партийную дисциплину.

Хуже всего было то, что для левых эсеров маневр большевиков с фабрикацией решающего большинства на съезде явился таким шоком, а июльские события развивались так быстро, что запланированные ЦК мероприятия по подготовке партии в целом к радикальному изменению тактики даже не успели начаться. Бесконечно и наивно верившие в революционную спонтанность, левоэсеровские лидеры, в последний момент ухватившиеся за «вариант террора», не придали этой проблеме большого значения, оставив влиятельные местные организации, такие как петроградская и кронштадтская, неподготовленными к большевистской атаке. Сидя в кремлевской камере, Спиридонова признала эту роковую ошибку. В полном горечи письме Четвертому съезду партии левых эсеров, пытаясь помочь своим коллегам из ЦК защититься от безжалостного огня критики со стороны рядовых членов партии, она настаивала, что «акт над Мирбахом — детище всей партии, постановления ее 3-го съезда 'О расторжении Брестского договора”, ее настроения… и ее интернационалистической и революционной сущности». В то же время, она признавала, что вина ЦК и, в том числе, ее собственная «в непредусмотрительности, отсутствии дальновидности, которая должна была предугадать возможные последствия акта и заранее нейтрализовать их». Техническая и психологическая неподготовленность партии оказалась гигантской. Самой большой ошибкой, переживала она, было то, «что с ним поторопились…. Я себя четвертовать [бы] дала сейчас за свою вину» (111).

Первое официальное сообщение Советского правительства об убийстве Мирбаха обвинило левых эсеров в том, что они дали немцам наилучший из возможных предлогов для нападения на Россию. Но с тем же успехом можно сказать, что левоэсеровский акт, каким бы понятным он ни выглядел на фоне сфальсифицированного состава Пятого съезда Советов и тревожных событий в его начале, дал Ленину лучший повод, чем он когда-либо мог рассчитывать, для устранения левых эсеров как серьезного политического соперника. Он не только в полной мере воспользовался предоставленной возможностью в Москве, но и убедил партийных лидеров в главных политических центрах, таких как Петроград, где партнерство большевиков и левых эсеров продолжало развиваться, совершить превентивные удары по левым эсерам и навсегда нейтрализовать их как значительную политическую силу. Несмотря на стремительный рост влияния в деревне до убийства Мирбаха, левые эсеры так никогда и не оправились от удара, который им нанесли большевики после него.

1 Статистические данные, по которым можно судить о росте поддержки левых эсеров в губернских Советах весной 1918 г., см. Осипова. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. С 144- 145

2 См выше, глава 10

3 РГАСПИ Ф 564 On 1. Д 11. Л.3-21. К сожалению, невозможно провести такую же реконструкцию большевистской точки зрения, протоколы заседаний ЦК большевиков за период 19 мая — 26 сентября 1918 г. не опубликованы и не доступны для изучения в российских архивах

4 Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов. Стенографический отчет — М, 1918. С 51–52.

5 Доклад о деятельности Крестьянского отдела Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов — М, 1918. С 10

6. ЦА ФСБ РФ № Н-685 Т 10 Л 230–230 об

7 РГАСПИ Ф 564 On 1 Д 1 Л 33–39. Не помогли даже личные обращения Спиридоновой к Ленину — См, напр, РГАСПИ Ф5 On 1 Д 1381 Л 1–1 об

8 РГАСПИ Ф 564 On 1 Д 1 Л 31–32. См также Знамя борьбы. 1918. 21 апреля. С 2

9 ГАРФ Ф 1235 Оп 92 Д2 Л 309

1 °Cм, напр, документы состоявшегося в мае совещания представителей отделов земельной реформы Советов Воронежской губернии — ЦА ФСБ РФ JVh Н-685 Т 10 Л 175-184

11 См ЦА ФСБ РФ № Н-685. Т 10

12 РГАСПИ Ф 274 On 1 Д 30 Л 60

13 ЦГАИПД Ф 4000 Оп 4 Д 814 Л 174, Ф 1 Оп 2 Д 4 Л 62

14 См ниже, глава 12

15 РГАСПИ Ф 19 On 1 Д 174 Л 23

16 Восьмой съезд Российской Коммунистической партии (большевиков) Стенографический отчет — М, 1919 С 20.

