— Телефон! — крикнул Климов и сунул старику удостоверение угрозыска. Пока тот читал, Климов уже звонил. — Барышня, — кричал он, — двадцать — двадцать два!

Скоро ответил сонный голос Селезнева.

— Селезнев! — закричал Климов. — Поднимай ребят, звони к Клейну, пусть поднимает курсы. Кот в Горнах. Идем по следу.

— Крепко! — Селезнев сразу возбудился. — Сейчас сделаю. Молодцы, ребята!

— Плохо только, не знаем, как его выманить. Известно, что в Горнах, а где — ничего не ясно. На какую-то приманку надо брать.

— Вы вот что! — Вы — это! — возбужденно кричал Селезнев. — Вы сами не пробуйте…

— Слушай! — кричал, перебивая его, Климов. — Вышли сюда людей, на швейную фабрику, я тут жену Кота оставлю.

— Взяли?

— Да! Поспешай.

— Климов! Ты тут популярным у слабого пола стал! — кричал Селезнев. — Почти как вы уехали, пошли звонки. Требуют тебя, и все. Я говорю: «Может, я заменю?» Даже не пожелали ответить. Спрашивают, будешь ты сегодня? Я говорю: «Он на операции, должен быть». Сказали, что будут звонить каждый час, мол, надо сказать что-то важное.

Климов вспомнил девчонку у реки. Он же дал ей; телефон. Видно, она.

— Передай, что скоро буду! — крикнул он. — Высылай людей за Аграфеной и ее пожитками. Мы ждем наших у Тростянского колодца!

— Через полчаса обязательно еще звони. Я к тому времени всех подниму!

Климов бросил трубку и поднял вахтера на ноги.

— Дед, — сказал он, — ты тут один охранник?

— Нет, — во все глаза пялился на него дедок. — Ишшо двое есть.

— Зови!

Вахтер как ошпаренный кинулся из проходной. Вскоре пришли двое. Один был молодой, другой лет пятидесяти.

— Граждане, — сказал Климов, — сдаю вам опасную преступницу с ее пожитками: через полчаса за ней приедут из угрозыска. Не укараулите — суд и высшая мера наказания.

У всех троих глаза полезли на лоб.

— Это… нам не положено, — начал было один.

— Име-нем пролетарской диктатуры, — раздельно сказал Климов, — отчиняй ворота!

Молодой кинулся на улицу. Слышно было, как, громыхая колесами, въехали возы, как со скрипом закрываются ворота. Стас ввел со двора Аграфену. Та шла спокойно, и на лице ее было выражение тупой терпеливости.

— Не спускать глаз! — приказал Климов. — Сдать только под расписку. Пока документы угрозыска не предъявят, никого сюда не допускать!

— Есть! — рявкнул пожилой.

Климов, за ним Стас выскочили из помещения.

— Бегом! — скомандовал Климов, и они понеслись.

От фабрики надо было пробежать квартала два, потом начинались огороды. Горны оставались сбоку, впереди была линия железной дороги и около нее Тростянский колодец. Они мчались, изо всех сил работая локтями. Вот и линия. Они скатились с насыпи. Увидели колодец. У его сруба сидели, покуривая, двое.

Они тяжело дыша, подошли. Рядом с Клычом, удобно пристроившись спиной к срубу, сидел возница.

— Коли заплотите, я хочь до утра служить буду, — объяснял тот. — Оно теперича и ехать тревожно. Ночь, как ни толкуй!

— Слыхали? — хохотнул Клыч, освещая затяжкой крепкое лицо с полоской светлых усов. — Вот и транспортом обзавелись. Ну что там?

Климов доложил. Стас только кивал, подтверждая. Клыч поразмыслил, огляделся. Луна высоко тянула по темному небу оранжевый ореол. Трава на боковине насыпи была высветлена мертвенно-золотыми отсветами. Далеко пахло полынью и гнилью. Неподалеку лежала свалка.

