— Что ж я могу поделать? — вопросил Джерри. — Я не могу достать платок — Джонсон, наверное, уже следит за нами. Лучше б я придумал какой-нибудь другой сигнал. Ап-чхи! И удержаться не могу! Вот глупость! Как только мы пришли сюда и я вспомнил, что сказал Джонсону, мне сразу захотелось чихнуть и начался насморк… Слава Богу! Вот он идет!

И все дети, искусно симулируя полную беззаботность, покинули качели и двинулись вперед.

— Следуйте за мной! — крикнул Джеральд и помчался по коренастому стволу недавно срубленного дуба. Все кинулись вслед за ним. Они помчались вперед, повернули, закружились, прячась между деревьями, и когда наконец на тропинке раздались тяжелые шаги полисмена, Джеральд выбежал к крошечной пристани, где томилась пара полусгнивших лодчонок, взмахнул рукой, что-то выкрикнул и яростно начал сморкаться.

— Доброе утро, — с облегчением выговорил он.

— Доброе утро, — откликнулся Джонсон. — Похоже, вы простудились!

— Ах, будь у меня такие башмаки, как у вас, я бы никогда не простудился, — восхищенно произнес Джеральд. — Только посмотрите на них. Да о вашем приближении каждый узнает еще за милю. Как это вам удается подкрадываться к преступникам, чтобы хоть кого-нибудь арестовать? — с этими словами он покинул причал и проскользнул мимо Джонсона, шепнув напоследок: — Отвага, быстрота, натиск. Они придут сюда, — и помчался вперед, как самый настоящий неугомонный вождь во главе своих неугомонных соплеменников.

— Наша подруга будет сегодня обедать с нами, — пояснила Кэтлин, когда Лиз открыла дверь. — Где мадемуазель?

— Мадемуазель ушла в Ядлинг-Тауэрс. Сегодня там пускают посетителей. Давайте-ка, поторопитесь с обедом. Сегодня после обеда у меня выходной, а мой дружок не очень-то любит ждать.

— Порядок, мы очистим тарелки в одно мгновение, — заверил ее Джеральд. — Будьте умницей, дайте нам еще один прибор.

Они сдержали слово. Обед, состоявший из телятины с картофелем и рисового пудинга (вот тоска-то!), исчез в их желудках меньше чем за четверть часа.

— А теперь, — произнесла Мейбл, когда Лиз скрылась на втором этаже, унося с собой горшок кипятку, — я хочу знать, где мое кольцо. Я должна положить его на место.

— Но сперва я тоже хочу попробовать, — заявил Джимми. — Когда мы найдем его, Кэтлин и я тоже должны попробовать, потому что теперь наша очередь.

— Когда найдете?.. — бледноватое личико Мейбл стало совсем бледным на фоне густых темных локонов.

— Мне очень жаль… Правда, нам всем очень неловко… — начала Кэтлин, и дети нехотя рассказали Мейбл историю исчезновения кольца.

— Вы плохо искали! — рассердилась Мейбл. — Оно не могло просто так взять и пропасть.

— Почем ты знаешь, что оно могло, а что нет? Нечего злиться, прекрасная дева. Может быть, такое вот исчезновение ему как раз по вкусу. Я спал, и оно свалилось у меня с пальца. Мы уже все тут обшарили.

— Можно, я сама поищу? — умоляюще спросила Мейбл, глядя на Кэт. — Понимаешь, если оно пропало, мне придется отвечать. Ведь я почти что украла его. Джонсон скажет, что это и есть кража. Я уверена, он именно так и скажет.

— Давайте еще раз все обыщем, — согласился Джеральд, поднимаясь. — С утра мы, может быть, чересчур спешили.

И они снова принялись искать. Они искали в кровати и под кроватью, под ковром и под шкафом. Они трясли шторы, они ползали во всех углах, где, кстати, обнаружилось немало пыли и каких-то забытых мелочей, но кольца нигде не было. Они искали, искали, искали. Они искали повсюду. Джимми даже улегся на пол и уставился на потолок, словно рассчитывая, что кольцо каким-то образом взмыло вверх и прилепилось возле люстры. Однако, его и там не оказалось.

— Раз так, — заключила Мейбл, — то его украла ваша горничная. Вот и все. Сейчас я пойду и скажу ей это прямо в глаза.

