Доехал юноша до этой яблони, соскочил с своего коня и сделал все так, как наказал ему конь: он набросился на яблоки и стал жадно поедать их, приговаривая:

— Вот какие они сладкие!

А затем принялся наполнять ими свои хурджины. Яблоня заговорила с ним:

— Да будет путь твой покрыт ватой! Счастливого пути тебе туда, куда ты едешь! До сегодняшнего дня только и говорили: «Горькая яблоня! Горькая яблоня!». Из-за этого я погубила множество людей. Провались под землю, железный сундук, ты заставил меня перебить столько людей! А этот молодец называет мои яблоки сладкими и хочет набрать их с собой целые хурджины, чтобы дать людям.

Молодец наполнил яблоками свои хурджины и до своего возвращения повесил их на ветке яблони. Поехал он дальше. Конь опять говорит ему:

— Когда ты доедешь до железных ворот, то соскочи с меня и в беспокойстве обратись к ним с такими словами: «О бедные, как мне вас жалко! Солнце вас спалило, а дождь покрыл ржавчиной! Я должен навести на вас блеск!». Быстро вытащи курдюки и смазывай ворота, высказывая при этом свое сочувствие к ним!

Доехал юноша до железных ворот, быстро соскочил со своего коня и говорит воротам:

— Ах, бедные! Солнце вас спалило, а дождь покрыл ржавчиной! Я должен выявить вашу красоту!

И принялся он смазывать ворота курдючным салом. Железные ворота говорят ему:

— О славный молодец! Ты освободил наши члены от ржавчины! Ох, ох! Пусть провалится в землю сундук, который мы караулим! Он заставил нас истребить стольких людей! А путь твой да будет покрыт ватой!

И ворота сами растворились перед ним.

— Счастливого пути тебе, — сказали они молодцу, — туда, куда ты направляешься!

Едет он дальше, и конь опять говорит ему:

— Когда мы доедем до моря, ты соскочи с меня, с бурдючком подбеги к морю и обратись к нему со словами: «Вот какая чудесная вода, какая красивая вода, какая сладкая вода! Я и сам выпью твоей воды, и коня своего напою, а потом, наполнив твоей водой свой бурдючок, оповещу о красоте твоей весь мир!».

Он так и сделал, как его учил конь; сам выпил морской воды, напоил ею и своего коня и свой бурдючок наполнил морской водой. Море с благодарностью говорит ему:

— Эй, ты, караульщиком которого я являюсь! До сегодняшнего дня ты заставлял меня истреблять людей, говоря мне: «Горькое море! Горькое море!». А этот называет меня сладким, он и сам испил моей воды, и коня своего напоил моей водой, и остальным людям хочет обо мне поведать. Да будет путь твой покрыт ватой! Счастливого тебе пути туда, куда ты едешь!

Молодец сел на своего коня и переехал на другой берег моря. Он поднял железный сундук, а сундук закричал:

— Эй, горькое море мое, уносит он меня!

Море ему отвечает:

— Желаю, чтоб тебе было еще более горько! До сегодняшнего дня своими словами «Горькое море! Горькое море!» ты заставил меня истребить столько людей! А он и сам выпил моей воды, и коня напоил, и еще везет с собой полный бурдючок моей воды, чтобы показать людям. А твой путь пусть сопровождается одним злом, одними несчастьями!

Молодец миновал море и доехал до железных ворот. Взывает к ним железный сундук:

— Эй, железные мои ворота, он увозит меня!

— Да увидишь ты еще более злые несчастья! — отвечают ему железные ворота. — До сегодняшнего дня ты заставил нас истребить столько людей! Ты заставил нас страдать от солнца и дождя, а он смазал наши ожоги и ржавчину, и мы вздохнули. Да будет путь твой полон одних несчастий!

Молодец миновал железные ворота. Едет он дальше и приезжает к яблоне.

