минометов, а затем в полосу 13-й армии 18 артиллерийских и минометных полков за время с 21 по 28 августа 1944 года[150].

Таким образом, в результате Львовско-Сандомирской операции войска 1-го Украинского фронта нанесли решительное поражение немецкой группе армий «Северная Украина», отбросили ее за Вислу, в Карпаты, и захватили в районе города Сандомир крупный плацдарм.

Характерные черты этой операции маршалом И.С. Коневым были отмечены особо: «Львовско- Сандомирская операция заслуживает особого внимания и изучения. По количеству войск, всех родов оружия и боевой техники, сосредоточенных на нашем фронте, она была выдающимся событием в ходе Великой Отечественной войны. Один фронт решал важнейшую стратегическую задачу разгрома группы армий «Северная Украина». Подобного в истории Великой Отечественной войны не было…»[151]

Цели Львовско-Сандомирской операции были полностью достигнуты. 29 июня Указом Президиума Верховного Совета СССР Маршалу Советского Союза Коневу И.С. было присвоено звание Героя Советского Союза.

В своих воспоминаниях маршал И.С. Конев написал: «Как командующий фронтом я считаю своим долгом отметить на страницах этой книги большую работу и заслуги начальника штаба фронта генерала армии В.Д. Соколовского, заместителя командующего по тылу генерал-лейтенанта Н.П. Анисимова, командующего артиллерией фронта С.С. Ва-ренцова и его заместителя генерала Н.Н. Семенова…»[152]

Следует отметить, что после завершения Львовско-Сандомирской операции были проведены организационно-штатные мероприятия, которые способствовали увеличению возможностей командующих артиллерией фронтов и их штабов по оперативному и качественному управлению артиллерией. Что это за мероприятия?

В третьем периоде войны оперативные группы ГМЧ (гвардейских минометных частей) постепенно утрачивали свою первоначальную самостоятельность. Уже в Курской битве все планирование боевого использования артиллерии, в том числе и ГМЧ, осуществлял штаб артиллерии. И вот 23 августа 1944 года Генеральный штаб издал директиву о расформировании оперативных групп ГМЧ. Той же директивой в состав штабов артиллерии фронтов вводился отдел по оперативному использованию ГМЧ. Отдел состоял из восьми человек.

«В том же месяце, — вспоминал Г.С. Надысев, — был объявлен штат дивизиона управления командующего артиллерией фронта, формирование которого должно было проводиться за счет расформированной оперативной группы ГМЧ. Это явилось большим событием в жизни штаба. Наконец-то штабы артиллерии фронтов имели в своем непосредственном подчинении значительные средства управления. Взамен одного радиовзвода, который мы получили еще под Сталинградом, нам дали целый дивизион управления, в состав которого входили: батарея телефонной связи численностью 65 человек, состоявшая из трех телефонно-кабельных взводов и отделения подвижных средств связи; батарея радиосвязи численностью 41 человек и хозяйственный взвод с транспортным и хозяйственным отделениями. Всего в дивизионе насчитывалось 129 человек. В штабе дивизиона имелись машины: легковых — 4, «виллисов» — 4, полуторных ГАЗ-АА — 8, специальных — 5 и мотоциклов с колясками — 4. Это было такое богатство, о котором мы раньше и мечтать не могли. Нужно ли говорить, как неизмеримо возросли возможности командующего и его штаба при осуществлении оперативного управления артиллерией фронта. Наконец-то пришел конец нашим мытарствам, постоянным заботам о том, где достать машину, чтобы послать своих офицеров для решения неотложных оперативных вопросов. Да, в этом смысле для штаба и для меня начиналась новая жизнь, а уж о том, как благотворно все это должно было сказаться на деятельности самого командующего артиллерией фронта по руководству артиллерией, и говорить нечего»[153].

Следует добавить, что эти нововведения позволили командующим артиллерией фронта не только распределять артиллерию РВГК между армиями, или, как говорил маршал артиллерии В.И. Казаков, «заведовать ею», но и при необходимости непосредственно управлять огнем артиллерии.

