— Черт… Посередине?
— Нет, с краю, там еще идут такие тонкие проводки… только они больше ни к чему не присоединяются.
— Значит, повреждены только проводки?
— Нет, сам футляр тоже погнулся.
— Впереди?
— Да…
Раджкумар поднял голову, посмотрел на Менц.
— Может быть, — сказал он. — Если нам повезет.
— Передай, пусть срочно везет ноутбук сюда.
Вдоль ограды торгового центра они добежали до угла большой, оживленной улицы. Беккер остановился, поставил на землю холщовую сумку, рядом положил ружье. Расстегнул сумку. Милла увидела в ней еще ружья: два больших автомата и пистолет Лукаса. Он бросил ружье в сумку, достал пистолет, засунул его под пояс за спиной, снова застегнул сумку. Заглянул за угол.
— Теперь пойдем потихоньку. Времени у нас немного… — Он протянул ей левую руку.
— Куда мы? — Она ухватилась за него.
— Нам нужна машина. Надо убираться отсюда. — Он зашагал по тротуару в направлении торгового центра.
— Где ты добудешь машину?
— Милла, нам придется ее угнать.
— Вот как…
Квинн навел лазерную указку на большой экран, куда вывели карту района.
— Вплоть до шоссе R27 сплошняком дюны; шоссе в километре отсюда. Здесь торговый центр, там жилые дома. Еще он может направиться на север, там рядом с пляжным клубом есть небольшой жилой район. Тигр осмотрит жилые кварталы. Полиция по нашей просьбе оцепит квартал, перекроет дороги: Отто-Дюплесси-Драйв на севере и юге и Корморан-Роуд на востоке. Правда, быстро оцепить район не получится, они просят дать им время.
— Сколько времени им нужно? — спросила Менц.
Квинн пожал плечами:
— Десять-пятнадцать минут…
— Квинн, он прочел их переписку. Он сказал Осману по телефону…
— Давайте вышлем туда еще и вертолет. Весь тот район, вплоть до Мелкбоса, покрыт дюнами. А до заката осталось совсем немного.
Беккер остановился на старом белом «ниссане-сентра» выпуска начала девяностых, с помятым передним крылом.
Вдали завыли сирены.
Он подбежал к задней дверце, огляделся.
Милла увидела, что ближайшие к ним люди в сотне метров от них.
Он достал из-за пояса пистолет, ударил в стекло.
Глухой удар; стекло разбилось. Он сунул руку внутрь, отпер машину. Милла подбежала к передней пассажирской дверце. Лукас снял рюкзак, швырнул его на заднее сиденье, за ним — холщовую сумку. Только потом он открыл водительскую дверцу и сел за руль. Перегнулся, открыл ей дверцу. Она села. Пистолет он положил вниз, на коврик перед своим сиденьем, обеими руками дернул пластиковый кожух. Показались сплетенные провода. Он начал перебирать их, нашел провода зажигания. Нагнулся, откусил изоляцию. У первого провода, у второго…
Милла смотрела на торговый центр.
К ним приближались люди: мужчина и женщина с тележкой, доверху заваленной покупками.
Взревел мотор «ниссана».
Лукас взялся за руль обеими руками, рывком выкрутил вправо. Что-то звякнуло сзади.
Он включил передачу и тронулся с места. Заскрежетали шины. Они пронеслись мимо пары с тележкой; те смотрели на них, вытаращив глаза. Сирены завывали громче; они приближались.
Лукас понесся к выходу, помедлил секунду и повернул налево, прочь от моря, в сторону шоссе R27.
74
Ветер свистит в разбитое окно, мотор завывает на высоких оборотах, пластик на приборной панели в трещинах, в салоне пахнет плесенью… Ее руки покрыты тонкой сеткой царапин, на коленях — дамская сумка. На цепочке под зеркалом заднего вида раскачивается серебристый крест. На магнитоле выломана кнопка регулятора громкости. Лукас нагнулся вперед, сосредоточен на дороге. Рубашка у него порвалась, там, где его задела пуля, виднеется небольшое темно-красное пятнышко.
Все как-то нереально.
В этот миг она вспомнила невесту в танцевальной студии. Симпатичную молодую блондинку, лет двадцати трех, стройную, спортивную, грациозную, которая пришла к Артуру Мюррею с женихом, чтобы отрепетировать танец, которым молодожены откроют свадебный прием. Будущий жених был немного ниже невесты, приземистый, с крестьянской фигурой. Тогда еще Милла подумала: его лицо похоже на персонажа из мультика. Какой комичный! Похоже, координация движений у жениха отсутствовала напрочь, он двигался скованно, неуклюже, несмотря на энтузиазм и хмурую сосредоточенность. Пока инструктор терпеливо обучал его азам, невеста без труда и безупречно выполняла все движения перед большим зеркалом — но забывалась в своем мире. Полет фантазии уносил ее в Великий день, она мечтала о том, как все будет, руки ее сгибались, как будто ее вел в танце сказочный принц.
После того, как самое страшное осталось позади, Милла вдруг увидела себя как будто в зеркале или со стороны. Она обманывала себя. Ей хотелось жить идеальной жизнью, она ничего вокруг себя не замечала… Разочарование нахлынуло бурным потоком; оно так быстро затопило ее и накрыло с головой, что она показалась себе бесполезной и потерянной. Столько лет истрачено впустую! Ее щемила острая тоска по Баренду. Захотелось сейчас же поехать к нему и сказать, как ей ужасно жаль. Она до конца не понимала почему, но ей казалось, что она должна непременно извиниться перед сыном.
Лукас что-то сказал, и она вернулась в действительность. Оказалось, что глаза у нее мокрые и по лицу бегут слезы. Она сердито вытерла их тыльной стороной ладони и спросила:
— Что?
— Они видели тебя.
Она не поняла и вопросительно посмотрела на него.
— Милла, люди Османа видели тебя. Нам надо расстаться до тех пор, пока… не будет безопасно.
Она не сразу поняла его.
— Что значит — «пока не будет безопасно»?
Он впервые оторвался от дороги и посмотрел на нее.
— С тобой все в порядке?
— Пока не будет безопасно? Пока не будет безопасно? — возмущенно взорвалась она. — Безопасно? Что за ерунда, Лукас? Что такое «безопасно»?! Что оно значит в нашей стране? Где ты нашел ее — безопасность? — По лицу текли слезы ярости, она не могла их остановить. — Как ты можешь? Никакой безопасности не существует. Ты знаешь, ты все знаешь, а рассуждаешь о безопасности просто так, чтобы меня успокоить…
Он протянул к ней руку, но она отмахнулась и закричала еще громче:
— Не надо, Лукас, не пытайся меня утешить… Зачем вы все такие? Зачем выталкиваете нас из своей
