что животным протирают под хвостом влажной тряпкой… или нашатырем?

- Что я Ремусу с Тонкс скажу! - крикнул Гарри специально для холла, где находился единственный благодарный… или не очень слушатель. - Вари какое-нибудь зелье! Немедленно!

- И не подумаю, - сказал Драко у него над ухом, тихо и не особенно напрягаясь.

Каким образом он ухитрился подкрасться незаметно к лучшему аврору страны? Гарри вздрогнул, обернувшись, и едва не столкнулся с Малфоем. Тот пристально смотрел на Сириуса, отвечавшего ему таким же сверлящим, недружелюбным, упрямым взглядом.

- Собака в порядке. Ничего смертельно опасного у нее нет. Обжорство до добра никого не доводит, - Драко наставительно поднял указательный палец, и Сириус глухо зарычал.

- Приготовь какое-нибудь обезболивающее, - крикнул Гарри вслед любовнику, направившемуся к лестнице на второй этаж.

- Дай ему что-нибудь из аптечки, - отозвался сверху Драко.

Когда Гарри после продолжительной борьбы с:

- собакой, наотрез отказывавшейся от приема зелья живоглота;

- десертной ложкой, искусанной в процессе борьбы;

- и бутылочкой, почему-то постоянно норовившей отрастить короткие щупальца и закатиться куда- нибудь в темный уголок,

поднялся наверх, Драко уже заканчивал развешивать в шкафу в спальне содержимое своего чемодана.

Он стоял на полу босой, в черной пижаме с серебряными драконами, и задумчиво рассматривал Гаррины вещи, среди которых попадались как очень дорогие (редко, и все куплены по особому поводу вроде новогодней вечеринки в Министерстве), так и самые разномастные и демократичные, приобретенные по случаю, в поездках, на распродажах, посещенных вместе с Гермионой; оставшиеся со времен семейной жизни с Джинни.

Гарри с наслаждением стянул через голову, расстегнув две верхние пуговички, рубашку, и отбросил ее, не потрудившись расправить и повесить на стул; сел на постель, позевывая, расправился с брюками…

- Душ, зубы, ежевечерние гигиенические процедуры? - спросил Драко, разворачиваясь к кровати.

- В другой раз, радость, - отверг предложение Гарри, вставая, чтобы рывком сбросить покрывало на пол. - Я смертельно устал.

Драко хмыкнул.

- Спи тогда на своей половине кровати. Не дай Мерлин, дотронешься до меня хоть боком.

Он возился еще минут двадцать, что-то перекладывая и перетаскивая, исчезая в ванной и вновь появляясь, залезая чуть не с головой в шкаф.

Когда он погасил, наконец, светильник и улегся, Гарри подождал немного и затем спросил у темноты:

- Что ты решил, Драко? Давай выясним этот вопрос?

Драко издал неопределенный звук и пошевелился.

- Ты разве не «смертельно устал»?

- А что языку… - пожал плечом Гарри. - Язык - он без костей.

- Ну, ладно, тогда я смертельно устал. И, в любом случае, я не хочу пока ничего обсуждать.

Разговор прервался, и Гарри несколько минут тревожно ворочался, пытаясь придумать тему, способную перекинуть мост через намечающуюся пропасть.

- Извини, что я сегодня заснул на концерте… - начал он.

- Ладно тебе, - перебил Драко. - Я должен был пойти туда один, вот и все.

- Хмм… ммм… кхе-кхе-кхе… - невесело отреагировал Гарри.

Луна светила сквозь щель между неплотно задернутыми шторами, и Гарри, опершись на локоть, глядел на взбирающийся по одеялу лунный луч и думал, что скоро полнолуние, и, похоже, Ремус с Тонкс приедут как раз к нему, и тогда из деликатности придется оставить их в этом доме одних… прежде всего, из-за Малфоя.

