дурно, голова кружилась, но он стоически держался, пережидая приступ, полный пьяной решимости перетерпеть. А может, у него просто не осталось сил на то, чтобы подняться и идти искать туалет.

Раздались хлопки, сначала редкие, затем усиливающиеся, все более и более громкие, и Драко ткнул аврора локтем в бок.

Гарри подскочил, разлепив глаза, и увидел стоящего перед креслами высокого худощавого мужчину в черном фраке. У мужчины было вытянутое лицо с написанным на нем выражением мировой скорби, высокий выпуклый лоб заядлого интеллектуала и слишком длинные руки, которые он не знал, куда деть.

- Эудиан Паллмери, - зашипел Драко на ухо спутнику; как будто Гарри сам не догадался.

- Добрый вечер, - сказал мужчина грустно и обвел зал долгим взглядом, его тихий, казалось бы, голос с легкостью разнесся над хлопками, заполнив собой все пространство зала малых заседаний.

Аплодисменты на миг стихли и загремели с новой силой; Драко, аплодируя и улыбаясь, выбрал мгновение, чтобы ткнуть соседа сильнее, и Гарри, спохватившись, тоже захлопал, присоединяясь к общему шуму.

- Гляди, какие у него пальцы, - шепнул Драко, - он ими, наверное, две октавы охватывает.

Гарри кивнул; глаза у него безнадежно слипались, ему страшно хотелось вставить туда по сиклю.

- Я рад, что вы пришли сюда, чтобы встретиться со мной, - продолжил Паллмери заводить аудиторию своим необыкновенным голосом.

Его негромкий проникновенный баритон обволакивал сознание, подобно горячему песку, и Гарри почувствовал, что проваливается, летит вниз, просеивается сквозь шершавые колючие песчинки в черную бездну, а вслед за ним стекает голос Паллмери, выпевающий что-то совсем уже непонятное - а, это он перешел на итальянский?

Темные воды сомкнулись, и где-то там, наверху, заиграли тревожные, постоянно меняющиеся, эльфийские мелодии, неизменно завершающиеся долетающим до дна отзвуком аплодисментов.

- Гарри, пожалуйста, не храпи, - Драко толкнул его, выдирая на поверхность, Гарри на миг приподнял веки, кивнул, пробормотав невнятно: «Да-да», - и снова скользнул в теплую, гостеприимно распахнувшую объятия тьму.

Окончательно он проснулся, когда аплодисменты длились чересчур долго, не смолкая и не смолкая. Он выплыл к поверхности, ощущая, что уютная тьма сменилась сереньким полусветом, побарахтался немного на грани пробуждения и, вздохнув, открыл глаза. Кресла опустели: сидеть остались только они с Драко.

Малфой смотрел иронично, прищурив глаза, ожидая слов Гарри. Группа из десяти человек толпилась возле рояля, заслоняя Паллмери; Гарри посмотрел в ту сторону, потянулся, зевнул, чувствуя, как тело охватывает мелкая дрожь: в зале к ночи похолодало, - затем встал, и Драко поднялся вместе с ним.

- Идем к камину? Аппарировать с тобой в таком состоянии я не рискну, а водить твою консервную банку не умею.

- Я в порядке, - пробормотал Гарри. - Поспал, и полегчало.

- Поспа-а-ал, - насмешливо, но не зло передразнил Малфой. - Ох, Поттер, поразительный ты клобкопух. Пошли.

Он встал и направился к выходу; Гарри последовал за ним, смущенный. В конце концов, он никогда не утверждал, что без ума от музыки, и стоило предполагать, что у них абсолютно разные пристрастия и предпочтения…

У выхода, опираясь спиной о дверной косяк, стоял странный человек, одетый совершенно вызывающе для консервативного общества британских магов; подобную аляповатую красоту Гарри до сих пор видел только в одежде болгарских болельщиков.

