Докучаев хорошо понимал, что для научной разработки и практической реализации намеченных им мероприятий нужны люди, знающие и любящие свое дело, нужны агрономы не только с большим сельскохозяйственным, но и естественно-историческим кругозором.

В тогдашней России не было и учебных заведений по подготовке таких агрономов.

В своей книге Докучаев доказывал необходимость создания в России трех сельскохозяйственных институтов. Он писал: «Судя по естественным и сельскохозяйственно-экономическим условиям нашей страны, таких высших учебно-агрономических институтов должно быть три: 1) в Подмосковном районе (для северной и средней нечерноземной России), 2) в черноземной области и 3) в западной полосе России».

В это время Докучаев уже мечтал о коренной реорганизации всей русской сельскохозяйственной науки и высшего агрономического образования. В этой же книге он доказывает необходимость организации трех научно-исследовательских институтов: почвенного, метеорологического и биологического, «единственной задачей которых должно быть строго научное исследование важнейших естественно- исторических основ русского сельского хозяйства». Кроме институтов, он предлагал организовать опытные станции в разных районах страны для практического приложения «добытых наукой положений и истин к жизни и к выработке тех приемов, благодаря которым таковое применение будет наиболее выгодным как для государства, так и частных владельцев; само собой разумеется, что ввиду этого деятельность опытных станций должна быть строжайшим образом приурочена к местным физико-географическим и сельскохозяйственным экономическим условиям».

Много практических советов степному сельскому хозяйству дал Докучаев в последней глазе книги. Он понимал, что предложенные им мероприятия не могут претвориться в жизнь без участия государства, и очень сомневался, что царское правительство сумеет их осуществить хотя бы отчасти. Поэтому в заключении этого труда содержится много горьких строк. Но по своей натуре, особенно во время большого творческого подъема, Докучаев был оптимистом: он верил и знал, что рано или поздно его идеи восторжествуют, что наука победит. А. С. Ермолов, ставший два года спустя министром земледелия, упрекнул русскую науку в том, что она слишком далека от запросов жизни. Полемизируя с Ермоловым, Докучаев писал в книге «Наши степи прежде и теперь»:

«…люди науки уже десятки лет предостерегали о надвигающейся опасности… люди науки представляли кому следует десятки проектов и ходатайств об исследовании русских окраин, об изучении отдельных физико-географических районов России, об исследовании оврагов и речек, об устройстве почвенного института, об организации борьбы с вредными животными, об осушке болот, об орошении, об упорядочении водного хозяйства на юге России и пр. и пр — проекты, иногда апробированные съездами и поддержанные целыми обществами; но если и не всегда, то в огромном большинстве случаев получали на это приблизительно такие ответы: «Нет средств, есть более важные потребности, — у нас этот вопрос уже намечен, — Россия велика, всего не исследуешь, — ваша работа протянется десятки лет, бог знает, что еще из нее получится» и пр. и пр. Все это А. С. Ермолов прекрасно сам знает. Не забудем также, что состоящие при университетах общества естествоиспытателей, которые группируют вокруг себя главную массу наличных сил русских натуралистов, общества, посвящающие себя исключительно на изучение родной природы и ее богатств, общества, пользующиеся почетным именем за границей и, действительно, немало послужившие России, имеют постоянных средств всего-навсего по 2500 руб. в год, как на экскурсии, так и печатание своих трудов; что, в сущности, можно сделать на эти средства, особенно при наших расстояниях и путях сообщения?»

Докучаев вполне отдавал себе отчет в том, что значительная часть его проекта «рассчитана на перспективу», что для осуществления его планов необходимы огромные средства, но он настойчиво указывал, что «эти хотя бы и громадные затраты ничто по сравнению с теми десятками, а иногда (как ныне) и сотнями миллионов, которые теряет наше отечество при крупных недородах».

«Наши степи прежде и теперь» содержат даже с точки зрения современной науки грандиозный по масштабам, безукоризненный по научной аргументации, мастерски изложенный комплексный план самого решительного преобразования природы и хозяйства нашей степной полосы. Все мы знаем, что этот план осуществляется в наши дни. Но передовые русские ученые, такие, как Докучаев, несмотря на самые неблагоприятные условия, существовавшие в царской России, никогда не опускали рук, не отступали перед преградами, боролись за осуществление научных целей и общественных интересов.

Лучшие, передовые умы России не переставали работать на благо народа, веря, что народ сумеет добиться новой, свободной жизни и претворить научные открытия в жизнь. Великий русский поэт Н. Некрасов, отдавший весь свой талант борьбе за свободу и счастье русского народа, писал о будущей, преображенной жизни своей родины:

1891 год заставил многих русских ученых обратиться к проблеме борьбы с засухой.

Друг и сподвижник Докучаева А. И. Воейков, пионер сельскохозяйственной метеорологии в России, за несколько лет до страшной засухи начал изучение снегового покрова степи в связи с возможностью накопления влаги в почве. Используя свой блестящий дар убеждения, Воейков привлек к этой работе много добровольцев-любителей: официальная метеорологическая сеть была в то время очень мала. После засухи 1891 года Воейков с еще большей настойчивостью начал добиваться использования достижений метеорологической науки для нужд сельского хозяйства. В сборнике «Помощь голодающим», выпущенном по почину Льва Толстого, Воейков опубликовал статью «Климат и народное хозяйство», где предложил ряд способов борьбы с засухой. Он подчеркивал благотворное влияние на климат лесов и лесозащитных полос, а также искусственного орошения. Но и Воейков понимал, что в тогдашних условиях не много можно было сделать. Он писал: «Можно уменьшить размеры бедствия, но для этого нужны меры, превышающие силы и средства отдельных хозяев».

С позиций своей науки подошел к борьбе с засухой К. А. Тимирязев, откликнувшийся на народное бедствие знаменитой публичной лекцией, прочитанной в 1892 году: «Борьба растения с засухой». Тимирязев в этой лекции проанализировал с физиологической точки зрения причины угнетения и гибели растений в условиях засухи. Он предложил ввести отбор засухоустойчивых сортов культурных растений и решительно высказался за упорядочение водного режима в степях путем лучшей обработки почв и искусственного орошения.