Это огромная разница, поверьте. Вот Гус. Да любой клуб мира мечтает о нем! И готов платить ему очень хорошие деньги. Но он выбрал сборную Турции, где, уверен, получает в разы меньше, чем мог бы иметь в клубах. И произошло это по той же причине, о которой я вам сказал. Более того, он сам говорил мне об этом.
– Ваши отношения с Хиддинком изменились с тех пор, как вы стали одновременно работать в России?
– Нет. Нас нельзя назвать друзьями. Но мы – добрые, уважающие друг друга коллеги.
– Удивительно, насколько часто судьба бросала вас с ним в одни и те же места – ПСВ, сборные Голландии, Кореи и теперь России…
– Да, это так странно! Но, скажу вам, первый раз в 1994-м именно я порекомендовал его федерации футбола Голландии на свое место главного тренера сборной. Если бы у меня не было хорошей кандидатуры на замену, федерация не разрешила бы мне при действующем контракте уйти в ПСВ. Я позвонил Гусу, объяснил ситуацию и спросил, хотел бы он возглавить сборную. Он ответил: «Да, конечно!» А потом уже я три раза принимал команды после него. Действительно странно…
Мы ведь, еще будучи действующими футболистами, играли друг против друга не только в Голландии, но даже в США, в лиге NASL. Знаем друг друга миллион лет! С 20-летнего возраста, наверное. Оба были хорошими игроками с очень известными в Голландии именами. Не топ-уровня, но достойного.
– Поддерживаете контакт?
– Есть очень мало тренеров, с которыми я перезванивался бы. Если видимся – по-товарищески общаемся. Но не созваниваемся.
К этому интервью можно присовокупить и пассаж Адвоката на первой его пресс-конференции как главного тренера сборной в московском Доме футбола. Дика спросили:
– Хиддинка – особенно после Марибора – критиковали за то, что он мало времени проводил в России. Вы здесь чаще будете присутствовать?
– Первые два года Хиддинк был лучшим тренером в мире. И он им остается, обладая всеми необходимыми для этого качествами. Просто когда ты выигрываешь – никого не интересует, как ты работаешь и где сколько времени проводишь. А вот когда терпишь поражение – все сразу обо всем вспоминают и начинают искать, кто виноват.
На самом деле все работают по-разному, и невозможно сказать, что один путь правильный, а другой – нет. Мне сложно судить, чья вина была в том, что произошло прошлой осенью. С другой стороны, могу точно сказать: времени в России буду проводить больше, чем мистер Хиддинк.
Последнее я бы критикой в адрес Гуса называть не стал. Так, маленькая шпилька. Но вот, к примеру, другое наблюдение Адвоката, озвученное на той пресс-конференции, имело гораздо больший удельный вес. Ответ на вопрос, какую схему собирается использовать Дик в национальной команде, начался так:
– Могу привести интересное воспоминание. Когда Гус Хиддинк приехал работать в Россию, самым мощным клубом здесь был ЦСКА, где выступали шесть игроков сборной. И ее новый тренер выбрал ту самую схему, которой придерживалась эта команда: 3–5—2. Это был очень умный шаг с учетом того количества сборников, которые играли за эту команду.
Спустя некоторое время на первые роли выдвинулся «Зенит», который успешно действовал по другой модели – 4–3—3 – и в котором тоже было много игроков сборной. И когда Россия вышла в финальную часть чемпионата Европы, в Австрии все вдруг увидели, что и она перешла на ту же схему! Как мы знаем – весьма результативно.
«Моя» схема – по-прежнему 4–3—3. Считаю, что подходящим подбором игроков для ее реализации мы обладаем. Эта модель одновременно и зрелищна, и способна приносить успех. А это в футболе по-прежнему главное.
В целом же, вопреки предположениям многих, Дик не просто не стал противопоставлять себя Хиддинку и его наследию, а дал понять (хотя открыто и не заявил): он будет развивать ту стратегию строительства сборной, которую «запустил» его предшественник. Лишь чуточку изменив отдельные детали.
Это уже вызвало уважение.
И не только это.
Казаков говорит:
– Адвокат – большой тренер. Которого просто изначально многие активно не любили. Во-первых, потому что он сам любви не искал. Во-вторых, из-за того, что, в отличие от Хиддинка, к моменту прихода в сборную имел в глазах болельщиков определенную клубную принадлежность. И городскую.
