горно-лесистой местности.
Недостаток разведывательных данных о глубине вражеской обороны в горах и наступление по отдельным направлениям предопределяли и некоторые особенности в планировании и осуществлении артиллерийского наступления 38-й армии. Артиллерийская подготовка атаки проводилась с целью надежного подавления противника на переднем крае и частично в ближайшей глубине.
Командующий войсками фронта маршал И.С. Конев, учитывая необычность условий, в которых предстояло выполнять задачи 38-й армии, решил в ходе операции быть ближе к войскам этой армии.
«С утра 8 сентября, — вспоминал И.С. Конев, — мы с К.С. Москаленко, А.А. Епишевым, С.С. Варенцовым выехали на НП армии. Погода стояла хорошая. День выдался солнечный, что способствовало действию авиации и артиллерии»[165].
В 6 часов 40 минут началась артиллерийская подготовка в полосе 38-й армии. Она продолжалась 2 часа 5 минут и имела следующее построение: 10 минут — огневой налет по всей глубине обороны; 45 минут — методическое подавление и разрушение; 10 минут — огневой налет большей части артиллерии и минометов по всем батареям противника; 45 минут — методическое подавление и разрушение; наконец, последние 15 минут — огневой налет с высокой плотностью по первой и второй траншеям с целью надежного подавления живой силы и огневых средств противника на переднем крае и в ближайшей глубине перед атакой.
В 8 часов 45 минут пехота и танки атаковали противника. Артиллерия на главном направлении атаку поддерживала на глубину до 1,5 километра разновидностью огневого вала — методом сползающего огня с нарастающим темпом (как в Корсунь-Шевченковской и Львовско-Сандомирской операциях). Огонь переносился по пятнадцати рубежам и велся по каждому рубежу в течение 4–5 минут. Нарастание плотности огня производилось путем увеличения интенсивности стрельбы с глубиной. Ликвидация разрыва между артиллерийской подготовкой и поддержкой атаки достигалась переносом огня одной трети всей артиллерии за 2 минуты до ее конца на первый рубеж огневого вала.
С окончанием огневого вала артиллерия сопровождала пехоту и танки в глубине обороны противника, последовательно сосредоточивая огонь по важнейшим объектам или уничтожая отдельные цели огнем орудий прямой наводкой. К исходу дня соединения 101-го стрелкового корпуса и части 25-го танкового корпуса на глубине 10–12 километров встретили резко возросшее сопротивление противника, занимавшего оборону по рубежу покрытых лесами высот. Начались упорные, затяжные бои в горно- лесистой местности.
Наступление со второго дня развивалось медленно, поэтому с целью развития успеха 10 сентября был введен в сражение 1-й гвардейский кавалерийский корпус, который на узком участке фронта прорвался в тыл противника. Однако стрелковые части отстали. Попытка 101-го стрелкового корпуса расширить прорыв успеха не имела. В то же время 1-й гвардейский кавалерийский корпус, израсходовавший значительное количество артиллерийских боеприпасов при вводе в сражение, на период действий в рейде имел их всего 10 % от предусмотренного планом. Артиллерия корпуса отстала, так как противнику удалось закрыть образовавшийся прорыв. Корпус 12 дней вел бои в окружении, не имея достаточного количества артиллерии и боеприпасов. Таким образом, развить успех в полосе 38-й армии не удалось. Это объяснялось недостаточной подготовленностью войск для действий в горно-лесистой местности. Основными недостатками в действиях артиллерии являлись отсутствие горного снаряжения, достаточной натренированности личного состава для ведения боев в горах, частое нарушение подвоза боеприпасов, недостаточное овладение искусством стрельбы, а также отсутствие опыта в организации разведки и выборе огневых позиций в горах.
