Масило рассказал Менц о звонке мисс Дженни некоему адвокату Кемпу. Закончил он словами:
— Она послала ему эсэмэской мое имя. Думаю, она мстит мне лично, потому что я раскрыл ей глаза на Беккера.
Он ждал взрыва, но Янина Менц не взорвалась. Она долго молча смотрела на него, а потом холодно сказала:
— Американцы нас обманывают.
Он нахмурился, не успевая за ходом ее мысли.
— В чем?
— Они наврали насчет погоды в Северной Атлантике. Тау, они нарочно тянут время. Это как-то связано с тем, что Беккер привез им Османа… а может, они еще не получили то, что было украдено у Беккера. Надо найти Беккера. Причем быстро.
— Путь к нему укажет мисс Дженни.
— А она, сука такая, звонит своему адвокату, — беззлобно заметила Янина Менц.
— Мне надо было лучше ее понять, когда она набросилась на меня, — сказал Масило и снова потер скулу. — Я ошибся в расчетах.
— Мы должны были лучше понять ее, когда нанимали ее на работу. Ей хватило смелости уйти от мужа…
Масило вспомнил, какие слухи ходили о самой Менц: десять лет назад она тоже сама ушла от мужа, который ей изменил. Может быть, директор ПРА находит у себя что-то общее с Миллой Страхан?
Л. Б.: Почему ты так долго ждала?
М. С.: Я и сама весь день об этом думаю. Но тогда… По-моему, это было… Есть столько причин! Я ведь не знала, как живут другие семьи, перед глазами были только отношения моих родителей, а я догадывалась, что их нормальными не назовешь. И потом, что такое «нормальные отношения»? То есть… Когда я оглядывалась по сторонам, то видела, что так, как мы, живут все. Мужчины ходят на работу, жены ведут хозяйство и жалуются, что мужья уделяют им мало внимания. Муж и жена как будто в разных мирах — и это норма, так живут все. Постепенно к такому привыкаешь. И не только. Если ты подавлена, если теряешь уверенность в себе, если живешь как в тумане, если жизнь утратила цель и смысл, тогда каждый день словно ускользает сквозь пальцы. Ну, и обычные, повседневные дела… Они разъедают душу… Ты не думаешь, ты ничего на самом деле не чувствуешь, даже… не знаю… если ты никогда такого не испытывал, то, наверное, трудно понять… все меняется очень медленно, медленно ворочается, как лобстер в кастрюле с кипятком. Ко всему привыкаешь, даже не понимаешь, не сознаешь. И даже когда… по-моему, первая серьезная интрижка случилась у Кристо десять лет назад, но тогда я была еще очень наивна. А может, мне просто не хотелось ничего замечать… Глаза у меня открылись только в прошлом году, когда… Господи, все так типично для пригородной жизни…
Л. Б.: Если не хочешь, не рассказывай.
М. С.: Нет, нет, я хочу рассказать, я писала об этом в дневнике, но, когда недавно перечитывала ту запись, мне показалось, что все так… жалко… я… все признаки были налицо, просто я… нет, не закрывала глаза, так тоже неправильно говорить. Может, тормозила? Или не обращала внимания? Я ведь интроверт по натуре… Как-то вечером он пошел в душ, ему нужно было снова уезжать на какой-то корпоративный ужин. Его мобильник лежал на столе внизу. Я услышала, что ему пришла эсэмэска. До сих пор не знаю, что заставило меня посмотреть, раньше я никогда… Все оказалось так банально. Она подробно описала, что хочет сделать с Кристо ночью. Помню, я еще подумала: должно быть, ошиблись номером, ведь это так не похоже на Кристо. Я имею в виду, наш секс… когда он еще случался, то все было так… пристойно.
Л. Б.: Милла…
М. С.: Я поехала за ним. На Тейгер-Ватерфронт… Совсем рядом, за углом. Они сидели в ресторане, на открытой террасе. Она выглядела… не знаю, каким словом ее описать. Заурядно. Моложе его, но… определенно не как женщина, способная слать такие эсэмэски. До сих пор не знаю, в курсе ли она, что она у него не единственная, что одновременно с ней у него было еще трое или четверо. Баренд как-то видел его с другой, с блондинкой, она была еще моложе, так он и узнал…
— Может, договоримся с ней? — спросил Тау Масило.
— Исключено, — отрезала Янина Менц. — Пусть ей позвонит миссис Киллиан. И скажет нечто вроде: «Вас оправдали, но мы должны были убедиться наверняка. Сегодня вечером все ваши вещи привезут вам домой».
— А микрофоны?
— Оставьте. Вряд ли те, другие обнаружат их все.
В районе Тейбл-Вью Милла застряла в пятичасовой пробке. Она все время поглядывала в зеркало заднего вида. В ней крепло подозрение, что за ней следят. Правда, она не заметила ничего подозрительного. Пересекла шоссе N7. На Ботхасиг повернула налево, на N13. Оглянулась. По-прежнему непонятно, следят за ней или нет. Либо хвоста нет, либо они держат дистанцию. Что ж, отлично! Она увеличила скорость, запетляла в потоке машин, меняя ряды, обгоняя осторожных автомобилистов. На Алтейдгедахт, когда она уже собиралась повернуть направо, к торговому центру «Тейгер-Вэлли», зазвонил ее мобильник.
— Алло?
— Милла? Это Бетси Киллиан.
Милла молчала.
— Хочу сказать, что я и все остальные очень сожалеют о случившемся.
— Спасибо.
— Мне поручили передать, что дневники и ноутбук вернут вам сегодня вечером.
— Значит, мои телефонные разговоры в самом деле прослушиваются!
— Что, простите?
— Ладно, не важно. Миссис Киллиан, спасибо, что позвонили. Только попросите их, пожалуйста, навести у меня порядок.
— Я передам вашу просьбу. Но вы должны расписаться в получении. В какое время вы будете дома?
— Нет, миссис Киллиан, так не пойдет, — ответила Милла. — Я не знаю, когда я буду дома. Передайте, чтобы разложили все по местам. Как войти, они знают. Кстати, передайте Адвокату Масило, если мне вернут все мои вещи, я не стану подавать в суд.
— Передам.
Нажав отбой, Милла задумалась. Зачем звонила миссис Киллиан? Только ли для того, чтобы передать ей хорошую новость? Из оперативных сводок она помнила, что по сигналу мобильного телефона можно вычислить местонахождение владельца.
Это тоже не имело значения. Когда она пойдет звонить Лукасу, то телефон оставит в машине.
С. К.: Вы были одним из тех, кто 13 сентября угнал машину Беккера.
Е. М.:
С. К.: Я не из полиции, так что не бойтесь.
Е. М.:
С. К.: Где же Беккер потом вас нашел?
