от руки, а не на машинке. Делал он это неосторожно, сильно нажимал карандашом. Вот и оставил следы.

- Вижу, - согласился директор. - Продолжайте.

- Посмотрите эти две страницы на свет. Может быть, узнаете почерк.

- А вы узнали?

- Да.

Сага взял страницы и подошел к окну. На обратной стороне страницы слева были явно видны отпечатки самописки или карандаша.

- Ну? - посмотрел на него Бауманн.

- Вижу. И вы уверены, что это работа Голиана?

- Я полагаю, что это он. А вы, извините, нет?

- Я не графолог, и вы тоже. И я не хочу скандала.

- Вы в самом деле не узнаете этого почерка?

- Я уже сказал вам, что я не графолог. Кроме того, это мог сделать кто угодно, ведь бумаги лежали на столе. Если б они были в сейфе - дело другое. Голиан дал мне ключ что-то после двух, следовательно, времени у него было достаточно. Так же, собственно, как и у всякого другого, кого интересуют эти формулы.

- Это сделал Голиан. - Бауманн поднялся с кресла.

- Сидите, вы же плохо себя чувствуете, - сказал директор.

- Это сделал он, - упрямо твердил Бауманн. - Хотя бы из зависти. Мне удалось то, что когда-то у него не получилось. Он об этом знает и потому меня…

- Он вас не обокрал, - убеждал его Сага. - Не отрицаю, возможно, завидует и, допустим даже, проявляет излишнее любопытство, такое бывает, но… Между прочим, а ваша работа окончена?

- Почти. - Бауманн сел.

- Как давно он знает о ваших опытах?

- Давно.

- Пожалуйста, точнее, - настаивал Сага.

- С самого начала. Следовательно, уже несколько лет.

- Знал еще кто-нибудь на заводе, что вы ставите какие-то опыты?

- Раньше мне помогал инженер Стеглик. Иногда и Сикора. Даже в рабочее время, когда у них находилась свободная минутка.

- У нас на заводе?

- Да.

- А еще кто?

- Токарова, лаборантка. Правда, она выполняла лишь техническую работу.

- А Стеглик и Сикора, они что?

- Я не понимаю вашего вопроса, - сказал Бауманн.

Директор отложил бумаги.

- Я хочу знать, было ли им известно, для чего проводятся эти опыты?

- Нет.

- А Голиану?

- У него был ключ от сейфа, он мог посмотреть мои расчеты. Те двое - нет. На основании опытов, которые они проводили, невозможно сделать общих выводов, самое большее они могли предположить, что это…

Бауманн умолк, протянул руку и взял со стола ключ. Шума трактора или бульдозера уже не было слышно.

- …что это важное открытие? - Губы директора скривились. - Так?

- Возможно. Но я в этом не уверен.

- А Голиан?

Инженер ничего не ответил, и Сага продолжал:

- Вы говорили, что у Голиана когда-то возникла смелая гипотеза и что теперь он вам завидует, потому что у него ничего из этого не получилось? Как все это было?

- Так. - Бауманн достал старенький металлический портсигар и зажигалку кустарной работы, но тут же спрятал обратно и лишь облизал губы. - Это был не более чем импульс, - начал он. - Голиан, правда, занимался этим довольно долго, однажды он показал мне свои заметки, расчеты, их было много, страниц пятьдесят-шестьдесят. Я их проштудировал и ответил «нет». Тогда же я намекнул ему, что, возможно, когда-нибудь этим займусь, силиконы меня заинтересовали. Но прошло не меньше года, и только тогда я… Естественно, уже не по его расчетам, вечерами и ночами. В кино я не хожу, романов не читаю, сплю мало… Человек в моем возрасте иногда оглянется на прошлое, вспомнит и, увидев, что еще ничего не сделал… Мне хотелось, чтоб после меня осталось нечто большее, чем могильная плита. Прошу вас, - вдруг оборвал он рассказ, - вы с Голианом в хороших отношениях, живете в одном доме, он вас послушается…

- Ну и что? Заставить исповедаться?

- Прошу вас. Со мной он говорить не станет, Да и я уже не в состоянии, не могу и не хочу.

- А что, если он откажется? Мы не такие уж близкие друзья.

Бауманн пожал плечами, потом выпрямился и посмотрел Саге в глаза.

На улице поднялся ветер, пыль вихрилась в узком дворе.

- Тогда расследуйте это официально. Как директор. Произошла кража, украдена моя работа - не какой-нибудь пустяк. А Голиан - бывший эмигрант. За такими нужен глаз да глаз.

Он поклонился и вышел. Пораженный Сага долго сидел неподвижно - это был новый, совершенно незнакомый Бауманн. «Я знаю его столько лет…» Директор покачал головой. Бумаги он спрятал в сейф.

Совещание началось без него. Он рассеянно извинился и сел. Когда предложили проголосовать, он тоже поднял руку, хотя так и не понял, о чем шла речь.