наметить, наконец, те меры, которые, основываясь на истории развития недуга, единственно надежны и целесообразны, мы попытаемся реставрировать наши черноземные степи — эту общепризнанную житницу России, которая, к величайшему сожалению, оказалась пустой в самое нужное и тяжелое для нас время».

У Докучаева в это время и даже несколько раньше, в период выработки его основных идей о происхождении чернозема, ясно проявлялось понимание широкого, выходящего за рамки одной страны значения науки о почве, созданной в России. В книге «Наши степи прежде и теперь» это сказалось очень ярко. Уже в самом начале ее Докучаев говорит: «…наши русские черноземные степи по характеру климата, рельефу и флоре, а также, вероятно, по фауне, а отчасти по грунтам и почвам, являются неразрывной частью того великого степного пояса, который почти сплошь одевает северное полушарие и в состав которого входят испанские десьертосы, венгерские и придунайские пусты, европейские и сибирско-азиатские степи, наконец, прерии Северо-Американских Соединенных Штатов.

Очевидно, таким образом, познакомиться с одним звеном этой непрерывной цепи — значит составить себе довольно отчетливое, хотя бы и общее представление о всем степном поясе земного шара; вот почему позволительно пока остановиться только на русских степях».

С первой главы — «Последняя страничка в геологии России вообще и южных степей в особенности» — Докучаев развернул красочную, увлекательную картину истории степей. На обширном историческом материале ученый показал, что наша черноземная полоса, несомненно, подвергается, «хотя и очень медленному, но упорно и неуклонно прогрессирующему иссушению», и происходит это не потому, что количество атмосферных осадков изменяется в сторону уменьшения. Причина иссушения степей кроется в истреблении лесов на водоразделах и в долинах рек, в катастрофическом росте оврагов, в утрате почвой хорошей зернистой структуры. По размытым склонам и многочисленным оврагам дождевые воды без задержки стекают в реки; бесструктурная почва — слипшаяся, потерявшая зернистую структуру, плохо удерживает влагу, и она быстро испаряется. Лесов, которые прежде замедляли снеготаяние, теперь в этих районах мало, и талые воды так же быстро, как и дождевые, а то и быстрее, стекают в реки, причиняя на своем пути огромные бедствия, увеличивая овраги, смывая верхний, самый плодородный слой почвы, занося русла рек песком и илом, делая их несудоходными. Таким образом, все вело к уменьшению влаги в степи. И вместо того чтобы беречь влагу, ее безрассудно расточали, создавая все условия к тому, чтобы она как можно быстрее уходила в реки и моря и испарялась в воздух. Докучаев писал;

«…в таком надорванном, надломленном, ненормальном состоянии находится наше южное степное земледелие, уже и теперь, по общему признанию, являющееся биржевой игрой, азартность которой с каждым годом, конечно, должна увеличиваться.

Но само собой разумеется, что так дело продолжаться не может и не должно; никакой, даже геркулесовский организм не в состоянии часто переносить таких бедственных случайностей, какая выпала в настоящее время на долю России. Безусловно, должны быть приняты самые энергические и решительные меры, которые оздоровили бы наш земледельческий организм».

В этой же книге Докучаев намечает меры по «оздоровлению» сельского хозяйства, меры, грандиозные по размаху, вместе с тем вполне конкретные и осуществимые, но только в условиях социализма. Прежде всего Докучаев предлагал план регулирования рек. Для больших судоходных, или, как говорил Докучаев, сплавных, рек, таких, как Волга, Днепр, Дон, Днестр, Кама, Ока, предлагалось сузить, по возможности, живое сечение рек, спрямить, где нужно, их течение, устроить запасные резервуары, уничтожить мели и перекаты, обсадить деревьями и кустарником прибрежную полосу, особенно пески и осыпающиеся высокие нагорные берега. Загородить плетнями устья оврагов, открывающихся в долины рек, с тем чтобы уберечь их от заноса илом и песком. Для малых рек, которых так много в нашей степи, кроме этого, предлагалось построить «капитальные плотины», чтобы создать запасы воды для орошения, а также чтобы «воспользоваться для различных надобностей движущей силой воды». Хотя Докучаев и не помышлял еще о строительстве плотин на таких гигантских водных артериях, как Волга и Днепр, он давал исключительный по смелости и широте набросок плана не только «регулирования рек», как он скромно выражался, но и использования их в целях оросительные и энергетических.

