— Очень прошу вас, сударь, не играть со мной в кошки-мышки. Вы знаете, для чего я приехала. Покажите мне.

— Ваше величество… Совершенно правы. — Говоря по справедливости, он и не пытался дальше изображать неведение. — Но я не в силах…

Я позволила себе легкую улыбку, которая тотчас же исчезла, стоило ему чуть-чуть расслабиться.

— Это как же?

— Документ, который вы ищете, — епископ нервно дернул кадыком, — у меня забрали, Ваше величество.

— Кто?

— Его величество король.

Я резко отвернулась к окну, вглядываясь в поросшие лесом холмы на дальнем берегу озера. Стало быть, Людовик уже захватил документ и уничтожил, так выходит? В этом деле он не стал терять времени. Как это на него похоже! Только неужто он думает, будто уничтожить письменное свидетельство — то же самое, что уничтожить сам факт, если этот факт верен? Наивность короля не переставала поражать меня. Я быстро повернула голову и успела перехватить взгляд епископа — настороженный, изучающий. Кажется, в нем светились еще и искорки торжества. Как я и ожидала.

— И вы, — лучезарно улыбнулась я епископу Леонскому, — не догадались сделать копию с результата столь ценных изысканий, прежде чем тот был у вас изъят? Можно ли этому поверить?

Не дожидаясь, пока он ответит, я прошлась по комнате, потрогала мастерски выполненные гобелены, взяла в руки со стола документ, над которым работал епископ перед моим появлением. Пробежала глазами, отложила, взяла в руки следующий. Епископ дернулся, словно ему хотелось дать мне по рукам, и крепко закусил губу.

Не будучи уверена в том, что сумею что-то найти, я возобновила словесный штурм.

— Ну же, господин мой епископ. Мы даром теряем время. Я не уеду отсюда, пока не получу того, за чем приехала.

— Ваше величество! Я не смею.

Ну что ж, он хотя бы сменил свое «не в силах» на «не смею». Я оперлась руками о стол и заговорила тише:

— Покажите. Покажите мне то, что супруг мой король считает столь важным, чтобы уничтожить, а вам запрещает даже обсуждать с его супругой.

Он судорожно раскрыл рот, как карп в рыбном садке. И обмяк, как поросенок под ножом мясника.

— Вы правы, Ваше величество. Но могу ли я просить вас о молчании?

— Вы страшитесь его величества?

— Поистине страшусь!

Я улыбнулась, обнажив зубы. Думаю, меня он все-таки боялся сильнее.

Возвратившись к привычным делам, епископ — гораздо больше книжник, нежели политик — захлопотал, отыскал ключ и открыл громадный сундук. Вытащил оттуда несколько свитков пергамента, бросил их на пол, а с самого дна извлек простой листок, положил на стол передо мной и разгладил рукой. То был клочок пергамента с неровными краями, словно оторванный от большого листа. Копия, сделанная впопыхах — слова и связывающие их линии нацарапаны как попало. В тексте были кляксы, некоторые слова зачеркнуты, но я вполне поверила в подлинность документа. Удобнее устроилась в мягком кресле епископа и поторопила его:

— Покажите же мне, господин мой епископ. В том нет никакой беды. Я просто хочу увидеть своими собственными глазами.

— Слушаюсь, Ваше величество. Полагаю, вы вправе увидеть.

Я отметила, что, готовясь указать нужное место своими короткими толстыми пальцами, епископ заговорил гораздо суше.

— Где же здесь я?

— Вот здесь, Ваше величество. — Мой толкователь полностью увлекся подробностями своего исследования. — А вот Его величество король Людовик. Видите, вас связывает линия супружества. А вот ваша семья: ваш благородный родитель и его отец, предшествовавший ему на троне. — Я следила глазами за линиями, которые набросал епископ. Мой отец Гильом, а чуть выше — знаменитый дедушка Гильом, рыцарь и завоеватель, трубадур и страстный любовник.

Моя собственная память дальше этого не простиралась.

Моему деду предшествовал еще один Гильом, женатый на даме, о которой я никогда не слыхала. На Одеарде.

— Вот эта дама и есть ключ ко всему! — Епископ возбужденно потер руки, будто отыскал в горном ручье слиток чистого золота. — Она и служит связующим звеном, Ваше величество…

Слова замерли на устах, едва он осознал, что только что вручил мне весьма опасные материалы, но затем епископ пожал плечами и погрузился в объяснения:

— Ее отцом был Роберт, герцог Бургундский. Видите? А его старший брат — Генрих Первый[44], король Франции. Оба они приходились сыновьями Роберту Первому, королю Франции[45].

— Ах… королю Франции.

Я проследила за параллельными линиями, провела по ним пальцем от давнего короля Роберта через Генриха, а затем Филиппа до Людовика Толстого, потом и до моего супруга.

— Так мы родственники…

Я нахмурилась. Если это свидетельство справедливо, то отмахнуться от него не удастся никому.

— Бесспорно, Ваше величество. В пределах четвертой степени.

— А это запрещено.

— Да, по церковным уложениям. — Епископ яростно закивал. — Согласно законам против кровосмешения такой брак недопустим.

Я уперла локти в стол по обе стороны от документа, переплела пальцы и положила на них подбородок, глубоко задумавшись над тем, что из этого вытекает. Руки у меня подрагивали, во рту пересохло. Имена предков расплывались перед глазами. Последствия были не совсем ясны, но я понимала, что для меня они имеют первостепенную важность. Подняла глаза и увидела, что епископ внимательно наблюдает за мной.

— Но ведь нас обвенчали, так? — спросила я с сомнением. — Обвенчал епископ Бордо в присутствии самого архиепископа Сюжера.

— Верно, так и было. Но от всего этого дело отнюдь не становится законным. Его святейшество ведь не давал специального дозволения.

— А разве аббат Сюжер… разве отец моего мужа ничего об этом не знал?

Я махнула рукой в сторону документа. Епископ вскинул брови:

— Не могу сказать, Ваше величество.

Или «не скажу»? В его глазах мелькнул огонек — он-то знал, в чем тут дело.

— Насколько я припоминаю, Ваше величество… — епископ наклонился ближе ко мне, — бракосочетание свершилось очень быстро. С учетом вашей крайней молодости и беззащитности после смерти отца…

— Ха-ха! Вы хотите сказать, что Толстый Людовик увидел возможность заполучить для сына богатую беззащитную наследницу и ухватился за эту возможность, пока наследницей не завладел кто-нибудь другой, — и при этом пренебрег папским разрешением!

— Правда в том, Ваше величество… по крайней мере, я так полагаю… — глаза епископа заговорщицки блеснули, — что епископа Бордо щедро вознаградили за участие в этом деле. Ему даровали полное освобождение от каких бы то ни было вассальных обязательств и от податей. А эту родословную видели и отец его величества, и аббат Сюжер.

— Стало быть, они знали. Все они знали об этом. — Я задумалась. — И что же мне с этим делать?

Ответа я не ожидала, но у прелата он нашелся:

— Ваш брак вне опасности, если только Его величество не пожелает признать это свидетельство.