17 РГАСПИ Ф 564 Оп.1 Д11 Л11-12об.

18 Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва С 398

19 Ленин В И Полн. собр. соч. Т 36 С 482-483

2 °Cогласно этим нормам, каждый сельский район (уезд), независимо от размера, мог послать на съезд двух представителей, в то время как рабочие посылали одного представителя от 25 тысяч человек. В итоге, голос одного рабочего приравнивался к шести голосам крестьян в уезде с населением, к примеру, в 300 тысяч жителей — Знамя труда. 1918. 6 июля. С 1

21 Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. С 419-439

22 Пятый Всероссийский съезд Советов. С 5

23 РГАСПИ Ф 564 On 1 Д 19 Л 1–1 об («Доклад [черновик] неизвестной о IV съезде партии левых эсеров и период деятельности партии между III и IV съездами»)

24 Там же

25 Новости дня 1918. 3 июля. С 3. Наше слово. 1918. 3 июля. С 2, Жизнь. 1918. 2 июля. С 2 и 3 июля. С 1

26 Согласно листовкам, отпечатанным Московским областным комитетом партии левых эсеров приблизительно 8 июля 1918 г, число 399 спорных делегатов фигурировало в докладе левоэсеровских членов мандатной комиссии съезда — ЦА ФСБ РФ Н-8 Т 12 Л 331а; РГАСПИ Ф 564 On 1 Д 18 Л 31. Ценное свидетельство казанского левоэсеровского делегата съезда Дмитрия Шляпникова, опубликованное в Казани в середине июля 1918 г, оценивало количество опротестованных большевистских делегатов как «около 300». Шляпников писал, что дополнительные 90 законно избранных левоэсеровских делегатов были несправедливо лишены права голоса — См отчет Шляпникова в казанской газете «За землю и волю». 16–18 июля 1918 г., переиздано в сборнике. Левые эсеры и ВЧК С 211–213. Если официальные цифры Свердлова пересмотреть в соответствии с данными Шляпникова о числе оспоренных большевистских мандатов и количестве неправомерно лишенных голоса левых эсеров, получится, чти полноправных большевистских делегатов на съезде было 378, левых эсеров — 379, эсеров-максималистов — 30, что обеспечивало блоку левых эсеров и эсеров-максималистов преимущество в 30 голосов

27 Пятый Всероссийский съезд Советов С 18

28 ГАРФ Ф.393 Оп 3 Д210 Л 51, 55–58. Эти документы свидетельствуют, что 21 июня на пленарном заседании Могилевского губернского исполкома, обсуждавшем призыв прислать делегатов на съезд, председатель — левый эсер — предложил послать одного большевика и одного левого эсера. Ему возразил большевик Вайнштейн, призвавший исполком ограничиться одним большевиком, так как левые эсеры «явные противники Советской власти». Однако исполком 13 голосами против 12 вынес решение о посылке двух делегатов, по одному от обеих партий. Позже, 1 июля, большевистская фракция исполкома получила телеграмму из Москвы, от своего делегата, уже находившегося там, с просьбой прислать еще пять делегатов от губернского исполкома и по два делегата от каждого уезда. Не поставив в известность об этой просьбе левых эсеров в исполкоме, большевистская фракция спешно избрала пять дополнительных делегатов — исключительно большевиков — и отправила их первым поездом в Москву. Когда левые эсеры попытались опротестовать эти действия большевиков в исполкоме, то получили отпор мол, «идет борьба за существование Советской власти», и «совесть и долг» социалистов заставили большевиков пойти на этот шаг. Последовала острая перебранка, после чего большевики просто покинули зал заседаний, а левые эсеры направили протест в Москву. Пять дополнительных могилевских делегатов были среди тех делегатов-большевиков, чьи мандаты безуспешно пытались оспорить левые эсеры в мандатной комиссии. На пример могилевского дела ссылался на съезде Карелин, чтобы показать, каким образом было достигнуто огромное большевистское большинство — См. Пятый Всероссийский съезд Советов С 16-17

29 Пятый Всероссийский съезд Советов С 4-102