дворцовыми фракциями сошел на нет, но два великих любовника Екатерины и их родственники и сторонники сыграли похожую и весьма важную роль в русской политике.

Флот исторически всегда оставался для России на второстепенных ролях. Но когда Петр I построил свою новую столицу, Санкт-Петербург, на берегу моря, необходимость иметь сильный флот стала совершенно очевидной. В Балтийском море Россия соперничала главным образом с двумя соседними морскими державами - сначала со шведами, потом с немцами. Приходилось также держать в уме не слишком, впрочем, большую вероятность появления на Балтике и могучего британского флота. Когда в девятнадцатом веке Россия завоевала северное побережье Черного моря, нужда во флоте существенно возросла. Вся российская береговая линия была прекрасной мишенью для любого флота, появившегося в Черном море, а османский султан в любой момент мог открыть проливы для британского и французского флотов. По мере того как российская экономика и финансы становились все более зависимыми от экспорта зерна через проливы, увеличивалась и опасность для империи со стороны любой морской державы. Для русских проливы стали играть почти ту же самую роль, какую Ла-Манш и бельгийские порты уже давно играли для Англии.

Российскому флоту приходилось вести операции одновременно в нескольких акваториях - Балтийском и Черном морях, Северном Ледовитом и Тихом океанах, и представлялось весьма маловероятным, что ему удалось бы сконцентрировать свои силы в одном месте. Даже в эпоху парусов, не говоря уже о времени броненосных пароходов, флот был на переднем крае развития технологий и инженерной мысли. Набор и подготовка опытных матросов всегда были большой проблемой в крестьянской России. Не менее серьезными и долговременными проблемами оставались балтийские порты, скованные льдом большую часть года, и подверженная гниению деревянная обшивка кораблей. Однако со времени своего создания Петром I в течение Северной войны со шведами российский флот вполне овладел тактикой патрульных и десантных операций и сумел сохранить эти навыки в эпоху мин и торпед.

Создание настоящего океанского флота, который мог бы защищать интересы России далеко от ее берегов, было значительно более сложной задачей. Содержание такого флота стоило огромных денег, и в последние годы как царского, так и советского режимов это буквально опустошало государственные ресурсы, В обоих случаях России приходилось прилагать сверхъестественные усилия, чтобы соперничать на равных с флотами ведущих морских держав. Причем этой конкуренции мешали не только финансовые, технологические и кадровые проблемы. Россия испытывала острый недостаток океанских военно-морских баз и, особенно в царское время, была вынуждена прибегать к помощи иностранных союзников, чтобы развернуть большие морские силы далеко от своих берегов. Во время правления Екатерины II российские океанские эскадры совершили переход из Балтийского моря в Восточное Средиземноморье, где уничтожили османский флот и разорили вражеские морские коммуникации. Но они никогда не могли бы сделать этого без материально-технической поддержки британского флота. Тем не менее, пожалуй, именно на екатерининское правление приходится пик относительной военной мощи российского флота. В 1780 году он даже сыграл решающую роль в принуждении британцев признать права нейтрального судоходства во время американской Войны за независимость. В девятнадцатом веке России ни разу не удалось подняться на такую высоту. Когда в 1905 году Балтийский флот был отправлен вокруг света только затем, чтобы быть уничтоженным при Цусиме, слабость России как морской державы стала очевидной. Корабли не могли дойти до Дальнего Востока без германской и французской помощи. Отсутствие соответствующих морских баз на маршруте было одной из причин, по которым флот прибыл на место сражения в таком жалком состоянии. В любом случае к тому времени как флот прибыл на Дальний Восток, исчезла основная стратегическая причина, по которой он был туда отправлен. Японцы уже уничтожили Тихоокеанский флот, который должен был быть усилен Балтийским,

