беседуя о состоянии экономики и политики, не вышли на платформу, Джеральд купил один билет третьего класса до Лондона и обратно. Через некоторое время, гудя и отфыркиваясь, прибыл поезд. Поднадзорные Джеральда заняли места в синем вагоне. Джеральд взобрался в желтый вагон с деревянными сиденьями. Поезд собрался с духом, пару раз дернулся и отправился в путь.

— Хотел бы я знать, — бормотал себе под нос Джеральд (сидевший наедине с самим собой в купе третьего класса), — как это поезд и колдовство уживаются друг с другом?

Тем временем Мейбл и Кэтлин, боязливо пробираясь средь кустов рододендрона, зарослей кустарника и хвойных деревьев необычного вида, подбирали сваленные в кучи плащи, шляпы, юбки, перчатки, клюшки, метлы и зонтики. Задыхаясь и обливаясь потом (день выдался жаркий, и солнце пекло беспощадно), они сносили все это добро на вершину холма, где на фоне леса красовался огромный каменный ящер. В животе динозавра зияла дыра. Кэтлин попросила Мейбл подставить ей спину и после того, как та встала на четвереньки, забиралась в холодное каменное нутро чудища. Затем Мейбл подала ей палки, пальто и прочие вещи.

— Здесь так много места, — удивилась Кэтлин. — Хвост изнутри он совсем пустой и уходит куда-то в землю. Наверное, это секретный проход.

— Сейчас что-нибудь вылезет оттуда и бросится на тебя, — обдала ее холодным душем Мейбл, и Кэтлин поспешно выбралась из каменного желудка ящера.

Они понимали, что им будет нелегко успокоить мадемуазель, но, как отметила Кэтлин, любая малость может вовремя отвлечь внимание взрослых. Как раз когда они в третий раз повторяли, что джентльмен, вместе с которым мальчики отправились в Лондон, был с виду очень похож на дядю — на самого что ни на есть достопочтенного дядюшку, — какая-то фигура мелькнула у окна, на миг заслонив свет.

— А это еще кто?! — вскричала мадемуазель, вытягивая указательный палец (надо же, а еще учительница!).

Это был бейлиф — он возвращался от врача, который заклеил антисептическим пластырем ту самую рану, с которой дети два часа тому назад смыли кровь. Мадемуазель они, конечно, ответили, что это всего лишь бейлиф из Ядлинг-Тауэрса, но она почему-то прошептала «Сьель!» (что по-французски означает примерно: «О, небо!»), и на этом все ее расспросы о судьбе мальчиков кончились. Обед был подан очень поздно и съеден в молчании. После обеда мадемуазель надела шляпку, украшенную целым ворохом нежно- розовых розочек, подхватила розовый шелковый зонтик и куда-то испарилась. Девочки в мрачном молчании принялись поить кукол чаем из настоящих и оттого чересчур больших для кукол чашек. Наливая вторую чашку, Кэтлин разрыдалась. Мейбл, всхлипывая, обняла ее.

— Как бы я хотела, как бы я хотела… — пыталась выговорить Кэтлин. — Как бы я хотела знать, где сейчас наши мальчики! Какое это было бы облегчение!

Джеральд знал, где сейчас находятся мальчики, но никакого облегчения от этого не испытывал. Он был, вообще-то говоря, единственным человеком, который знал, где они находятся, поскольку Джимми не знал даже того, что он Джимми (да сейчас он и не был им!), а «достопочтенный», каким бы настоящим он ни был, по-прежнему не способен был заметить что-нибудь стоящее или настоящее — не говоря уже о каких-то там мальчиках. В тот самый момент, когда слезы Кэтлин упали в чашку с чаем — они заварили очень хороший, крепкий чай, но так и не смогли утопить в нем свои тревоги, — Джеральд околачивался (тут уж другого слова не подберешь) на лестничной площадке Олдерменбери-Билдингс, что на Бридж-стрит. Этажом ниже находилась дверь с табличкой: «мр. Г. Л. Вастик. Маклер, брокер, обмен ценных бумаг», а этажом выше — еще одна, то и дело распахивавшаяся дверь, на которой значилось имя младшего брата Джеральда, который так внезапно и нелицеприятно стал богатым и старым. Под фамилией Джимми никаких пояснений не было и Джеральд понапрасну ломал себе голову над тем, каким образом Тот раздобыл свое богатство и великолепие. Когда дверь открывалась, он различал в комнате столы красного дерева и целые полчища клерков. Похоже, Тот и его бизнес вовсю процветали.

