заявляю, что аппаратура отключена. Последний сигнал судно послало двадцать второго сентября в двадцать три тридцать. Координаты места — эс-тринадцать-тридцать четыре и девятьсот семьдесят три, дабл ю-пять-сорок восемь и триста шестьдесят шесть. Иными словами, тогда траулер находился примерно в пяти тысячах миль к западу-северо-западу от Уэлвис-Бэй, в Атлантическом океане. Потом он исчез с экранов радаров. Мы навели справки у руководства СОЛАС. Они уверяют, что своевременно известили владельцев судна, но ответа до сих пор не получили…
— Они наверняка зарегистрированы на вымышленную организацию.
— Мы тоже пришли к такому выводу… Далее, нам необходимо было найти все суда соответствующих габаритов с выключенными передатчиками СДИ для того, чтобы определить их местонахождение со спутника. Таких нашлось шестнадцать. Четырнадцать уже опознаны. Кстати, удалось выяснить немало любопытного. Мы засекли контрабандистов в Андаманском и Южно-Китайском море, один корабль, захваченный сомалийскими пиратами… В основном на кораблях, которые не передают сигналы, просто сломано оборудование. Наибольшую трудность представили последние два судна. Сложные погодные условия, плохая видимость из космоса…
— Где они?
— В Северной Атлантике. Координаты придется уточнить. Кажется, где-то в районе Большой Ньюфаундлендской банки. В течение следующих двенадцати часов погода прояснится, и тогда мы передадим вам подробности.
— Бруно, как мне вас благодарить?
Милла Страхан ударила Адвоката Тау Масило в левую скулу. Снова замахнулась, но он перехватил ее запястья.
— Дура! — закричал он, потрясенный, на своем родном языке. Оттолкнул ее, выпрямился и насильно усадил ее в кресло.
Она яростно отбивалась, лягала его ногами.
— Ах ты… — Он оттолкнул ее, поднял было руку, словно хотел влепить ей пощечину, но передумал и направился к двери. На пороге он обернулся и покачал головой: — Ну и скандалистка!
— Я ухожу! — закричала Милла, у которой еще бурлила кровь. — Подавитесь вы вашей работой!
Осторожно ощупав скулу, Масило расплылся в злорадной улыбке.
— Отлично, — сказал он, доставая из кармана ключ. — Наш сотрудник проводит вас… Можете забрать личные вещи.
Директор позвонила Раджкумару в кабинет.
— Срочно узнай, какая сейчас погода в Северной Атлантике. В районе Большой Ньюфаундлендской банки.
— Вам перезвонить?
— Не надо, я подожду.
— Хорошо.
Она услышала, как Радж кликает мышкой, как тяжело, с присвистом, дышит.
— Сейчас… сейчас… Есть. У меня спутниковая карта… двадцатиминутной давности… все выглядит прилично…
— Плохой погоды нет? Нет облачности?
— Секундочку… Зашел на английский сайт «Уэзеронлайн»… нет, погода в норме… сейчас сверюсь с прогнозом НАСА…
Янина Менц ждала.
— Ясно, несколько облачков из Канады, и больше ничего.
— Проверь еще раз, пожалуйста, и перезвони мне.
— Хорошо.
Она отключилась.
Почему Барзински солгал?
Раздираемая гневом и стыдом, Милла торопливо покидала в сумку немногочисленные мелочи из ящика стола. Два мускулистых охранника не отходили от нее ни на шаг.
В Отчетном отделе повисла мертвая тишина; только Доналд Макфарланд осмелился бросить взгляд на двух горилл-охранников. Потом он еле заметно кивнул Милле в знак сочувствия. Остальные отводили взгляды в сторону. Позже, в Милнертоне, сидя у моря, Милла поняла: должно быть, с ними успели поговорить. Интересно, что им про нее наплели?
Уложив сумку, она в последний раз взглянула на Мака и вышла.
У выхода один из сопровождающих попросил:
— Отдайте, пожалуйста, пропуск.
Она достала пропуск и швырнула в него.
Второй вежливо придержал ей дверь.
Дома Милла застала настоящий хаос. Дверцы шкафов стояли нараспашку, пол завален ее вещами. Вбежав в спальню, она увидела, что дневников нет. Ноутбук тоже пропал. Ее переполняли чувство беспомощности, ярость и гнев, но, помня о «жучках», она плакала молча, стиснув кулаки.
Ее потянуло на улицу; квартира показалась ей грязной. Она взяла сумку, выгрузила мелочи, взятые с работы, поставила их на письменный стол и вышла. У машины вдруг замерла. Открыла сумку, порылась, нашла кошелек. Осторожно открыла. Надо проверить, не рылись ли и в нем чужие пальцы.
Записка Лукаса лежала среди банкнотов — сложенная так же, как утром, когда она положила ее туда.
Милла вынула записку и задумалась. Сумка побывала на работе; она висела на спинке стула.
Ее они тоже обыскали?
Надо будет выучить номер наизусть, а от письма избавиться.
Квинн и Масило не отрываясь смотрели на монитор; теперь они наблюдали за тем, как мисс Дженни вдруг перестала рыться в сумочке.
Квинн первым понял, что ее так насторожило.
— Мы не обыскивали ее сумку, — сказал он, укоризненно качая головой. — Она была там… на работе.
— Ай-ай-ай, — сказал Масило, трогая кончиками пальцев синяк на скуле. — Похоже, у нее там какая-то бумажка.
У них на глазах мисс Дженни снова сложила бумажку, сунула ее в кошелек и зашагала дальше, к машине. Квинн взял рацию и сказал:
— Приготовьтесь, мисс Дженни собирается уезжать.
— Сколько там у тебя групп? — спросил Масило.
— Все три, которые раньше следили за Беккером.
— И упустили его. — Масило не упрекал, он констатировал факт.
— Сделайте скидку на сложные условия. Беккер шел пешком, было раннее утро, он понимал, что мы у него на хвосте, а он профессионал. В ее машине установлен датчик GPS, ее мобильный, городской телефоны и квартира поставлены на прослушку…
— Хорошо, — сказал Масило и стал смотреть на монитор. Машина Миллы превратилась в движущуюся стрелку на карте. — Куда она едет?
Сначала она, повинуясь инстинкту, направилась в сторону Дурбанвиля. Потом сообразила, куда едет, и опомнилась. Стало страшно. Она повернула на Куберг-стрит. Куда дальше? Безопасных мест не осталось. Надо скорее, сейчас же позвонить Лукасу… Милла нащупала в дамской сумке телефон, достала его. Номер Лукаса она выучила наизусть. Набрала первые три цифры…
Вдруг сзади резко загудел клаксон. Она ошеломленно вскинула голову, увидела, что перегородила
