Как всегда, когда появлялись зрители, он сильно воодушевился. Маттиас и Пончик едва успели сделать несколько шагов навстречу друг другу, как Пелле вдруг заорал:

— Прекратить немедленно! Прекратить немедленно!

У Пончика наблюдался явный и постоянный перевес. У Маттиаса же не было ни единого шанса его победить. Ему вдруг совсем расхотелось продолжать матч.

— Давайте займемся чем-нибудь другим! — предложил он.

— Раз так, я выиграл по очкам! — объявил Пончик.

— Да, ты выиграл, — подтвердил Пелле, прыгая на ринг.

— Чемпион мира — Пончик! — провозгласил он, поднимая руку Пончика.

Враги Маттиаса громко, изо всех сил захлопали в ладоши, Маттиас же свернул в клубок веревки и сунул колышки обратно в бочку. А враги и пекари ушли.

Маттиас вдруг почувствовал, что устал. Устал от всего: и от Пончика, и от Пелле Маленького, и от бокса, и от чемпиона мира, и от подсчетов очков. Ему страшно захотелось забраться под кровать и поиграть одному.

— Я домой! — заявил он. — Привет!

Пелле и Пончик остались на дворе одни.

— Он скис оттого, что не стал чемпионом мира! — сказал Пончик.

— Придумаем какую-нибудь штуку, разыграем его! — предложил Пелле.

И, склонив друг к другу свои умные головы, они стали думать.

Между тем Маттиас поднялся к себе. Мама ушла за покупками и взяла с собой Филиппу, так что дома было совсем тихо.

Маттиас взял бутерброд и яблоко и залез под кровать. Лежа там на животе и уничтожая бутерброд и яблоко, он одновременно без устали трудился над своим изобретением. (Этому он еще раньше посвящал все вечера.)

А изобрел он — что бы вы думали? — черный хлопок! Чтобы получить черный хлопок, он твердым- претвердым пером быстро чиркал по белой бумаге до тех пор, пока бумага не начинала изнашиваться. Протертое до дыр место становилось черным и волокнистым. Эти черные волокнистые клочки Маттиас складывал в спичечный коробок. Чертовски много времени требовалось, чтобы приготовить черный хлопок! На один пакет понадобилось бы наверное целых сто лет!

Маттиас еще долго лежал под кроватью и занимался своим хлопком. Но вот он услышал, как хлопнула входная дверь. Это вернулись домой мама с Филиппой. Филиппа была на редкость спокойна, мама же сразу зашуршала бумагой и пакетами, в которые были завернуты покупки. Маттиас тихонько лежал, затаившись под кроватью. Он решил не выдавать себя и подшутить над мамой и сестренкой — пусть думают, что его нет дома. Не успела мама разобраться со своими покупками, как раздалось три звонка. Она тотчас пошла и отворила дверь.

— Добрый день, добрый день, госпожа! — поздоровался чей-то писклявый голосок. — Дело в том, что от нас удрал негритенок, и теперь мы ищем его. Мы хотим поискать его у вас в квартире.

Маттиас, лежа под кроватью, слушал во все уши.

— Нет смысла искать его здесь, господа, в квартире только маленькая Филиппа и я! — отвечала мама Маттиаса.

Когда посетителей назвали «господами», они захихикали.

— И все-таки позвольте поискать его здесь, — настаивал господин с писклявым голоском.

— Ну что ж, господа, пожалуйста, ищите! — разрешила мама Маттиаса. — Только не устраивайте в комнатах кавардак!

— Слушай, Фабиан! Ты поищи в шкафах, а я загляну за шторы! — произнес голос, еще более писклявый, чем первый.

— Хорошо, Аугуст! — согласился первый голосок.

Аугуст и Фабиан заглянули в каждый шкаф и за каждую гардину и штору, но никакого негритенка не обнаружили.

Они подняли каждый стул и потрогали все ковры и подушки. Время от времени они потихоньку хихикали.

Маттиас залез как можно глубже под кровать, чтобы его не нашли. Беда только, что его тоже начал разбирать смех и он едва сдерживался.

Вдруг он увидел две пары ног, которые заявились в его комнату. Одни ноги были черные, а другие белые, с черными ступнями. Вокруг ног колыхались полы купальных халатиков.

— Что за чудеса, Фабиан, — удивлялся Аугуст. — Куда же он девался? Он должен быть здесь.

— Ясное дело! — подхватил Аугуст, и оба захихикали.

Они заглянули под стол, и в корзинку для бумаг, и наверх на книжную полку. В довершение всего они влезли на кровать и начали, видно, по старой детской привычке, прыгать на ней.

Маттиас лежал под кроватью и корчился, держась за живот, чтобы не расхохотаться. Еще немного, и он тут просто лопнет от смеха!

А Фабиан и Аугуст все прыгали и прыгали на кровати и даже не слышали как в комнату вошла мама Маттиаса.

— Господа, вы же обещали не устраивать кавардак!

Аугуст и Фабиан, видимо застыдившись, разом притихли. В комнате воцарилось молчание.

И тут Маттиас не выдержал.

— Хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо! — захохотал он и начал выползать из своего убежища. — Хо-хо-хо-хо-хо!

Мама Маттиаса страшно удивилась.

— Вот тебе и на! Здесь и в самом деле спрятался маленький негритенок! — сказала мама, увидев Маттиаса. Потому что, полежав под кроватью, он еще больше почернел.

— Да нет же, это просто я — Маттиас! — захихикал Маттиас.

Ну, а «господа» были, ясное дело, Пончик и Пелле Маленький. Пелле был Аугуст, а Пончик — Фабиан. И поверх своих собственных носов они нацепили длинные розовые картонные носы.

— Мы надели приставные носы, чтобы твоя мама не узнала нас! — хихикая, признался Пелле.

Тут и мама Маттиаса поняла, что перед ней Пончик и Пелле.

— А я-то думала, что к нам пришли настоящие мужчины. Ой, как же меня провели! — смеялась она.

— Хи-хи-хи! — хихикали Пелле и Пончик.

— Хо-хо-хо! — хохотал Маттиас.