- Я люблю слушать, когда мастерски играют, - неожиданно вполголоса сказал Драко, явно с целью примириться. - Меня в детстве тоже учили; родители часами заставляли в холодном зале сидеть, там был еще такой старый рояль-репетитор, - врееедный… Вечно комментировал мои «экзерсисы»… такой уж был инструмент.

- О, - оживился Гарри, - а здесь тоже есть рояль, если хочешь, можешь на нем…

- Ну, нееет, - оборвал его Драко, - молчи, если хочешь быть со мной в хороших отношениях. Ты помнишь, чтобы в Хогвартсе я хоть раз играл на рояле?

- Ммм, нет, но я бы с удовольствием занимался музыкой, если бы у меня была такая возможность… - сказал Гарри, вспоминая начальную маггловскую школу.

Несколько его одноклассниц и один одноклассник ходили в музыкальную школу, где учились играть на пианино, и Гарри некоторое время жил робкой мечтой, что Дурсли решат, что у их медведеподобного Дадли тонкий музыкальный слух, и купят ему черный лакированный инструмент с контрастными черно-белыми клавишами.

- Сразу видно, что у тебя не было таких родителей, - фыркнул Драко.

«Родителей-деспотов», «родителей-тиранов», - имел в виду он, - заставляющих единственного сына заниматься из-под палки, повторяя ненавистные упражнения…

- Знаешь, а я бы не отказался, если бы они у меня были, - тихо сказал Гарри, чувствуя пустоту глубоко внутри.

Взлохмаченный, живой, как ртуть, Джеймс из воспоминаний Снейпа; статная, красивая, как королева, гордая Лили…

Интересно, заставляли бы они Гарри ходить на уроки музыки? Гарри готов был простить им любое вмешательство в его жизнь, лишь бы родители у него…

Просто были.

Он выдохнул громко, пытаясь избавиться от сосущего ощущения под сердцем, и Драко, осознав всю меру своей бестактности, забормотал:

- Извини… Прости… Извини меня, Гарри, мне… так жаль…

- Шшш, - шепнул Гарри, протягивая руку к мягким, льняным волосам Драко. - Все в порядке, Драко. Не волнуйся.

Некоторое время он пропускал сквозь пальцы шелковые пряди, слыша сбивчивое дыхание Драко в темноте и тихий шелест одеяла, когда Гарри задевал его рукавом пижамы, затем провел подушечкой большого пальца по щеке Драко - бережно и нежно, и убрал руку.

- Спокойной ночи, Гарри, - сказал Драко негромко, но ясно.

- Спокойной ночи, - отозвался Гарри, почему-то шепотом.

Лунный луч переполз на его лицо, и Гарри, зажмурившись, отвернулся, натянув одеяло на себя по самую макушку.

* * *

К питьевому бочонку, как всегда, стояла очередь.

- Привет, Лейт, - Гарри кивнул молодому двадцатишестилетнему сотруднику АЗС (Отдел Анализа Загадочных Случаев), крупному, немного неловкому парню с ясными голубыми глазами, и встал следом за мужчиной средних лет, работавшим где-то на третьем этаже - где точно, Гарри не помнил.

Лейт развернулся, задев локтем сумочку впередистоящей ведьмы в простой черной мантии. Ведьма обернулась, метнув на Колбрека гневный взгляд; лицо у нее оказалось совсем юным, неиспорченным косметикой и прочими женскими ухищрениями. Лейт бросил ей через плечо: «Извините», - и вновь повернулся к коллеге.

- Как дела, Гарри? - спросил он.

- Все в порядке.

С утра Гарри с напарником сгоняли на машине до Эйвбери, где глава семьи Эйвбери с удовольствием показал им дорогу к кургану, в котором зимовал его внук. Вялые отец и мать вампира даже не подумали возражать седобровому деду, когда тот, выслушав авроров, поднял бровь и сказал с глубоким удовлетворением: «Ну наконец-то… Спаси нас Мерлин».