Как известно, взаимоотношения между начальниками и подчиненными могут быть разнообразными. Специфика военной деятельности такова, что от недобросовестного отношения каких-либо должностных лиц к исполнению своих функциональных обязанностей зависит выполнение поставленной боевой задачи. Если в бизнесе это отражается на прибыли, то в военном деле это выражается, как правило, в неоправданных потерях личного состава, вооружения, техники и других материальных средств. Поэтому высокая требовательность начальников, которая как раз и заключается в том, чтобы минимизировать эти потери, не всегда нравится нерадивым подчиненным. В результате появляются недовольные и обиженные, которые впоследствии становятся недоброжелателями своего бывшего начальника. При случае они всегда воспользуются возможностью «ударить» словом по своему бывшему начальнику. Не так много недоброжелателей у С.С. Варенцова! Но они есть! По отношению к некоторым уже можно говорить, что были. Вот что писал В. Астафьеву полковник в отставке В.В. Павлов из Москвы: «Вместе с Вашей дивизией (17-й артиллерийской дивизией прорыва. — Ю. Р.) Вы найдете в мемориале в Петривцах написанную золотом на стене и нашу 3-ю Гвардейскую минометную дивизию, где я был в должности начальника автотехнической службы… В конце войны, когда мы были уже в Германии, я получил указание выделить в распоряжение фронта десяток автомобилей с двумя заправками горючего. Когда машины и команда, сопровождавшая их, вернулись, я узнал, что они возили каменноугольные брикеты на дачу Варенцова во Львов. Оказывается, этот… (автор не может позволить себе написать это слово) во время Львовской операции прихватил себе буржуйскую виллу и оформил ее как личную собственность…»[154]

А вот что по этому поводу рассказывает Эрлена Сергеевна: «После освобождения Львова папа посоветовал маме перевести меня во Львов, Там нам выделили верхний этаж в особняке, первый этаж был занят солдатами и офицерами под эвакопункт (скорее всего, это был какой-то объект комендантской службы. — Ю. Р.). Особняк был полупустой, только на верхних этажах была кое- какая мебель. Со временем стали восстанавливаться райсоветы, представители райсовета, на территории которого находился особняк, пришли и оценили мебель. Было разрешено за наличные деньги приобретать мебель, находившуюся в особняке. Мама заплатила деньги за рояль, письменный стол и другие предметы первой необходимости. Квитанции на приобретение мебели я храню до сих пор, хотя уже ничего и не осталось».

Этот «эвакопункт» находился в тылу 1-го Украинского фронта. И нет ничего удивительного в том, что командование фронта побеспокоилось и выделило десяток машин для обеспечения «эвакопункта» и других объектов каменноугольными брикетами. Это объясняется тем, что возможности местных райсоветов и комендатур по материальному обеспечению подобных объектов были незначительными. Все, что можно было, немцы вывезли, в том числе и уголь.

Сергей Сергеевич передал через старшего колонны письмо дочери, вот и пошла молва о том, что возили уголь на дачу Варенцова. А то, что в особняке и вокруг него располагались офицеры и солдаты, ожидающие после ранения дальнейшего назначения либо просто находящиеся в командировке, на это уже никто внимания не обращал.

Кроме того, В.В. Павлов утверждает, что С.С. Варенцов во время Львовской операции «прихватил» себе буржуйскую виллу и оформил ее как личную собственность. Ну и зачем, спрашивается, Сергею Сергеевичу эта буржуйская вилла? Что он, всю свою жизнь собирался служить во Львове? Как будто В.В. Павлов не знает, что оформлять в личную собственность недвижимость в советское время было невозможно. Даже когда Сергей Сергеевич был командующим РВиА СВ, он и его семья жили на государственной даче. Кстати, как и все военачальники. После его смерти в 1971 году дача у семьи Варенцовых была отобрана.

В ходе наступления войска 1-го Украинского фронта глубоко обошли фланг группы армий «Южная