контрнаступления. Однако в той обстановке учитывались и такие факторы, как отсутствие у противника оперативных резервов, измотанность немецких солдат, недостаточность их материального обеспечения в условиях суровой зимы, а также то обстоятельство, что ударные группировки врага действовали на не подготовленных для отражения встречных ударов рубежах. Советским командованием принимались во внимание не только протяженность и конфигурация линии фронта, позволявшая наносить удары по флангам главных немецких группировок, но и более высокий моральный дух советских воинов, которые сражались за свой дом во имя спасения своего Отечества.
Однако чтобы использовать все эти факторы с пользой для дела, требовалась не только быстрая, но и скрытная подготовка войск. Пауза для перехода от обороны к контрнаступлению абсолютно исключалась, ибо всякое промедление пошло бы лишь на пользу противнику. Поэтому армии готовились к наступательным действиям в предельно сжатые сроки, находясь в тех же полосах и группировках, в каких они завершали оборонительные операции. Директивы о переходе в контрнаступление штаб Западного фронта отдавал армиям по мере их сосредоточения и готовности к проведению операции. Так, командующий 1-й ударной армии получил директиву № 0021 о переходе в наступление на клинском направлении 2 декабря 1941 года, в этот же день директива № 0023 о переходе в наступление на солнечногорском направлении была отправлена командующему 20-й армии. Третья директива от 2 декабря ушла в 30-ю армию, которой, так же как и 1-й ударной, предстояло наступать на клинском направлении. 4 декабря директива № 0044 была направлена командующему 10-й резервной армии с приказом переходить к наступлению на сталиногорском направлении. Также 4 декабря появилась директива № 0047, адресованная командующим 20,16-й и 5-й армий, которым предписывалось наступать на истринском направлении. Согласованность в действиях всех трех действующих в операции фронтов можно признать весьма условной. Боевое распоряжение штаба Юго-Западного фронта последовало 4 декабря, а боевой приказ командующего Калининским фронтом появился 2 декабря.
Все передвижения войск осуществлялись ночью или в сложных метеорологических условиях днем, когда вьюга гнала по полям поземку, засыпала снегом овраги, громоздила в лощинах и на лесных полянах сугробы. Казалось, все живое должно было искать убежище от лютой стужи, но люди как будто не замечали непогоды. Сквозь снежные заносы они выдвигались на исходные рубежи для наступления. При этом категорически запрещалось разводить костры, работать на радиостанциях и т. д.
Благодаря целому комплексу мероприятий по сохранению в тайне подготовки контрнаступления противник оказался введенным в заблуждение относительно истинных намерений советского командования, что способствовало достижению внезапности. А смысл ее, как известно, заключается в том, чтобы неожиданными для неприятеля действиями компенсировать невыгодное для себя соотношение сил и тем самым добиться успеха. Тот факт, что на ежедневных отчетных картах Генерального штаба сухопутных войск «Lage ost» («Положение на Восточном фронте») даже 6 декабря отсутствуют не только многие советские дивизии, но и три свежие армии Западного фронта, переданные из резерва Ставки ВГК[23], свидетельствует именно об этом.
Само собой разумеется, контрнаступление при невыгодном соотношении сил и средств ограничивало масштабы задач. Поэтому фронтам ставилась только ближайшая задача, совпадавшая с глубиной одной армейской операции, но в какие сроки она должна быть решена — заранее не оговаривалось. Не определялась и дальнейшая задача фронта. «Для постановки войскам фронта более далеких и решительных целей, — вспоминал маршал Жуков, — у нас тогда еще не было сил. Мы стремились только отбросить врага как можно дальше от Москвы и нанести ему возможно большие потери»[24]'.
Координация действий готовящихся к наступлению фронтов осуществлялась в основном через Ставку — это в некоторой степени способствовало секретности операции, но отрицательно отражалось на эффективном взаимодействии между фронтовыми объединениями.
Сталин лично контролировал развитие ситуации. Утром 2 декабря он позвонил Г. К. Жукову по телефону и спросил: «Как фронт оценивает противника и его возможности?» Командующий Западным фронтом ответил, что противник окончательно выдыхается. По мнению Жукова, у немцев уже не было возможности усилить резервами свои ударные группировки, поэтому враг вряд ли сможет вести наступление. Верховный сказал ему: «Хорошо. Я вам еще позвоню».