Так бы она и поступила, но в эту минуту парадная дверь с грохотом захлопнулась и они поняли, что Лиз, нацепив на себя свой лучший наряд, уже отправилась на свидание с таинственным дружком.

— Ничего не получается! — Мейбл готова была расплакаться. — Послушайте, можно я останусь тут одна? Может быть, я сумею? Я еще раз обшарю каждый дюйм.

— Уважая чувства своей гостьи, милосердные угольщики поспешно удалились, — процитировал Джеральд, после чего дети на цыпочках вышли из комнаты и тихонько прикрыли дверь с другой стороны, чтобы не мешать Мейбл в ее поисках.

Они должны были ждать Мейбл — отчасти из вежливости, а отчасти потому, что кто-то должен был оставаться дома, чтобы впустить мадемуазель, — хотя им и было обидно торчать взаперти прекрасным летним днем. Особенно томился Джимми — он припомнил, что карманы Джеральда набиты выручкой за ярмарочное представление, и на эти деньги еще не купили ничего, кроме грошовых булочек, да и тех ему не досталось. Так что у всех троих были причины торопиться.

Они прождали целый час (на самом деле, конечно, прошло минут десять). Дверь спальни наконец, отворилась, и они услышали на лестнице шаги Мейбл.

— Не нашла, — отметил Джеральд.

— Почем ты знаешь? — спросил Джимми.

— По походке, — пояснил Джеральд. В самом деле, уже по звуку шагов можно догадаться, нашел ли человек ту вещь, которую он искал. Шаги Мейбл отчетливо выговаривали: «Неудача, неудача», а выражение ее лица лишь подтвердило это печальное известие.

В эту минуту яростные удары сотрясли дверь черного хода, так что все сочувственные слова и надежды на то, что кольцо вскоре найдется, пришлось отложить. Никого из прислуги в доме не оставалось, так что все четверо отправились открывать дверь, задумав, что если это окажется булочник, купить у него кекс на сладкое, ибо, как справедливо заметил Джеральд, «к такому обеду требуется сладкое».

Но то был не булочник — распахнув дверь, они обнаружили на заднем дворе между колодцем и ящиком для мусора молодого человека в съехавшей на затылок шляпе и с широко разинутым от изумления ртом. Глаза его были разинуты не менее широко. Он был одет в костюм горчичного цвета с голубым галстуком. На груди у него красовалась позолоченная цепочка для часов. Откинувшись назад, он пытался ухватиться правой рукой за дверь. Весь вид его явно говорил о том, что его куда-то тащат против его воли. Выглядел он так странно, что Кэтлин попыталась захлопнуть перед ним дверь, прошептав: «Это какой-то сумасшедший!», но дверь ей захлопнуть не удалось, поскольку что-то невидимое крепко держало ее.

— Отпусти меня! — вопил молодой человек.

— Как же, как же! Так я тебя и отпустила! — проскрипел голос Лиз. Лиз-невидимки!

— Кто вас держит? — удивилась Кэтлин.

— Она, — простонал незнакомец.

— Кто это «она»? — продолжала Кэтлин, чтобы выиграть время (как она потом объяснила ребятам, ибо она уже хорошо понимала, что дверь ей мешает закрыть нога Лиз — невидимая нога).

— Моя невеста, мисс. Вроде это ее голос, и косточки тоже ее — но я вроде как захворал, мисс, и совсем не могу ее разглядеть.

— Вот что он долбит всю дорогу, — пожаловался голос Лиз. — Вот что он говорит теперь — а ведь он как есть мой жених. Кто же из нас двоих свихнулся — он или я?

— По-моему, оба, — огрызнулся Джимми.

— Ты считаешь себя мужчиной! — окреп голос Лиз. — Так посмотри мне в глаза и посмей повторить, что ты меня не видишь!

— Но-но… Но я не вижу тебя, — залепетал несчастный жених.

— Если бы я украл кольцо, — произнес Джеральд, безмятежно уставившись на синее небо, — я бы сидел тихонько дома, а не выставлял бы себя напоказ у задней двери почтенной школы!

— Про нее не скажешь, чтобы она выставляла себя напоказ, — пробормотал Джимми. — Отлично работает эта побрякушка!

— Ничего я крал! — рявкнул жених. — А ну, отпусти меня. Считай, что я ослеп. Отпусти, слыхала?