свистом рассекая воздух, устремилась к цели. Девушка выстрелила в самый кончик шнура, практически в то место, где он заходил в пороховую бочку.

Стрела попала точно в цель. Бикфордов шнур заискрился. На лице Карины появилась широкая улыбка. Девушка развернула коня и уже подняла руку с плетью, намереваясь хлестнуть животное по вороному крупу. В этот момент прогремел взрыв.

Мост взлетел на воздух. Свистели разлетающиеся по округе куски бетона и арматуры. Мертвяков, скопившись около моста, откинуло далеко назад. Куски плоти дымящимися ошметками разлетелись от места взрыва на сотню метров.

Ударной волной девушку выбило из седла. Пролетев кувырком несколько метров, Карина упала на землю, сильно припечатавшись спиной. Боль яркой вспышкой ударила в мозг. Окружающий мир медленно начал темнеть, быстро теряя яркость и краски. Последнее, что успела разглядеть девушка, было лицо склонившегося над ней отца.

С берега, на котором остались твари, послышался то ли стон, то ли вздох. Люди готовы были поклясться, будто мертвяки действительно испытали чувство разочарования, оставшись отрезанными от добычи. Еще несколько секунд орда стояла недвижно. Потом, словно кто-то обрезал единым движением сдерживающие мертвяков нити, твари одновременно перешли в движение. Только теперь их движения были не согласованными, а хаотичными. Картина единой мощи пропала.

Твари бросились пожирать остатки разорванных взрывом собратьев. Другие, неосторожно свалившиеся в реку, пытались взобраться по крутому склону обратно. В сожженной деревне воцарился хаос. Твари, грызясь между собой, начали медленно разбредаться вдоль берега. Орда распалась.

Очнулась Карина, лежа на широкой деревянной кровати. С удивлением девушка оглядела стерильно белые простыни. Кровать стояла в небольшой светлой комнате. Стены были оклеены свежими на вид обоями, на окнах висели накрахмаленные занавески. Попытавшись приподняться, Карина охнула. Резкая боль пронзила ей спину.

Услышав шевеление, в комнату быстро вошла сиделка. Ею оказалась та самая воспитательница, которую Карина спасала из кузова застрявшего грузовика. Девушка лучезарно улыбнулась.

– Ну вот ты и очнулась. – Воспитательница метнулась в дальнюю комнату и тут же вернулась со стаканом молока в руках.

Карина жадно припала к холодному напитку. Девушка заботливо придерживала ей голову. Утолив жажду, Карина бессильно откинулась на подушки.

– Как хоть тебя зовут? – обратилась она к сиделке. – А то тогда и познакомиться не успели.

– Меня Наташей зовут. – Девушка почему-то смутилась.

– Я давно тут лежу? – Голос Карины был тихим и хриплым.

– Третий день уже.

– От реки далеко ушли?

– Да нет, в тот же день, как мост взорвали, и остановились. Деревня сразу за первым же холмом попалась.

– Тварей много было? – В Карине проснулся охотничий инстинкт.

– Да их тут вообще не было. И деревня нетронутая стояла. Прямо как летучий голландец какой-то. – Девушка опять улыбнулась. – Все пооставалось. И посуда, и инструменты, даже купорка по погребам нетронутая стоит.

– Может, эвакуировали их? – предположила Карина.

– Может, и так, – неопределенно пожала плечами Наташа.

– А Хан где?

– Только пятнадцать минут назад ушел. С Борисом все совещается. Тот успел вчера в глубь района на разведку смотаться. Приехал довольный, кучу оружия и патронов привез. Воинскую часть заброшенную нашел. Хочет теперь дальше двигаться. Да только Хан против. Отец ваш, в отличие от Бориса, к оседлой жизни привык. Да и всем остальным здесь нравится. Земли полно пахотной. Да и для скотины пастбищ хватает. Люди покоя хотят, уж сильно тяжело всем последний переход дался.

– Понятно, – протянула Карина.