Примерно через час Сталин снова позвонил и спросил, что «думает делать фронт» в ближайшие дни. Жуков доложил о подготовке войск фронта к контрнаступлению по утвержденному плану.
В этом телефонном разговоре Верховный главнокомандующий впервые лично сказал Жукову, что Калининскому фронту и правому крылу Юго-Западного фронта даны указания поддержать удары Западного фронта, которые следует наносить одновременно с соседними фронтами.
Поздно вечером 4 декабря Верховный опять вызвал Г. К. Жукова к прямому проводу и задал вопрос:
— Чем еще помочь фронту, кроме того, что уже дано?
Жуков, учитывая крайне ограниченные возможности Ставки, попросил поддержку авиации резерва главнокомандования и ПВО страны. Конечно, крайне были бы нужны для быстрого развития удара хотя бы две сотни танков с экипажами, поскольку фронт имеет весьма незначительное их количество…
— Танков нет, дать не можем, — ответил Сталин. — Авиация будет. Я сейчас позвоню в Генштаб. Имейте в виду, что 5 декабря переходит в наступление Калининский фронт, а 6 декабря — оперативная группа правого крыла Юго-Западного фронта из района Ельца.
В тяжелейших условиях наши войска готовились к ударам по врагу.
К 5 декабря 1941 года положение сторон и соотношение сил на московском стратегическом направлении были следующими.
Войска Калининского фронта (22, 29-я и 31-я армии) обороняли рубеж от Осташкова до Волжского водохранилища.
Всего в составе фронта насчитывалось пятнадцать стрелковых и одна кавалерийская дивизия, а также одна мотострелковая бригада.
Войскам Калининского фронта противостояла 9-я армия группы армий «Центр», имевшая в своем составе двенадцать пехотных и одну охранную дивизии, а также одну кавалерийскую бригаду СС.
Точными данными об укомплектованности немецких войск на момент перехода Красной Армии в наступление автор не располагает. Однако ряд трофейных германских документов о потерях вермахта и войск СС, а также разведывательные данные и показания пленных позволяют сделать вывод, что к началу декабря соединения группы армий «Центр» были укомплектованы личным составом и вооружением на 60– 80 %, а части РГК — примерно на 90 % к штату. В таблицах о составе наших фронтов, участвующих в контрнаступлении, и соотношении сил на театре военных действий, представленных в этой главе, средняя укомплектованность дивизий и бригад группы армий «Центр» принята из расчета 70 % к штату.
Таким образом, к началу контрнаступления войска Калининского фронта не имели общего превосходства над врагом ни в людях, ни в артиллерии. По количеству людей в дивизиях и бригадах противник превосходил наши войска в 1,5 раза, а по орудиям и минометам — в 2,2 раза.
В состав Калининского фронта перед началом наступления было передано только два танковых батальона. Всего же во фронте насчитывалось 67 танков разных типов. Противник, по данным нашей разведки, имел около 60 танков и штурмовых орудий StuG III из 189-го дивизиона. Таким образом, количество танков, по существу, было равным.
Войска Западного фронта (30-я, 1-я ударная, 20, 16, 5, 33, 43, 49, 50, 10-я армии и 1-й гвардейский кавалерийский корпус) действовали на 700-километровом фронте — Волжское водохранилище, Дмитров, Наро-Фоминск, Серпухов, Тула, южнее Каширы, западнее н/п Скопин.
Всего в составе фронта было развернуто сорок восемь стрелковых, три мотострелковые, три танковые, пятнадцать кавалерийских дивизий, восемнадцать стрелковых и четырнадцать танковых бригад, один воздушно-десантный корпус, а также ряд отдельных стрелковых, мотострелковых, мотоциклетных полков, стрелковых, пулеметных, лыжных и танковых батальонов.
Против войск Западного фронта действовали 3-я и 4-я танковые группы, 4-я полевая и 2-я танковая армии группы армий «Центр» противника, в которых (вместе с резервом группы армий) насчитывалось тридцать пехотных, одна охранная, семь моторизованных, тринадцать танковых дивизий, две моторизованные и одна пехотная бригада.
