кучки зомби, столпившиеся над телами жертв. Сотня была уничтожена полностью. Гнев ударил в голову Амазонки. Не думая ни о чем, кроме как о мести, девушка сдернула со спины колчан со стрелами. Данил выхватил оба пистолета и, непонятно каким образом удерживаясь в седле, вскинул руки вверх.

Внезапно твари расступились перед всадниками, освобождая им практически ровный коридор, ведущий прямо к паланкину. Не веря своему счастью и не задумываясь о последствиях, Амазонка и рейдер повернули коней прямо туда. В центр мертвой армии.

Летя на полном скаку вперед, Карина одну за другой посылала стрелы в погонщика. Данил, в свою очередь, поливал его свинцом из обоих пистолетов. Пули и стрелы впивались в тело все еще державшегося на ногах повелителя мертвецов. И только когда Амазонка и рейдер осадили коней, подскакав вплотную к паланкину, человек наконец упал. Сухо щелкнули пистолеты, Карина, в очередной раз потянувшись за стрелой, схватила пустоту. Опустив оружие, молодые люди стояли в самом центре огромной орды зомби.

Невероятно, но ни одна тварь не сделала ни малейшей попытки придвинуться к ним. Вместе они подошли к паланкину, терять или чего-то бояться Карине с Данилом было больше нечего. Данил протянул руку и откинул капюшон с лица погонщика. Перед ними на медвежьей шкуре, устилавшей пол паланкина, лежал худощавый паренек лет пятнадцати, совсем еще мальчик. Худоба делала его лицо как бы строже и взрослее. Чувство радости и покоя застыло навсегда в его глазах, рот был растянут в доброй улыбке. Карина отшатнулась от покойника.

– Почему? – дрожащим голосом спросила она, глядя Данилу в лицо. – Почему он это делал?

В глазах у опытной воительницы стояли слезы.

– Не знаю. – Вид у рейдера был растерянный и беспомощный.

Так они простояли несколько минут, не в силах осознать случившегося.

Из задумчивости их вывел предсмертный хрип лошадей. Не веря своим глазам, они уставились на небольшую кучку тварей, пожирающих их лошадей. Остальные зомби понуро разбредались в разные стороны.

Взявшись за руки, Карина и Данил медленно пошли в сторону вершины. Сначала робко и постоянно оглядываясь на то тут, то там попадающихся мертвяков, потом все смелее. Там, на самой вершине холма, их ожидала скорбная обязанность – похоронить единственное уцелевшее тело из погибших в сегодняшней битве. Тело коменданта.

Черт бы побрал этот злополучный город. Ну кто же мог представить, что у них будет столько людей и оружия. Прямо-таки военная база какая-то. Не рассчитав силы и не дождавшись подкрепления, я бросил туда половину западной группировки. И что? Они перекосили мои войска подчистую. Лишь в последний момент я приостановил наступление, боясь потерять передовой отряд полностью. Может, и зря. Мысль – удался бы штурм или нет, если бы я не отозвал войска, мучила меня всю ночь. Ну, что поделать – на войне как на войне. Да и глупо богу жалеть о не случившемся.

Меня больше заботил мой оппонент, крепко засевший прямо по ходу движения моей собственной армии. Наученный горьким опытом, я не хотел бы понести потери, подобные тем, что были при штурме города. Собрав все воинство в единый кулак, я приготовился к битве.

То, что он достойный противник, я почувствовал сразу, еще даже не успев вступить с ним в бой. Меня насторожил ментальный фон, исходящий от этого человека. Именно человека, полноценным пастырем мертвых он не был. Все то, что давалось мне, вследствие моего полного перерождения, легко и непринужденно, им достигалось чудовищными усилиями его силы воли. Оставаясь большей своей частью человеком, он тратил неимоверно больше энергии и сил на управление своими существами.

Оставив отряды своих паладинов в резерве, я столкнул свою армию с его армией в открытом бою. Признаюсь вам, я был поражен, что человек, не обладающий и половиной моих возможностей, смог оказать мне такое сопротивление. Даже более того, он мог бы выиграть сражение. Подгоняемые его железной волей его воины крушили мою армию с видимым превосходством. В тот момент, когда я понял, что еще немного, и вражеские солдаты доберутся непосредственно до меня, я решил прибегнуть к своему главному оружию. Нет, не к рыцарям смерти, как вы могли бы подумать, сконцентрировав все силы, я нанес противнику ментальный удар.