Девушка была еще очень слаба, и беседа ей давалась с трудом.

Увидев состояние Амазонки, Наташа виновато запричитала.

– Ты спи, не слушай меня, я кого хочешь заболтать могу. Даже детишек тогда смогла. – По лицу Наташи пробежала легкая тень. События прошедших дней были еще достаточно ярки в воспоминаниях молодой воспитательницы.

– Наши доктора сказали, что у тебя все кости целы. И голова тоже. Просто чудо какое-то. Я аж дар речи потеряла, когда увидела, как тебя с коня сбросило. А вон видишь, все обошлось.

Карина, слушая бесконечную болтовню сиделки, медленно проваливалась в сон. На душе у нее было легко и спокойно. Люди были спасены. И новая беда пока не показалась на горизонте. Снова забрезжила надежда.

Выздоровление Карины шло быстро. Через два дня она уже могла самостоятельно выходить на улицу. К ней зачастили гости. Тамир, обосновавшийся в палатке прямо перед домом, где находилась Амазонка, зорко следил, чтобы зачастившие посетители не утомляли еще слабую девушку. А посетителей было немало. Первым, естественно, был отец. Хан просидел вместе с Амазонкой около часа. Он был безумно рад, что дочь пошла на поправку, но уделить ей больше времени не мог физически. Обоснование на новом месте требовало его постоянного участия. Возникала неимоверная прорва текущих проблем, которые не могли обойтись без внимания Хана.

Потом к Карине пришли ее верные подруги, те самые девушки, которые были еще в ее первой боевой десятке. За ними подтянулись сотники. Настроение у всех было приподнятым. Жизнь на новом месте была спокойной и сытой. Сразу за деревней начинались пруды, изобилующие рыбой. Уже в первый же день Карина с удовольствием отведала свежей дымящейся ухи.

Наташа все время находилась рядом. Милая покладистая девушка, не покидая Карины, тем не менее всегда была в курсе всех событий, происходящих в деревне. На Карину, у которой раньше никогда не было времени для того, чтобы вдаваться в общественную жизнь колонии, свалился бесконечный поток информации. Наташа знала практически обо всех ее жителях. Но чаще всего разговоры Наташи так или иначе возвращались к Борису.

Карина, улыбаясь в душе, поняла: суровый вожак мобильного отряда был далеко не безразличен для молоденькой сиделки.

– Борис все в дальнюю разведку рвется, – вернулась к излюбленной теме Наталья, споро накрывая стол к ужину. – Каждый день по округе мечется, машин кучу понаходил. Оружия еще где-то нашел. Хан его отговаривает, да и не все люди Бориса в восторге от таких идей. Но, видно, характер у Бори непоседливый. Хочет до моря добраться, да и новостей узнать ему надо. А у нас, сама знаешь, жизнь замкнутая, осторожная. Хан с другими колониями не сильно общаться любит.

– Я, Наташа, с Ханом полностью согласна. И не потому, что я его дочь. Просто много я чужих людей за эти два года повидала. Мир с ума сошел. Люди злые стали, на все готовы, чтобы свою шкуру сберечь да брюхо набить.

Наташа тяжело вздохнула, соглашаясь с более опытной подругой. Про Карину в колонии уже легенды складывали. Уж больно часто Амазонка оказывалась в самых горячих местах и действовала всегда героически.

Девушка достала из печки чугунок и с гордостью установила его посередине стола. Открыв крышку, она выпустила ароматный пар вареной картошки. У Карины аж слюнки потекли, картошки она не ела очень давно.

Разложив ложки, Наташа уселась за стол напротив Карины.

– Хан вчера с Борей до поздней ночи проспорил, так и не добился от него понимания. – В голосе Наташи явно сквозила грусть. Внезапно она подняла голову и, глядя прямо в глаза Карины, спросила:

– А ты кого-нибудь любила по-настоящему, сотница?

Карина, не донесшая ложку до рта, недоуменно замерла.