Украина», находившейся на территории Советской Молдавии и Румынии. В этом Ставка Верховного главнокомандования, внимательно следившая за Львовско-Сандомирской наступательной операцией, увидела новые возможности для разгрома указанной вражеской группировки. 20 августа в наступление против группы армий «Южная Украина» перешли войска 2-го и 3-го Украинских фронтов. На пятый день операции они окружили, а затем и ликвидировали основную массу немецко-фашистских войск в районе Кишинева и Ясс. Это вновь резко изменило обстановку. Войска 2-го Украинского фронта получили возможность выйти на Венгерскую равнину с юго-востока и в дальнейшем действовать в обход Чехословакии с юга.

Таким образом, отпала необходимость нанесения фронтального удара значительными силами с целью преодоления Карпат. Выгоднее было наступать в западном направлении, обходя горный массив Карпат с севера, разгромить там немецкие войска и перенести боевые действия на территорию Германии, а против высокогорных районов Чехословакии выставить заслоны войск.

О сложностях ведения горной войны писал еще Ф. Энгельс:

«Наполеоновский принцип ведения горной войны гласил: «Где может пройти козел, там может пройти человек; где пройдет человек, пройдет батальон, а где батальон, там армия».

Суворову и пришлось это совершить, когда он оказался плотно запертым в долине Рейса: ему пришлось вести свою армию по пастушьим тропам, где можно было пройти лишь по одному, в то время как следом за ним шел Локурб, лучший французский генерал в ведении горной войны.

Вот эта-то возможность обойти неприятеля с фланга и нейтрализует с избытком силу оборонительных позиций, против которых фронтальная атака часто является просто безумием. Охрана всех путей, по которым можно обойти оборонительные позиции, означала бы для обороняющейся стороны такое распыление сил, что поражение было бы неминуемо. В лучшем случае эти пути можно только держать под наблюдением, и отражение обхода должно зависеть от правильного использования резервов и от сообразительности и энергии командиров отдельных частей. Все же если из трех или четырех обходящих колонн хотя бы одна добьется успеха, то обороняющаяся сторона попадет в такое же трудное положение, как и в случае успеха всех колонн. Таким образом, со стратегической точки зрения в горной войне положение нападающего имеет решительное превосходство над положением обороняющегося»[155].

Однако надо учитывать, что Ф. Энгельс говорил о войнах прошлого. А их, разумеется, многое отличало от нашего времени как по техническому оснащению противостоящих сторон, так и по тому, что воюющие стороны во Второй мировой войне оперировали миллионными армиями и сплошные линии фронтов пересекали целые континенты. В этих условиях наступательные боевые действия в горах являлись лишь отдельными эпизодами.

«Ввязываться… крупными силами в затяжные бои в Карпатах, — вспоминал маршал И.С. Конев, — было невыгодно. Опыт подтверждал, что штурмовать горы будет тяжело. Немцы, как обороняющаяся сторона, опираясь на горы, находились бы в более выгодном положении, чем мы. Для меня было предельно ясно, что борьба в горах может быть вызвана только самой жестокой, железной необходимостью, когда никакого пути обхода или маневра нет»[156].

После войны И.С. Конев по поводу Карпатско-Дуклинской операции 38-й армии высказался более определенно: «Карпатско-Дуклинская операция — эта хотя и небольшая по размаху, но исключительно важная в стратегическом и политическом отношениях операция — была вызвана политической необходимостью, это «неплановая» и тяжелая операция в горах. Она была проведена с единственной целью: оказать помощь Словацкому национальному восстанию»[157] .

Как видим, Ставка Верховного главнокомандования приняла решение наступать через Карпаты, невыгодное в военном отношении, но необходимое политически. Обстановка сложилась так, что 1-му Украинскому фронту необходимо было принять срочные меры по оказанию помощи национальному вооруженному восстанию словацкого народа, начавшемуся 29 августа 1944 года. Так возник замысел Карпатско-Дуклинской операции как части стратегической Восточно-Карпатской наступательной операции наших войск.