Как же он был силен. Его мощь я смог осознать в тот момент, когда наши разумы сомкнулись в смертельных объятиях. Воля его, стократно усиленная бесконечной борьбой его человеческого естества и твари, глубоко пустившей корни в его теле, была колоссальной. Мы замерли, сплетясь в чудовищном захвате ментальных сил, и оба не собирались легко смириться с поражением. Только через несколько долгих минут нашей схватки, показавшейся мне целой вечностью, я с облегчением осознал, что все же сильнее его. Ему не хватало мощи истинного бога; борясь с тварью в себе, он отрицал не только ее пороки, но и те силы, которые она могла подарить. Медленно я начал одерживать верх над Виктором, поглощая его сознание, память и эмоции. Я ломал его тело, пытаясь ослабить концентрацию его разума, шаг за шагом приближаясь к победе.

Он был первым достойным врагом, повстречавшимся мне. И, удивленный этим открытием, я невольно проникся глубочайшим уважением к своему противнику. Случившееся позднее только укрепило во мне это чувство. И своей героической гибелью он только подтвердил свое право называться истинным воином.

То, что Виктор сделал за секунду до моего триумфа, было для меня полной неожиданностью. Только чудом я успел отпрянуть от его разума, прежде чем пуля разорвала ему голову. И все-таки я был недостаточно быстр. Часть моего сознания, не успевшая расцепить смертельный захват, все же была поражена. Боль разорвалась в моем мозгу, полыхнув подобно разорвавшейся звезде.

Кричать я себе не позволил. Собрав всю волю в кулак, я пытался как можно быстрее восстановиться. Десяток микрокровоизлияний, поразивших мозг моего тела, не позволяли мне моментально вернуть ему подвижность. На то, чтобы привести тело в порядок, потребовалось несколько минут.

Окончательно придя в себя, я возликовал. Теперь дорога на город была открыта. Я развернул ряды вражеской армии в противоположное направление. Существа подчинились безропотно. Человека, блокирующего их сознание, больше не существовало. Я поднял голову к вершине холма. Там около поверженного мною противника стояли обнявшись двое людей. То, что это не существа, у меня не было сомнений. Видимо, это был кто-то из свиты моего врага. Для себя я решил, что оставлю их в живых из уважения к их товарищу. Тем более что мне нужны были новые апостолы.

Падение ракеты для меня было словно гром среди ясного неба. Точнее, падения я и не успел разглядеть, огненная вспышка, слизнувшая правое крыло моей армии, хлестнула меня жаром и ударной волной. Меня не зацепило по чистой случайности. Силы заряда попросту не хватило, чтобы добраться до паланкина. Меня лишь отбросило на подушки, с которых я не спешил подниматься. Глазами своих подданных я видел, как из-за холма вылетела на полном скаку целая сотня всадников. Эмоции взяли надо мной верх. Не задумываясь, как связана ракета и эти люди в средневековых одеждах, я выплеснул свой гнев наружу.

Целью всадников, несомненно, был я. С садистским наслаждением я стал уничтожать их по одному. Играясь словно кот с мышкой, я давал им иллюзию возможной победы, позволяя некоторым из них продвигаться вперед, уничтожая при этом других. Сотня таяла, словно эскимо в июльский полдень. Существа прыгали, выбивая из седел одного всадника за другим. Внезапно прыжок мертвеца, направленный на воина, скачущего впереди отряда, не увенчался успехом. Копьеносец, следовавший чуть сзади, вовремя выставил свое оружие, защищая командира. Удар существа пришелся мимо, сбив шлем с головы всадника.

Мое сердце замерло. Впереди отряда скакала Дашенька.

Конечно, это была не она. Девушка, несущаяся на меня во весь опор, была значительно старше. Но в то же время это была моя Дашенька. Лицо, которое я так мучительно вспоминал все это время, всплыло в моей памяти, один в один совпав с лицом Амазонки. Те же длинные светлые волосы, те же голубые глаза, вот только щеки потеряли детскую припухлость и обозначились резкими линиями скул. Наверное, Дашенька стала бы такой лет через десять-пятнадцать.

В тот момент я понял, что мой поход закончен. Мне не нужен был больше город и кочевники, убегающие от меня на юг. Безумие в моей голове зашлось в предсмертном крике. Я нашел то, что искал, и