живот, – но мне надо одеться…

В глазах Таи мелькнуло понимание, а щеки залила яркая краска. Девушка невнятно пробормотала извинение и поспешно скрылась за дверью. Влад хохотнул и почесал голый живот. Ему определенно нравилась эта девушка. Она так забавно его пугалась.

Герцог позволил себе еще минутку поваляться, а затем рывком поднялся, и не обременяя себя халатом, прошлепал в душ.

В кухне он появился спустя полчаса, полностью одетый и гладковыбритый, с еще влажными после душа волосами. Тая поставила перед хозяином тарелку с жареным мясом и яичницей из четырех яиц. Влад подцепил вилкой из плетенки кусочек белого хлеба и принялся за еду.

– Ты сама-то ела? – утолив первый голод, поинтересовался он.

– Да, – после секундной паузы ответила она, громыхнув чем-то в раковине. Чем тут же убедила Влада, что не проглотила и кусочка.

– Ага, понятно, – Влад перегнулся через спинку стула и без труда достал из ящика еще одну вилку.

Тая с интересом наблюдала за телодвижениями хозяина, придирчиво обследовавшего столовый прибор на предмет чистоты. Девицы из высшего общества порой превращали кухню в натуральный свинарник не подозревая, что посуду за собой нужно мыть самим. Слуг Влад в своей резиденции не терпел. Переносил лишь уборщицу и то раз в неделю, в свое отсутствие. Убедившись, что вилка достаточно чистая, протянул ее Тае.

– И без возражений, – предупредил Влад, разделяя еду в тарелке на две половины, – мы и так опаздываем!

Тая сидела на переднем сиденье и, стараясь не очень вертеть головой, разглядывала салон, пока хозяин стоя на улице кем-то разговаривал по телефону опираясь бедром о крыло машины.

Влад выключил телефон, и открыв дверцу машины, с раздражением швырнул ни в чем не повинный аппарат на заднее сиденье. Тая инстинктивно отшатнулась от рассерженного мужчины. Мельком глянув на сжавшуюся в комочек девушку, усилием воли усмирил свой темперамент, покрутил головой и завел мотор. Машина тихо заурчала и плавно двинулась со двора.

До лагеря ехали молча. Но это и хорошо, Владу нужно было подумать. Бабка навязывала ему очередного балбеса, то ли сынка, то ли внучка какой-то знакомой. Неприятней всего, что она, минуя Влада обратилась сразу к Сораху, начальнику отдела кадров. Конечно, делом владеет герцог, но бабка хоть и формальный, а компаньон. Это Влад может ласково разъяснить старушке, что он думает о ее предложениях, а Сорах не может. И герцогу бабкин протеже, как бы это помягче выразиться, ну, не упал ни с какой стороны. А впрочем, пусть потрудится с месяцок, большой беды не наделает. А у Влада будет лишняя возможность позлорадствовать над высшим светом, когда означенный потомок уважаемого рода вылетит с треском. Эта мысль привела герцога в хорошее расположение духа и он, круто завернув руль, лихо влетел в гостеприимно распахнутые ворота реабилитационного лагеря.

Влад остановился неподалеку от пятиэтажного дома, выстроенного специально для подневольных обитателей лагеря.

– Ну, вот и приехали, – сообщил Влад, не глуша мотор, и помогая окончательно растерявшей свою смелость Тае освободиться от ремня безопасности.

– Я… я пойду, господин?

– Иди, – разрешил он, – только не забывай о нашем вчерашнем договоре, хорошо?

– Конечно, господин, – прошептала девушка и выбралась.

Влад с покровительственной улыбкой смотрел, как девушка легко взбежала по ступенькам и скрылась за высокой дверью.

Чуть притопив педаль, Влад медленно покатил к конторе. Особых дел здесь не было, но ехать в город не хотелось, да и проверить как живет лагерь не помешает.

Заглушив мотор, герцог, перегнувшись через сиденье, пошарил на мягком диване, отыскивая портфель с ноутбуком и мобильный. Перетянув все это к себе, наконец-то выбрался из машины.