Облегающий до неприличия черный полукамзол с серебряной шнуровкой, следующий каждому изгибу фигуры и расширяющийся только на уровне бедер, - да, собственно говоря, на уровне бедер и заканчивающийся, - наводил на мысли о том, что владельцу плевать на общественное о нем мнение. Он салонным вкусам не следует - он их создает. Две куцые фалды приподнимались при каждом движении экстравагантного господина, притягивая взор к местам, которые не принято называть вслух в приличном обществе; концентрируя внимание на мускулистых ногах, обтянутых шелковыми чулками, - тоже, кстати, черными. Остроносые черные туфли с серебряными пряжками и пальцы, унизанные перстнями, довершали облик мага - ему не хватало только широкополой шляпы и шпаги на поясе, чтобы казаться вырядившимся на маскарад «испанским грандом».

Как ни странно, этот наряд не выглядел здесь неуместным; человек чувствовал себя в нем настолько естественно, что и мысли о нелепости его одеяния у Гарри не возникло.

При их приближении он выпрямился, приняв более подобающую находящемуся в обществе магу позу, скользнул мимолетным незаинтересованным взглядом по Малфою, улыбнулся и обратился к следующему позади аврору:

- Гарри Поттер, если не ошибаюсь. Гарри Поттер и… - он сделал небольшую паузу, вновь переводя взгляд на Драко, - Драко Малфой.

Голос у него оказался низким, тягучим и невыносимо вальяжным, таким, что за одни интонации можно было возжелать незнакомца убить. Не способствовало исчезновению этого желания и выражение на лице худощавого хлыща, ухмыляющееся, наглое, слишком дерзкое.

Драко остановился, оглянувшись на Гарри, пропуская того вперед, быстро прикоснулся к ладони спутника, сопроводив касание вопросительным взглядом. Гарри кивнул, неуверенный, на что именно отвечает, и остановился перед странным чужаком.

- Да? - спросил он, приподняв бровь.

Саркастичное «мы знакомы?» он перестал употреблять после того, как убедился, что подавляющее большинство официальных и не потрудившихся вступить в клуб «Фаны Гарри Поттера», но от этого не менее рьяных поклонников героя отвечают на это с энтузиазмом: «Нет, но скоро будем!»

- Приятно увидеть звезду магической Британии… - промурлыкал хлыщ, кривя в улыбке тонкие, извивающиеся, как змеи, губы. - И его спутника, конечно же, - обратился он к стоящему позади Поттера Драко. - Прекрасная пара! Просто дивная…

- Я понимаю ваш восторг, - сухо перебил Гарри, - но нам, к сожалению, пора. Драко, - он обернулся к спутнику, кивнув головой на выход.

- Ну, что ж, пообщаемся позже, - донесся им в спины разочарованный, но по-прежнему самоуверенный, самодовольный до крайности голос.

В коридорах Министерства было уже пусто: немногие работавшие по воскресеньям маги давно отправились по домам. Эхо разносило отзвуки шагов двух мужчин, сверху откуда-то ощутимо тянуло прохладой. Должно быть, вентиляция, незаметная днем, создает сквозняки в пустынной трубе- коридоре.

- Кто это такой? - спросил Драко, плотнее запахивая мантию.

- Я откуда знаю, - раздраженно отозвался Гарри, проклиная Министерскую систему входа-выхода, не дающую возможности аппарировать или хотя бы выбираться с этажей по Каминной сети.

Ему казалось, что он может прислониться к чему-нибудь и уснуть прямо здесь; а ведь еще придется машину до дома вести. В этот момент он жалел, что решил похвастаться перед Драко «ягуаром» и прокатить его с ветерком по Лондону.

- Давай до дома камином, - предложил Малфой, словно подслушав мысли спутника. - Машину здесь оставишь, завтра заберешь.

- Вот еще, - тут же проворчал Гарри, - в этих каминах вертеться и пачкаться… Довезу я тебя, не переживай.

Дома что-то явно было не в порядке.

Их не встретил Сириус.

Обеспокоенный Гарри ринулся на кухню, на ходу кидая упреки Малфою:

- Ты сказал, что с ним все нормально! Он, дескать, сам встанет на ноги, он просто переел! И погляди теперь, что с ним стало!

Сириус валялся на подстилке в позе умирающего лебедя; при виде псевдохозяина он слегка приподнял голову и слабо стукнул хвостом об пол. Живот у него напоминал накачанный футбольный мяч. Что с этой собакой, запор?

Гарри лихорадочно начал вспоминать, что дают людям при проблемах с кишечником. Где-то он читал,