Командующий артиллерией фронта С.С. Варенцов на опыте ведения боевых действий артиллерией 38-й армии убедился, что управление артиллерией в горно-лесистой местности имеет свои особенности. Они заключались в частом переходе от централизованного управления к частичной децентрализации и обратно. Другими словами, степень централизации управления артиллерией постоянно менялась. Это обусловливалось отсутствием нужного количества дорог для продвижения артиллерии и упорным сопротивлением противника на промежуточных рубежах и в опорных пунктах, что требовало организации быстрого огневого подавления. С развитием боя в глубину и при переходе к преследованию управление артиллерией децентрализовалось. При этом имели место случаи подчинения артиллерийских дивизионов командирам стрелковых батальонов. Все это требовало от артиллерийских штабов большой гибкости при управлении и хорошо действующей связи.
Взаимодействие между артиллерией и пехотой необходимо было организовывать путем проведения совместной рекогносцировки местности, установления общих ориентиров и сигналов, общей кодировки карт, совместным или близким расположением наблюдательных пунктов пехотных и артиллерийских начальников, следованием передовых наблюдательных пунктов за боевыми порядками. В горах взаимодействие часто нарушалось из-за отставания артиллерии, трудностей поддержания телефонной и радиосвязи.
Опыт боевых действий в Карпатах показал, что артиллерии необходимо иметь радиосвязь не только с непосредственно поддерживаемыми стрелковыми частями, но и подразделениями, действующими в обход опорных пунктов и высот. Отсутствие такой связи приводило к тому, что обходящие подразделения при выходе на высоты и опорные пункты противника с обратной стороны ошибочно принимались за противника и иногда подвергались обстрелу нашей артиллерией. Кроме того, в составе обходящих подразделений должны быть офицеры-артиллеристы, способные корректировать огонь артиллерии. Еще в ходе Карпатско-Дуклинской операции С.С Варенцовым были даны указания штабу артиллерии фронта обобщить опыт ведения боевых действий в горно-лесистой местности. Впоследствии некоторые положения обобщенного опыта боевых действий артиллерии 1-го Украинского фронта были включены в «Памятку при действиях в горах», изданную штабом 4-го Украинского фронта. Опыт ведения боевых действий артиллерии в горно-лесистой местности был востребован при участии 1-го Украинского фронта в Пражской операции.
Горы ежечасно, даже ежеминутно требовали очень внимательного отношения к ним. Они не щадили никого, ни солдата, ни генерала. «В сентябре 1944 года, — рассказывает Эрлена Сергеевна, — в ходе Карпатско-Дуклинской операции на «виллис» отца совершил наезд один из танков, выдвигавшихся на рубеж перехода в атаку. Все, кто был в машине, выпрыгнули, но папа не успел, а только смог сдвинуться и наклониться. Танкисты шли в бой с закрытыми люками, поэтому наблюдение через триплексы было ограниченным. Папа чудом остался в живых, но последствия оказались очень тяжелыми. Сломаны ребра, сжато легкое, разбиты кости таза… Когда я приехала в госпиталь, — продолжает Эрлена Сергеевна, — то увидела: от горла до ног — сплошной гипс. Мама улетела с папой в Москву, в госпиталь имени П.В. Мандрыка, предстояла очень серьезная операция, а я осталась во Львове».
Несмотря на тяжелое ранение, Сергей Сергеевич, находясь в госпитале, требовал от своих подчиненных докладывать ему о положении и состоянии артиллерии фронта, о задачах и ходе их выполнения. Так, 30 сентября 1944 года начальник штаба артиллерии фронта подполковник Я.Д. Скробов доложил в письменной форме своему командующему артиллерией:
«…мы близко подошли к своим друзьям — чехам. Бои проходят трудно, ввиду тяжелых горных условий. Наблюдается повышенный расход боеприпасов. Стрельба в горах, видимо, трудное дело для наших офицеров, привыкших к равнинным условиям. Сказывается, конечно, и неумение наблюдать. Можно надеяться, что этот опыт хоть он и дорого обойдется, но окупится, так как будут подготовлены кадры, привыкшие к горным условиям.
В настоящее время проходит большая работа по проверке боеготовности, организации противотанковой обороны, обеспечения стыков. Т. е. всего комплекса вопросов, связанных с обороной. Работники штаба все находятся в войсках и делают большое полезное дело.
Проводим конференции командиров орудий и наводчиков. ПОЛУЭКТОВ (командующий артиллерией 5-й гвардейской армии.
