в прошлом шабаш ведьм; но сегодня борьба. В прошлом установка динамо и турбин, строительство железных дорог в колониальной пустыне, классическая лекция на происхождение человечества. Но сегодня борьба. В прошлом вера в абсолютную ценность Греции, Падение занавеса на смерть героя; горячая молитва на вечерней заре и обожание сумасшедшего. Но сегодня борьба. Так шепчет поэт, застывший среди сосен, или там, где свободный водопад шумит монотонно, или глядя со скалы подобно наклонившейся башне: 'О мое зрение. Пошли мне удачу первооткрывателя.' И, исследовав своими инструментами равно бесчеловечные области будь то зрелая бацилла либо огромный Юпитер, воскликнул: «Но я ничего не знаю о жизни моих друзей.» Так бедняки в полутемных жилищах шуршат вечерней газетой: «Наш день- это наша потеря. О, заметь нас создатель Истории, Организатор времени — реки регенерации.» И народы хором призовут жизнь, которая, сформировав отдельный коллектив, нагнетает частный ночной ужас. «Если тебя не впитала городская губка, подними обширные военные империи акулы и тигра, создай мощное государство Робина. Приди. О, спускайся как голубь или разъяренный папа, или средний инженер, но спускайся». И жизнь отвечает, если она отвечает вообще, из сердца, из глаз, и из легких, из магазинов и городских площадей: «О, нет. Я не приду. Не сегодня. Не для тебя. Я — человек-надежда, легко обманывающий собутыльник в баре. Я то, что вы делаете ежедневно. Я ваше обещание быть хорошим, ваша смешная история, ваш деловой голос и ваш брак. Какое ваше предложение? Строить справедливое общество? Хорошо. Я соглашаюсь. Или это всего лишь договор самоубийства, красивая смерть? Очень хорошо, я принимаю, поскольку я — ваш выбор, ваше решение. Да, я — Испания.» Многие услышали это на отдаленных полуостровах, на сонных равнинах, на сбившихся с курса рыбачьих шхунах или в коррумпированном сердце города, услышали и двинулись, словно чайки или семена цветка. Они, как банные листы, цеплялись за длинные экспрессы, которые сквозь альпийский туннель качаются среди ночи. Переплывали океаны; шли по горным ущельям. Они прибыли, чтобы отдать свои жизни. На той засушливой территории, фрагменте, отколотом от Африки и грубо припаянном к изобретательной Европе; на том плоскогорье, выигранном у рек, материализуются наши мысли, угрожающие формы нашей лихорадки точны и живы. Как опасность, которая заставила нас ответить на предупреждение медицины. И брошюра зимних круизов обернулась батальонами вторжения; и наши лица, как стена института, как стена магазина, разрушение удовлетворяет свой аппетит после команды стрелять и бомбить. Мадрид это сердце. Наши мгновения нежности пахнут санитарной машиной и мешком с песком; наши часы дружбы в народной армии. Завтра возможно будущее. Исследование синдрома усталости и уборка мусора; Постепенное исследование радиационного фона. Завтра расширение сознания при помощи диеты и дыхания.