Проблема Польши

К 1780-М ГОДАМ РОССИЯ УЖЕ, БЕССПОРНО, была великой державой. Этому благоприятствовали и ее геополитическое положение европейской окраины, и современная международная обстановка. Между 1688 и 1815 годами Британия и Франция были непримиримыми врагами: их соперничество означало, что они не только едва ли смогут объединиться против России (как случилось позже во время Крымской войны, имевшей печальные последствия для безопасности российской береговой линии), но и, наоборот, будут наперебой добиваться ее благосклонности. Традиционные соперники России в Восточной Европе - османы, шведы и поляки - пребывали в стадии упадка. В состоянии относительного упадка, в общем, находилась и Франция, но даже когда после 1789 года ее силы восстановились, Россия была отделена от нее целым континентом. Тогда как Австрия и Пруссия не только пребывали в опасной близости от Франции, но большую часть времени между 1740 и 1854 годами состояли либо ее злейшими врагами, либо весьма сомнительными союзниками, что в свою очередь заставляло их постоянно искать дружбы России, За годы екатерининского правления и Пруссия, и Австрия крайне нуждались в русской поддержке, причем Санкт- Петербург, бесспорно, получал более крупные дивиденды от союза с Веной. Казалось, что огромные завоевания Екатерины и неиссякаемые ресурсы захваченных территорий открывают широчайшие перспективы дальнейшего роста российской мощи. Кроме того, режим вполне эффективно справлялся со сложной задачей колонизации вновь завоеванных регионов (часто при помощи беглых крепостных), сочетая ее с неукоснительным сохранением в Центральной России консервативного социального строя, основанного на крепостничестве. Ко времени смерти Екатерины в 1796 году была практически сведена на нет давняя угроза внутренней российской стабильности - анархические восстания на слабо контролируемых пограничных территориях юго-востока. Казаки, к примеру, находились теперь под жестким контролем и обеспечивали имперскую армию превосходной легкой кавалерией. В начале 1780-х годов Екатерина была одновременно арбитром между Габсбургами и Гогенцоллернами в Центральной Европе и мощной поборницей международного морского права. Ни одному из российских монархов никогда не удалось и близко подойти к подобному положению.

За вооруженными силами в восемнадцатом веке уже стояли практически самодостаточная оборонная промышленность и крупнейшая в Европе металлообрабатывающая промышленность. Экспансия в плодородные черноземные зоны резко подняла объемы сельскохозяйственной продукции и благосостояние села, И без того обладая почти самым многочисленным населением в Европе и будучи самой большой страной по территории, Россия к 1800 году оказалась перед лицом бурного роста населения в девятнадцатом веке, которое должно было заполнить пустоты на завоеванных землях. Если Екатерина II за 34 года своего правления призвала в армию один миллион человек (чего не мог позволить себе ни один европейский монарх), то вынужденный непрерывно воевать с Наполеоном Александр I поставил под ружье два миллиона человек всего за 24 года.

В условиях того времени государство, способное набрать, экипировать и обучить офицеров для армии такого масштаба, само по себе выглядело угрожающим, хотя зачастую оно было довольно скудно обеспеченным и справлялось только с узким диапазоном функций. В первой половине восемнадцатого века армия практически сама занималась комплектованием личного состава и сбором подушного налога, но после улучшения провинциального гражданского управления во время губернской реформы 1775 года эти обязанности перешли к гражданским институтам. Сто лет спустя после правления Петра свыше 80 процентов налоговых поступлений приходило из четырех источников: налоги на соль и алкоголь, подушный налог и налоги с государственных крестьян. Впоследствии соляной налог постепенно потерял свое значение, а налоги с государственных крестьян становились все более и более существенной статьей государственного дохода, В 1750-х годах доходы России составляли только одну пятую от французских, хотя прямое сравнение здесь не совсем корректно. Набор русских солдат и содержание полков в значительной степени строились на принципах самоокупаемости или реквизиции продовольствия. Достаточно привести только один пример: в эпоху Наполеоновских войн полная экипировка кавалериста стоила в России гораздо дешевле, чем где-нибудь в Европе.