Вторым важным мероприятием, предложенным им, было «регулирование оврагов и балок». Докучаев считал, что рост оврагов необходимо остановить, они и так отвоевали у черноземной степи много ценной площади. Он наметил ряд мер по строительству мелких плотин, механическому укреплению стенок оврагов при помощи посадки деревьев и кустарника; распашку уже пологих склонов оврагов он считал необходимым воспретить.

Кроме упорядочения водного режима рек и оврагов, он наметил пути «регулирования водного хозяйства в открытых степях, на водораздельных пространствах» с помощью посадки леса и других мер; разработал детальный план максимального накопления вод зимой и весной и экономного расходования их летом. Это было необходимо, чтобы лучше использовать снеговые и дождевые воды для нужд сельского хозяйства. Докучаев считал необходимым накопление влаги в почве, поднятие в степях уровня грунтовых вод в целях использования их для орошения и обводнения. Его планы были так широки, что включали даже задачи по улучшению степного климата, увеличению влажности воздуха и рос в степях.

В области регулирования и резкого улучшения водного режима открытых водораздельных степей программа Докучаева была исключительно целеустремленна и убедительно изложена. Докучаев предлагал:

«…1) заложить на водораздельных степных пространствах системы прудов, расположив их главным образом по естественным ложбинкам и блюдцам и особенно по путям естественного стока в степи весенних и дождевых вод; берега прудов должны быть обсажены деревьями;

2) в других местах открытых степей насадить ряды живых изгородей, с небольшими, но, по возможности, длинными плотниками, наподобие тех, которые образуются при копании обычных канав, что, несомненно, будет способствовать накоплению на данном участке снега, задержанию и лучшему использованию весенних и дождевых вод;

3) третьи места открытой степи — все пески, бугры и вообще почему-либо неудобные для пашни участки, особенно если они открыты для сильных ветров, засадить сплошным лесом;

4) испробовать различные типы артезианских и иных колодцев в степях с неодинаковой абсолютной высотой; при несомненной удаче некоторых из них получился бы новый могущественный источник для орошения, который до сих пор совершенно пропадал для сельского хозяйства».

В этих немногих строках содержалась программа научной реконструкции всего водного режима черноземной полосы России. По своей законченности и глубине она опережала самые смелые мысли его современников. Докучаевым впервые была высказана мысль о создании полезащитных лесных полос в степях, а также о широком строительстве артезианских колодцев и ряде мелиоративных мероприятий. Это было новое слово в науке.

Докучаев великолепно сознавал большое агрономическое и, более того, «водоохранное» значение почвенной структуры. В своей книге он писал: «Огромная часть (во многих местах вся) степи лишилась своего естественного покрова — степной, девственной, обыкновенно очень густой растительности и дерна, задерживавших массу снега и воды и прикрывавших почву от морозов и ветров; а пашни, занимающие теперь во многих местах до 90 % общей площади, уничтожив свойственную чернозему и наиболее благоприятную для удержания почвенной влаги зернистую структуру, сделали его легким достоянием ветра и смывающей деятельности всевозможных вод».

Очень много в области изучения почвенной структуры сделал и П. А. Костычев. Он установил, что прочная комковатая структура почвы является основой для получения высокого урожая сельскохозяйственных растений. Костычев показал, что создание прочной почвенной структуры в природных условиях происходит под влиянием смены различных видов травянистой степной растительности. Им были предложены методы искусственного ускорения процесса создания почвенной структуры путем подсева злаковых трав на залежах. В этом мы можем видеть первый прообраз учения нашего великого современника В. Р. Вильямса о травопольном севообороте.

Таким образом, Докучаев и Костычев в научных спорах создавали основы русской сельскохозяйственной науки.