Примерно с таким представлением о будущем я встретил у себя Р. Паксаса и некоторых его советников. Мне было интересно проверить свои предположения на практике.

-    Уважаемые, вы идёте не тем путём. Мнимые друзья оглаживают вас только для того, чтобы побольше начесать с вас шерсти, а потом надеть намордник. У вас нет союзников, т.к. вы их не ищете. Вы бросили вызов всем сразу, разворошили осиное гнездо, но еще не прихлопнули ни одной крупной осы.

-    Дайте материал.

Теперь уже и я, как та мышь, прижался к земле. Неужели только ради этого они приехали? - подумал я и стал отводить разговор в сторону:

-    Я уже давно вне политики.

-    Но вы много знаете, писали, к вам многие сюда наезжают.

-    Вы же президент! Вся имеющая значение информация должна лежать у вас на столе, если иначе её получить не можете, отнимите силой. И ни в коем случае не доверяйте Бразаускасу.

-    Бразаускас будет рядом со мной.

-    Вы не знаете этого человека. Он не просто не будет стоять рядом с вами, он вам никогда не позволит стоять рядом с собой. Как только ему это покажется выгодным, он при первом удобном случае вас продаст.

-    Этого не может быть.

-    Так будет. Бразаускас привык откладывать яйца в чужие гнёзда и наблюдать, как его кукушата принимаются выбрасывать оттуда ещё слабых синичек. С того момента каждая кукушка перестаёт куковать, превращается в ястребка и без особых угрызений совести пожирает выброшенных птенчиков. Так она прячет следы своего преступления, поэтому синицы, не замечая ничего дурного, продолжают выкармливать своего будущего врага и насильника...

Возможно, просматривая свои записи, я их сейчас несколько приукрашиваю, придаю им литературную форму, но разговор складывался примерно так:

-    Разве вам мало урока, поданного Ю.Бернатонису[57]?

- спросил я удивлённого Мозурониса.

Ведь всю интригу против Григаравичюса задумал А.Бразаускас. Всё ещё было тихо и мирно, когда хозяин Грутского парка[58] В.Малинаускас меня предупредил:

-    Чего ты здесь нахваливаешь того Григаравичюса, с ним уже всё кончено. Бразаускас приглашал Сонгайлу и уговорил его занять пост генерального комиссара. Генерал дал согласие.

-    С чего ты это взял? Каросас сказал?

-    Какая тебе разница? Об этом уже говорят все мои старые памятники, а если что и не так, то скоро будет так. Предупреди своего друга.

-    Зачем ты это мне рассказываешь?

-    А затем, что другой твой друг, Паксас, напрасно ввязался в этот скандал. Он это сделал за обещание насолить А.Зуокасу. А вильнюсский мэр, почувствовав заговор, принялся в поисках союзников устраивать митинги в поддержку Григаравичюса. Президент уже увольнял генерального комиссара, но когда социал-демократам не удалось протолкнуть в вице-мэры Кристину Бразаускене[59], вопрос о Григаравичюсе угас сам собой. Бразаускас, чувствуя свою вину, со всякими всхлипываниями и слезами на глазах принялся мирить министра с комиссаром. Мирил, мирил, пока, наконец, не вытер о Бернатониса ноги. Даже от такого неприличного скандала премьер Бразаускас получил кое-какую выгоду: на некоторое время он укротил непослушного комиссара и избавился от слишком строптивого министра. Но как только привлекли к ответственности ещё одного его подручного, секретаря МВД Йонаса Ляуданскаса, Бразаускас получил по рукам. Йонас пригрозил, что он расскажет прессе, какие силы привели на высокий пост А.Паулаускаса, это сразу успокоило всемогущего АМБ. Смирительная рубашка любого размера найдётся для кого угодно.

-    Ну, а как с проблемой Кристины? - спросил я спустя какое-то время у другого слышавшего наш разговор и хорошо информированного деятеля.

-    Не была бы бабой, да ещё буфетчицей... За спинами всех она сама договорилась с Зуокасом, и теперь АМБ ради бизнеса и земельного участка жены будет поддерживать вильнюсского мэра ещё сто лет, даже вопреки мнимой воле Адамкуса.

Вот, друзья мои, у кого нужно поучиться. Вот так родился новый тандем. Паулаускасу, рассеявшему свою партию, обязательно требовалось большинство социал-демократов, а Бразаускас как талантливый прихватизатор нуждался в прикрытии работавшего в период независимости генеральным прокурором Паулаускаса. Мне кажется, один никак не может забыть, что Бразаускас вытурил его из прокуратуры за то, что он не упрятал в тюрьму А.Шляжявичюса, а другой без помощи Паулаускаса не может сгладить скандальные эпопеи с банкротством банков EBSW, “Лифосы”, “Стумбраса” и “Алиты”. Вот какая верёвочка их связывает воедино.

Нужно выжидать. А в этом охотничьем выжидании у Паулаускаса шансы намного выше: он и помоложе, и чердак у него сделан из более прочных юридических материалов, но Бразаускас более меток. Он в Рукле даже из гранатомёта стрелял по фанерному танку и попал (тот выстрел стоил Литве 36 тыс. литов).

... - Наверное, всё правильно, - Валентинас Мозуронис со мной не спорил, - но правда должна победить.

-    Ты идеалист.

-    Разве это плохо?

-    Нет, даже похвально, но, сколько в мире людей, столько и правд. Если не тереть палочку между ладоней, огня не добудешь.

Хотелось добавить, что таких интеллигентов политические мошенники щёлкают, как орехи, но я сдержался. Меня всё время поражала бескорыстная интеллигентность этого человека, но одновременно и пугала: в политике он быстро пропадёт, тем более что в тот тандем втиснулся третий, начальник над сжиженным воздухом ЦРУ В.Адамкус, который очень быстро забыл, что за перебежчик погубил придуманную им и Зуокасом “Новую политику”. Память ему отшиб полученный во время президентских выборов нокаут и страх, что после этого на рынке американских лакеев он может утратить всякую ценность.

Меня также удивляла необыкновенная, почти религиозная вера этого человека в Паксаса, вера в свою правоту и в те идеи, которые он собирался осуществить непонятно каким образом. Мне опять пришлось вернуться к арабской поговорке: идеальных людей не бывает, бывают только идеальные идеи, но и они реализуются неидеальными людьми. Поэтому я предостерёг:

-    Нельзя всё вешать на одного человека. Если мы создали движение “За справедливую и демократическую Литву”, то нужно его развивать. Давайте создавать его отделения в районах, не только агитировать, но и помогать людям... Только такая работа может дать пользу.

-    Мы так и будем делать.

-    Когда? Зачем в первую десятку своего списка вы опять включили перебежчиков? Жукаускас ведь однажды вас уже предал.

-    Не я составлял этот список.

-    А кто, Паксас?

-    Все.

-    Если все, значит никто. Неужели ты забыл, как после первого тура, к вашему несчастью, создалась уникальная ситуация? Шестнадцать мужчин и одна женщина выступили на поле политической битвы против Адамкуса, а после первого тура почти все они сбежались под флаг того же Адамкуса и объединились против Паксаса. Почему это произошло? Чего им не хватало -денег, почестей или будущих постов?

-    Я не знаю.

-    Господи, коли этого не знаете, то и выборы продуете. Сколько собираетесь получить мест в Сейме?

-    Пятьдесят-шестьдесят.

-    Утопия, Валентинас, утопия. Люди забывчивы. Паксас на всю жизнь от них отрезан. Они так долго ждать не будут.

Мы опять заспорили, как малые дети. Не желая обижать этого порядочного человека, я предложил