Для проведения Карпатско-Дуклинской операции привлекались: от 1-го Украинского фронта — 38-я армия, 1-й гвардейский кавалерийский и 25-й танковый корпуса, часть сил 2-й воздушной армии; от 4-го Украинского фронта — 1-я гвардейская армия, 18-я армия, 17-й гвардейский стрелковый корпус, часть сил 8-й воздушной армии[158].

В соответствии с замыслом операции 38-я армия 1-го Украинского фронта и войска 4-го Украинского фронта действовали в условиях горно-лесистого района Карпат.

Следует отметить, что при подготовке 38-я армия находилась в очень сложном положении. Армия в течение всего августа вела бои и не имела до этого времени для подготовки в сложных горных условиях. Времени для подготовки операции выделено было крайне мало (4–5 суток) в связи с неудачно начавшимся вооруженным восстанием в Словакии, руководители которого обратились за помощью к советскому правительству. Готовность войск к наступлению была определена 7 сентября[159]. В течение четырех суток армии предстояло провести весь комплекс сложных подготовительных мероприятий, учитывая при этом специфику действий в Восточных Карпатах.

Безусловно, необычным в предстоящей операции был прежде всего горный театр. Он был незнаком войскам и командованию. Все предшествующие три с лишним года войны войска 1-го Украинского фронта сражались на равнинной местности. Привычными и понятными были степи и леса, где войска сначала умело оборонялись, а затем стремительно наступали и морозной зимой, и в летний зной, и в распутицу, форсируя многочисленные малые и большие реки. Всему этому войска 1-го Украинского фронта научились. Теперь предстояло приобрести опыт действий в горах. И не на полигонах — для этого не оставалось времени, а в боях с противником.

У С.С. Варенцова предшествующая служба никогда не проходила в горных районах. Ему не приходилось управлять в горных районах не то что артиллерией фронта, а даже артиллерийской батареей и дивизионом. Так что опыта никакого, приходилось учиться всему.

Восточно-Карпатская операция развернулась на участке театра военных действий, известном из истории Первой мировой войны. Поэтому будет нелишним хотя бы в самых общих чертах дать краткую справку о действиях в Карпатах войск русского Юго-Западного фронта в 1914–1915 годах.

Осенью 1914 года, после разгрома австрийских войск в Восточной Галиции и овладения Львовом, к предгорьям Карпат от Дуклинского прохода до Черновиц вышла 8-я русская армия генерала А.А. Брусилова, составлявшая левое крыло Юго-Западного фронта. В тылу русских армий осталась окруженной сильная австрийская крепость Пе-ремышль.

Успешные действия 3-й армии на Краковском направлении и 4-й армии на левом берегу Вислы, а также выход на перевал Дукля и к предгорьям главного хребта на Ужокском и Мукачевском направлениях побудили командующего Юго-Западным фронтом генерала Иванова в декабре 1914 года приступить к подготовке операции прорыва через Карпаты для вторжения в Венгрию. Главная задача при этом возлагалась на 8-ю армию Брусилова.

Начавшееся наступление армии Брусилова привело к ряду трудных лобовых атак на перевалах в зимнюю стужу. Вся зима и весь март прошли в непрерывных боях на фронте 8-й армии с переменным успехом, но без значительных результатов для обеих сторон. «Пленные австрийские офицеры, — вспоминал генерал А.А. Брусилов, — смеясь, рассказывали в нашем разведывательном отделении штаба, что они войну в Карпатах называют Gummikrieg (резиновая война), так как с начала кампании на этом фланге мне все время приходилось, наступая на запад, отбиваться с фланга. Действительно, нам приходилось то углубляться в Карпаты, то несколько отходить, и движения наши могли быть названы резиновой войной»[160].

Группировка войск противника, несмотря на огромные потери, продолжала усиливаться, а численность русских войск, геройски сражавшихся в Карпатах в тягчайших условиях суровой зимы и горно- лесистой местности, постепенно уменьшалась. К тому же начал сказываться недостаток боеприпасов. При войсках осталось не более 200 выстрелов на орудие[161].

Как почти во всех операциях Первой мировой войны, приняв какой-либо образ действий и утвердив план той или иной операции, высшее русское командование при выполнении операции делалось как будто