Что же теперь было делать Джеральду? Что он вообще мог сделать?

Было немыслимо, в принципе немыслимо, а тем более для маленького мальчика, войти в помещение процветающей лондонской фирмы и попытаться объяснить присутствующим, что пожилой, всеми уважаемый руководитель фирмы на самом деле является его младшим братом, внезапно состарившимся и разбогатевшим благодаря коварному колдовскому кольцу. А если вам кажется, что именно это он должен был сделать, то как-нибудь возьмите да испытайте подобную ситуацию на себе. Точно так же не мог он постучаться в дверь брокерской конторы мистера Г. Л. Вастика и объявить клеркам, что их шеф на самом деле был просто охапкой старой одежды, которая сперва ожила благодаря волшебному кольцу, а затем, в силу еще одного чуда, которое он и вовсе не мог объяснить, окончательно превратилась в человека, проведя ночь в «по-настоящему хорошей гостинице», которой по-настоящему вовсе не существует в природе.

Как видите, ситуация была не из легких. К тому же, время обеда давно миновало, и голод, мучивший Джеральда, показался ему наконец, самой главной и неотложной из всех проблем. Кстати, нет ничего проще помереть с голоду на лестничной площадке одного из наиболее респектабельных лондонских зданий, особенно если люди, за которыми ты обязан следить, просидят в своих конторах достаточно долго. Эта мысль все больше разрасталась в голове (и желудке) Джеральда, пока окончательно не затмила ему белый свет.

В это время по лестнице вприпрыжку спускался мальчик, волосы которого устойчиво напоминали половик, изрядное время пролежавший у входной двери. Под мышкой он нес объемистый темно-синий мешок.

— Принесешь мне булочек на шесть пенсов, и вторая половина шиллинга твоя! — скомандовал Джеральд, мгновенно, как все великие люди, приняв решение.

— Сначала покажи свои шестипенсовики, — так же быстро отреагировал парень. Джеральд сунул ему под нос монеты. — Порядок! Давай сюда! — потребовал парень.

— Плата по доставке! — возразил Джеральд, небрежно (хотя и впервые в жизни) используя этот коммерческий оборот.

Малый весело ухмыльнулся.

— А ты не из дураков, — признал он. — Знаешь что почем!

— Еще бы, — скромно согласился Джеральд. — Давай быстрее. Мне так и так придется тут ждать. Можешь оставить свой мешок — я за ним присмотрю.

— Ну, я тоже не дурак, — ответствовал парень, закидывая мешок на плечо. — Я вдоволь наигрался в игры типа «Ах, я вам доверяю!», еще когда был только самую малость постарше тебя!

Добив Джеральда этим намеком, он вышел и в скором времени явился с булочками. Джеральд выдал ему второй шестипенсовик и принял булочки. Мальчик скрылся за дверью мистера Г. Л. вастика («Маклер, брокер и обмен ценных бумаг»), а когда минутой позже он появился снова, Джеральд опять перехватил его.

— Что это за человек? — спросил он, в виде пояснения указав большим пальцем на таинственную дверь.

— Большая шишка. У него денег полно. Автомобиль и все прочее.

— А тот — этажом выше?

— А тот еще поважнее. Старинная фирма — особый подвал в самом Английском банке, где он хранит свои медяки. Целые закрома, словно это не деньги, а зерно или что-нибудь в этом роде. Хотел бы я очутиться там на полчасика — и чтобы дверь была открыта, а полисмен отлучился. Эй, тебе не жирно будет? Если ты сожрешь все эти булки, ты просто лопнешь!

— Держи! — ответил Джеральд, протягивая ему бумажный пакет.

— У нас в конторе говорят, — продолжал мальчишка, догадываясь, что за булку следует платить информацией, — что эти двое того и гляди перережут друг другу глотки — то есть, не по-настоящему, конечно, а в бизнесе. Они — как это? — кон-ку-ренты уже добрый десяток лет, если не больше.

Джеральд изумился, пытаясь вообразить, какая сила, какое колдовство могло создать целую историю, реальное многолетнее прошлое для этих двух существ, только нынче появившихся на свет — Головастика и Богача Джимми. А если он сумеет убрать их отсюда, то померкнет ли память о них? Забудет ли обо всем этот мальчишка и все те люди, которые связаны с ними в Сити? Исчезнет ли сама контора со столами красного дерева? А ее служащие? И вообще, существовали ли эти служащие на самом деле? А столы? А этот