— Эй, горькая моя яблоня, — взывает и к ней сундук, — он увозит меня!

— Да перенесешь ты еще худшие несчастья! — отвечает ему яблоня. — Ты заставил меня истребить столько людей своим «горькая яблоня, горькая яблоня!». Кости тех, которых я истребила, лежат подо мной в бесчисленном множестве. А он и сам отведал моих яблок, и увозит их показать людям. Путь твой пусть сопровождается еще большими несчастьями!

Молодец миновал яблоню, пришпорил своего коня и в мгновение ока очутился у царского дворца.

— Да не возрадуешься ты ему! — сказал он и через забор кинул во двор железный сундук.

Царь в страхе задрожал с ног до головы.

— Я иду по пути своей гибели! Знахарка погубила меня! Скорее призовите ее ко мне, чтобы отрубить ей голову!

Привели знахарку к царю, и она говорит ему:

— Эй, царь мой! Я знаю еще одно средство, чтобы его погубить. Испытай это средство, а тогда убей меня! В таком-то месте две горы бьются, как два барана. За этими горами есть кобылица, привязанная к горе, а рядом с ней повешен таз. Заставь его достать их для тебя. Через эти горы и птица не может перелететь. Если он и оттуда вернется, то у меня уже не найдется средства, чтобы погубить его.

Царь призвал молодца к себе и дал ему задание. Молодец опечалился и вернулся к своей жене. Рассказал он ей о новом требовании царя, а жена ему говорит:

— Садись на своего коня, и счастливого пути тебе!

Он сел на своего коня и пустился в дальний путь. Едет он, едет, сколько времени он проехал, кто его знает, и конь опять спрашивает его:

— Куда ты, славный молодец, путь держишь?

Он поведал коню своему про новое требование царя, и тот ему сказал:

— Когда мы доедем до того места, где две горы бьются, подобно двум баранам, то ты нанеси мне плетью своей такие удары, чтобы из паховой области моей выступила кровь, а на твоих ладонях вскочили волдыри-болячки. Сам же крепко сиди в седле своем!

Оказался молодец перед этими горами. Две горы бьются, как два барана. Сходятся и расходятся. Когда они разошлись друг от друга, он нанес коню своему плетью такие удары правой и левой рукой, что в правом и левом паху коня показалась кровь, а на ладонях юноши вскочили волдыри-болячки. Конь бросился стрелой и очутился по ту сторону гор.

Едва он проскочил на коне через эти горы, как они остановились каждая на своем месте и стали неподвижны. Двум этим горам суждено было биться до тех пор, пока между ними не проскочит удалой молодец.

Вывел он кобылицу, захватил и таз, привязал его у себя в тороках и пустился в обратный путь. Доставил он их царю, кобылицу пустил к нему во двор и таз швырнул туда же.

Как только заяц, железный сундук и кобылица оказались вместе, они превратились в трех таких девушек-красавиц, что люди не могли на них налюбоваться. На них было наложено такое заклятие: до тех пор, пока они не сойдутся вместе, нельзя будет узнать, кто из них кем был.

Царь обрадовался, призвал героя к себе и обнял его, забыв про то, как он перед этим был напуган.

Три девушки-красавицы стоят, не трогаются со своих мест.

Царь пригласил их в свой дворец, а девушки ему говорят:

— Наш обычай не таков: сначала ты должен очиститься. Садись с женой и всей своей семьей в таз, а затем сажай рядом с собой по признаку, кто как близко к тебе стоит. Таз будет расширяться так, что в него войдут все, кто под твоей властью вершил дела, начиная с твоего министра и кончая самым низшим твоим прислужником. Когда ты это сделаешь, то все вы очиститесь, и тогда мы пойдем туда, куда ты нас поведешь, дорога твоя будет в твоей власти.

Царь посадил в таз всех своих людей, которые под его властью вершили дела во всех углах его государства.

Девушки спросили царя:

— Нигде больше нет твоих людей?