'Всех же дней Мафусала было девятьсот шестьдесят девять лет...' Это — самый долговечный из всех десяти допотопных патриархов (а вместе — и всех исторически известных людей), лета или век которого вошли у нас в пословицу (лета, век Мафусала}.

'И нарек ему имя: Ной, сказав; он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь'. Последним допотопным патриархом был сын Ламеха — Ной. Значение этого имени истолковано в самом библейском тексте, именно в смысле 'успокоения, утешения' в трудах и работе по возделыванию земли. Полагают, что сам Ламех, не отличавшийся благочестием, давая такое имя своему сыну, соединял с ним богопротивную мысль, именно — выражал надежду на скорое уничтожение силы божественного проклятия над землей, благодаря культурным успехам, насадителем которых он и мнил видеть своего новорожденного сына. Но, по толкованию Иоанна Златоуста, Ламех, подобно первосвященнику Каиафе в суде над Иисусом Христом (Ин. 11:40-52), помимо своей воли выразил здесь и другую великую идею: ставя указание библейского текста на ослабление суеты и работы в связь со словами божественного суда по грехопадении и с объяснениями их у Апостола Павла (Быт. 3:13; Рим 8:20[177]), отцы Церкви справедливо усматривают в имени Ноя пророчественное предуказание того, что через Ноя и его потомство будет ослаблена сила божественного наказания за грехопадение и после бури нечестия (насилия исполинов, 6:4[178]) и грозы небесной кары за него (потоп при Ное) настанет новое, относительно мирное и покойное течение общественно-религиозной жизни.

'Ною было пятьсот лет, и родил Ной трех сынов...' Большую часть своей жизни Ной прожил в допотопную эпоху и под конец ее успел уже иметь трех сыновей; но уже деятельность этих последних принадлежит послепотопной эпохе, когда, по ходу повествования, скажем о них и мы. Что касается того, почему у Ноя, сравнительно с прочими патриархами, так поздно родились эти дети (Ною уже было 500 лет), то лучшим ответом является то предположение, чтобы дети Ноя до эпохи потопа не успели бы сами стать родителями, или настолько испортиться и развратиться, что и им пришлось бы разделить печальную участь всего первобытного мира.

'Когда люди начали умножаться на земле...' Контекст речи показывает, что здесь целое берется вместо части — 'каинитяне' обозначаются общим понятием 'людей', аналогию чему виюим и в других местах Писания.

'тогда сыны Божий увидели дочерей человеческих...' Это — одно из труднейших для толкования мест из Библии; главная трудность его заключается в определении того, кого здесь должно разуметь под 'сынами Божиими'. Одни, преимущественно иудейские раввины, основываясь на филологическом значении корня (Божий), видели здесь указание на сыновей вельмож и князей, вообще высших и знатных сословий, будто бы вступавших в брак с девицами низших общественных слоев. Отсюда, термин 'сыны Божии' в араб. тексте переведено — filii illustrium, в таргуме Онкелоса — filii principium, у Симмаха — ???? ??? ?????????????. Но это объяснение не выдерживает положительно никакой критики, будучи совершенно произвольным и не объясняющим дальнейших последствий указанного факта.

Большинство других иудейских и христианских толковников древности, вместе с рационалистами нового времени, под 'сынами Божиими' разумеют Ангелов. Будучи обстоятельно развито в апокрифических книгах — Еноха и Юбилеев и в сочинениях Филона, это мнение в первые века христианской эры, пользовалось такой широкой известностью, что его разделяли даже многие из отцов и учителей Церкви (Иустин Философ, Ириней, Афинагор, Климент Александрийский, Тертуллиан, Амвросий и др.). Хотя и верно, что под термином 'сынов Божиих' Священное Писание иногда, преимущественно в поэтических отделах, разумеет 'Ангелов' (Иов. 1:6[179]; 2:1[180]; 38:7[181] и др.), тем не менее, как самый контекст данного повествования и его положительно-исторический характер, так и филологическо- догматические требования не позволяют стать на сторону этого мнения.

Единственно правильным, счастливо избегающим недостатков двух вышеуказанных мнений и удовлетворяющим всем филологическим, текстуальным и историко-догматическим требованиям считаем мы третье мнение, по которому под 'сынами Божьими' следует разуметь благочестивых 'сифитов'. На стороне его стоит большинство прославленных своими экзегетическими трудами отцов Церкви (Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин, блаженный Феодорит, Кирилл Иерусалимский, Иероним, Августин и др.) и целый ряд современных ученых экзегетов (во главе с Кейлем).

Мнение это вполне оправдывается филологически, так как название 'сынов Божиих' в Священном Писании обоих Заветов (Втор. 14:1[182]; Пс. 72:15[183]; Прем. 16:26[184]; Лк. 3:38