Недалеко от конторы трое парней в форме надсмотрщиков готовились исполнить приказ начальства. Отгородили просторный кусок земли, устанавливали тяжелые колодки, милую выдумку предков – две доски, идеально подогнанные друг к другу, с тремя выпиленными полукружьями на каждой, одно побольше для головы и два меньших для рук.

Влада передернуло, и он поспешно отвел глаза. Так и не смог к этому привыкнуть. Стыдился и раздражался. Рабовладелец хренов! Но так уж веками повелось – до человека лучше всего доходит, когда через задние ворота. А что еще прикажете делать? Раба в тюрьму не посадишь – невозможно отобрать свободу у того, кто и так ее не имеет.

Влад перехватил поудобнее портфель и толкнул дверь конторы…

Я одернула темно-синюю форменную куртку, на сей раз на ней красовались все полагающиеся нашивки, шевроны и даже парочка медалек, полученных мною за особо сложные и успешные операции, коротко выдохнув постучала в высокую солидную дверь. Не дожидаясь ответа, толкнула тяжелую створку. Комиссия по рассмотрению моего дела состояла из пяти человек, все они с серьезными, мрачноватыми лицами сидели за длинным столом, мне же было отведено место напротив. Посередине большой комнаты стоял неудобный металлический стул и небольшой столик. Ну самая натуральная инквизиция, мелькнуло у меня в голове. Сейчас меня будут разоблачать и обвинять. Дурдом! Я обвела глазами присутствующих и расстроилась, не обнаружив среди них мою непосредственную начальницу, Ивону Шанталь. Я, конечно, не первая после Бога, но все же занимаю не последнюю должность…

– Романова, – представилась я, – рабочий псевдоним Радагаст.

Председатель комиссии, худой высокий мужчина с длинным узким лицом, обрамленным редкими волосами неопределенного цвета, отчего-то ужасно походивший на ящерицу, предложил занять место в зале. Я заняла указанный стул, а на столик водрузила свой ноутбук.

– Итак, Радагаст, – неприятным голосом обратился ко мне председатель комиссии, – у комиссии по внутренним расследованиям накопилось к вам несколько вопросов…

А дальше началась натуральная фантасмагория. Мне зачитали список обвинений, длиной не менее пятнадцати пунктов. Как то: превышение возложенных на меня полномочий, мошенничество и подлог, благодаря которым я столь долгое время оставалась в МК, невыполнение должностных инструкций, неприкрытая конфронтация с инспекторскими проверками, поставленными надзирать за деятельностью таких как я, угроза жизни, правда, я так и не разобралась чьей именно, и так далее и тому подобное…

Слушая эту чушь, я непроизвольно подперла подбородок кулаком, чтобы челюсть не приведи Бог не затерялась на полу, мельком удивляясь, как это мне не вменили в вину непреодолимое желание подорвать галактион?

– У вас есть какие-нибудь возражения по выдвинутым вам обвинениям? – со змеиной улыбочкой поинтересовалась дамочка, сидящая по правую руку председателя.

– Вы знаете, да, – медленно проговорила я, – во-первых, считаю своим долгом напомнить вам, что я один из самых надежных инспекторов МК. На моих участках запланированные потери сведены к минимуму, а незапланированные и вовсе отсутствуют и не потому, что у меня самые безопасные участки, а потому, что имеется шестилетний опыт работы, тогда как у большинства опыт не превышает девяти месяцев, из которых от месяца до полутора вновь поступивший доктор проходит дополнительную подготовку. Это, я вам напомню, срок положенный для работы в экстремальных условиях по обновленному уставу правительственной организации, занимающейся устранением последствий стихийных бедствий и предотвращению техногенных катастроф, именуемой «Медицина катастроф». Что касается мошенничества, то с этим обвинением я категорически не согласна, поскольку я не нарушала ни одного пункта устава вышеозначенной организации. По истечении положенного шестимесячного срока я всякий раз увольнялась…

– Да, – подтвердила дамочка, подправив искусно уложенную прическу, – но тут же писали заявление о