— Подождать можно, — сказал Клыч. — Я тут сидел кумекал, братишки, как их взять… Положим, поднимем мы пехотные курсы, начнем облаву. Могут уйти. Не выход это. Надо Кота без шухера брать. А как?

Климов присел на корточки, рядом присел Стас.

— Вот что, — сказал Клыч, отбрасывая чинарик. — Иди-ка, Климов, звони опять и говори с Клейном. Если нет, втолкуй Селезневу. Время у нас есть. Сейчас одиннадцать. До рассвета ему из Горнов выходить некуда. Надо нам туда проникнуть. Курсы трогать пока не стоит. А вот наших нужно туда направить как можно больше. И без шуму, без стрельбы, по одному. Чтоб все были в штатском. А начнем обкладывать — народ в ЧОНе разный, есть и без опыта которые. Кот в суматохе уйдет. В прошлом году, как чистили Горны, пошли в наступление чуть не с музыкой. И что? Стрельбы много, убитых и раненых много, а толку чуть. Пока сеть заводили, крупную рыбу упустили, осталась одна плотва. Так что передай: главное, чтоб без грому и стрельбы. Я жду здесь. Понял?

— Есть, — сказал, поднимаясь, Климов, — бегу.

— Чего бегать, — сказал Клыч. — Этому вот мелкособственническому элементу завтра заплатим, а нынче пусть возит, слышь, дядя?

— Коли заплотят, — сказал, поднимаясь, возчик — я завсегда.

Они полезли вверх, где пощипывали траву саврасые. Через минуту лошади уже несли их к фабрике. Где-то пели пьяные голоса, проскакал Ванька, нещадно нахлестывая заморенную клячу. В пролетке неистово целовалась пара.

У фабрики Климов соскочил на ходу, влетел в проходную. Аграфена дремала на стуле. Пожилой стоял перед ней, чуть не упираясь ей в грудь дулом винтовки. Во всей его фигуре было неумолимое служебное рвение. Молодой расхаживал у стола. Старик дремал, опершись на винтовку.

Климов подскочил к телефону.

— Гражданин агент, — повернувшись к нему, зашептал, вытаращивая от усердия глаза, пожилой, — так что сполняю приказ. Когда ваши будут?

— Будут! — бросил ему Климов и закрутил ручку телефона. — Барышня, дайте двадцать — двадцать два.

Селезнев отозвался тут же.

— Дежурный по первой бригаде слушает.

— Селезнев! — закричал Климов. — Клыч велел передать: курсов не надо. Где Клейн?

— Курсов и нету! — кричал в ответ Селезнев. — Они в лагерях. Клейн пока с ЧОНом связывается.

— Клыч говорит: не надо ЧОНа, — кричал, перебивая, Климов. — Сами будем брать. Наших надо как можно больше и чтоб все в штатском. Он у Тростянского колодца будет ждать.

— Передам! — кричал Селезнев. — Главное, не зарывайтесь, ждите нас. Я тут одну штуку учудил, сам не знаю: к лучшему или наоборот… Из-за этих твоих звонков… — голос Селезнева стал глуше. — Тут, понимаешь, Климыч, такая история. Опять тебя спрашивают, звонят, а голос другой. Я говорю: «Кто его спрашивает?» Тут мне и говорят: «Клембовская». Я и говорю: «А вам зачем Климов понадобился? Он сейчас вашего приятеля Кота на Горнах ловит, а вы тут телефон мне обрываете!» И, понимаешь, сказал, а потом вдруг всплыло, что ты говорил: выманить их надо. Думаю, отчаянная она девка, поедет ведь. Я и говорю: мол, если хотите смертельного вашего друга повидать, можете немедля отправиться на Горны и там его поискать. И что, ты думаешь, она мне отвечает?

— Что? — в ужасе закричал Климов.

— Еду, говорит.

— Селезнев! — завопил Климов в трубку. — Ты скот, понял? Скотина! Клейну сообщи об этом немедля…

— Ты мне смотри, Климов! Ты до моих начальников еще не дослужился!