Тонкое замечание, кстати. Пусть Дик уже почти год как не работал в «Зените», но для поклонников «Спартака», ЦСКА и других команд сборную взял «питерский». Тогда как Гус был, выражаясь политической терминологией, равноудаленным…
Пресс-атташе продолжает:
– Фактически Адвокат оказался в том же положении, в каком в свое время были Романцев, Газзаев, Ярцев… Одна часть болельщиков была готова активно его поддерживать, но некоторые другие испытывали противоположные чувства, припоминали какие-то истории зенитовских времен. Которые у каждого крупного тренера, работавшего в клубе, при желании можно найти.
Мне кажется, Адвоката просто не знали. И относились к нему предвзято. Честно говоря, и я не думал, что останусь при нем пресс-атташе. Связываю это даже не с тем, что, на взгляд многих, был «человеком Хиддинка», хотя появился в сборной не при Гусе, а раньше, при Семине. Не будучи и «человеком Юрия Палыча», кстати…
А связывал я это с тем, что переводчик Адвоката в «Зените», Дима Севастьянов, однажды позвонил мне после матча питерцев в 2009 году, который я комментировал. В том репортаже я несколько раз выразил удивление, почему даже не рассматривается вариант выхода на замену Игоря Семшова. В ряде предыдущих матчей он играл просто отменно, а тут сидел на лавке. И Дима, позвонив, передал слова Адвоката: «Как ты смеешь вообще комментировать мои замены или их отсутствие? Ты что, тренер, чтобы у тебя было какое-то мнение?!»
В ответ я тоже сказал что-то жесткое. Пояснил, что не называю Адвоката плохим тренером, а просто ставлю под вопрос пребывание Семшова на лавке, размышляю об этом. И если он хочет что-то по этому поводу сказать, то в любой момент может сделать это в интервью. Как я понимаю, Дик в этот момент был рядом с Севастьяновым. Словом, очень эмоционально поговорили. Вот и думал, что ни о какой моей работе в команде с Адвокатом не может быть и речи. Но ошибался. И когда стали работать вместе, для меня открылся новый Адвокат.
– А когда общались первый раз, ту историю вспомнили, обсудили?
– Было только сказано, что это рабочая ситуация и не более того. И что у него нет ко мне претензий, поскольку свое мнение я высказал открыто и честно. Дик потом не раз говорил, что ему нравятся люди, которые не шепчутся за спиной, а уж если возникли какие-то претензии – высказывают их в открытую.
Свой тезис Адвокат в начале лета 2011 года подтвердит на деле – в истории с Романом Павлюченко, которая грозила перерасти в скандал, будь во главе национальной команды менее адекватный человек. Но об этом – позже.
Вот еще одно интересное свидетельство Казакова о том, как Адвокат относится к своим подчиненным:
– Он расспрашивает про семью постоянно. Был момент, когда играли товарищеский матч в Австрии с Камеруном. У меня жена вот-вот должна была родить, и я сильно волновался. Одно дело – предыдущая игра с Арменией в Питере, откуда можно примчаться мгновенно, и совсем другое – Австрия. И я попросил у него разрешения не ехать на этот матч. Дик согласился без промедления.
Как настоящий руководитель, он вступается за своих людей. Однажды была странная история, когда некоторые люди вдруг начали активно внушать мне мысль, что у меня с Диком стали плохие отношения, он мною, дескать, недоволен. Причем это были люди, которые с ним лично не общались, но вращались в футболе.
Чтобы сразу расставить все точки над i, я рассказал об этом Адвокату. Он был настолько этими слухами возмущен, так метал громы и молнии! Хотя мой статус все-таки не настолько высок, чтобы проявлять такие эмоции. Обычная история, интрига, не более. Но его это все страшно возмутило, он полез меня защищать. И не раз показывал как своим игрокам, так и членам штаба, что будет вступаться за нас всегда и во всем.
Такие отношения окончательно сформируются все-таки не сразу, а где-то к лету 2011 -го. Впрочем, свои впечатления еще от первой адвокатовской пресс-конференции я выразил в коротком заголовке сообщения на блоге: «Дик Адекват ».
Наблюдение насчет схем – и того, как их в зависимости от смены футбольной диспозиции в стране менял Хиддинк – разве не
