кровь, острым топором отрубает ему голову. Поверженный тщетно пытается достать бога большими кривыми ногтями. От места схватки по цветущему лугу в ужасе бегут, оглядываясь, слуги вампира — двухголовые зубастые демоны, но им уже перерезают дорогу добрые духи в виде полулюдей-полуптиц колибри, вооруженные боевыми булавами и щитами.

Внутри храма на фресках мы видим другое благодетельное божество. Вот оно шелушит початки кукурузы, обучая людей пользоваться этим замечательным злаком. Вот оно держит в руках радугу, изображенную в виде двухголовой змеи, чтобы влага беспрепятственно орошала поля. А на следующей фреске бог в пышном головном уборе и с большим золотым кольцом в носу обучает человека искусству гадания. Он сидит на песке, скрестив ноги и держа правой рукой перед глазами что-то похожее по форме на огромный боб[34], с увлечением объясняет начертанные на нем символы. Перед ним в почтительной позе сидит слушающий и держит наготове другие бобы. Истолкованные лежат между ними на песке.

У стены напротив входа стоит величественная деревянная статуя: полный мужчина в короткой набедренной повязке и высоком головном уборе из разноцветных перьев держит перед грудью землекопалку. Тело покрыто татуировкой, изображающей стилизованных птиц и змей. Это одно из божеств мочика, праздник которого будет отмечаться завтра, поэтому его статую и вынесли сюда. В других помещениях храма мы увидим остальных богов и богинь, они дожидаются своей очереди.

В небольшой комнатке на глиняном полу сидит пышно одетый человек — жрец — и задумчиво передвигает разноцветные камешки на прямоугольной плите. Она разделена на квадраты, а в одном углу ее сделана многоступенная пирамида. Это своеобразный счетный прибор, при помощи которого жрец делает вычисления для календаря. Вот считающий передвинул камешек с одного поля на другое, и теперь он уже обозначает не единицу, а число девять. Не так-то просто заниматься здесь математикой! Надо очень многое знать и помнить, так как записей не ведется.

Выходим снова наружу. После полутемного помещения яркие солнечные лучи сперва ослепляют нас, но скоро глаза осваиваются. Бросим прощальный взгляд на пирамиды и двинемся дальше.

И Пирамида Солнца и Пирамида Луны сооружены из огромного количества необожженных прямоугольных кирпичей-адобов. Подсчитано, например, что на Пирамиду Солнца их пошло более 130 миллионов. Адобы изготовлялись прямо на месте при помощи специальных форм. Кое-где для большей прочности здания среди кирпичей проложены большие брусья из рожкового дерева — альгарробы. Строили пирамиды общинники, согнанные из соседских поселений. Оба эти сооружения воздвигались в течение нескольких поколений, причем в толще часто устраивались гробницы. Неподалеку от пирамиды расположено невысокое здание. Внутри его сидят, скрестив ноги, девушки — их более десяти. Перед каждой вертикальный ткацкий станок, верхняя планка которого прикреплена к тонкой деревянной колонне — поддержке, а нижняя — к поясу ткачихи. Несколько пожилых женщин расхаживают между работающими, наблюдая за порядком. Нити (уже окрашенные) состоят из смеси шерстяных и хлопковых волокон, и ткани получаются очень красивые. Но это здание не ткацкая мастерская, как можно было бы предположить, а своеобразный женский монастырь, в котором живут молодые девушки, посвященные Луне. Основное занятие их — тканье праздничных одежд жрецов и сановников. Иногда они принимают участие и в культовых церемониях. Позже в государстве инков существовали подобные монастыри, но жившие в них девушки считались невестами Солнца. Труд ткачих кропотлив и тяжел. Ученые подсчитали, что на изготовление сравнительно простой неорнаментированной ткани размером семнадцать квадратных метров требовалось более тысячи человеко-часов. Не удивительно поэтому, что здесь мы не услышим веселого девичьего щебета.

Воспользовавшись своим правом проникать повсюду беспрепятственно, осмотрим теперь дворец правителя. Он стоит на небольшом трехметровом возвышении, белые стены его ослепительно сияют на солнце. На крыше из тростника, так же как и на крышах храмов, укреплены изображения священных животных: лисы и собаки; оба они связаны с лунным культом.

У входа во дворец суетится множество пышно одетых придворных и слуг, первые ожидают приема у владыки, вторые заняты повседневными делами. Проскользнем мимо них и войдем в парадный зал. Он вовсе не так велик, как можно было бы предполагать, и немногим больше наших обычных комнат. Против входа, на невысоком помосте под балдахином, неподвижно сидит верховный правитель страны мочика. Он только что выслушал доклад начальника каналов, что с водоснабжением земель все обстоит хорошо. Одеяния его заслуживают специального описания. Несмотря на жару, властелин облачен в несколько одежд. На нем набедренная повязка, нижняя юбка, нательная рубашка без рукавов из тонкой, редкой ткани, расшитая красными узорами верхняя юбка немного не доходящая до колен, и рубашка из плотной белой ткани, также украшенная богатой вышивкой; она слегка спускается на верхнюю часть юбки. У верхней рубашки есть рукава, но они короткие и не доходят до локтей.

На голове владыки страны круглая шапочка, с которой на затылок и шею спускается белоснежный платок; на шапочке укреплен огромный тюрбан из ярко-алой ткани с золотыми и серебряными фигурками божеств и животных. Чтобы он не соскользнул на сторону к краям тюрбана пришит плотный ремешок, уходящий под подбородок. Два пояса с серебряными бляшками, массивные круглые серьги, большой золотой диск с рельефным изображением победоносного божества, висящий на груди правителя, и церемониальный медный нож с золотой рукояткой в виде птицы дополняют его наряд.

При взгляде на лицо владыки мы сразу узнаем его. Ведь это оно было изображено на фигурном сосуде, который мы рассматривали на дворе гончара. Только в действительности он выглядит несколько старше и менее величественно, — очевидно, скульптор немного польстил оригиналу.

Пока он находится в одиночестве, осмотрим парадный зал. Стены его, так же как и в храме, украшены росписями, но здесь они имеют совершенно иной характер. Все заполнено изображениями боевых сцен. Вот слева в пустынной местности, среди песчаных холмов поросших кактусами, ожесточенно схватилась группа воинов, они сражаются попарно. Один бросает камень, защищаясь в то же время небольшим круглым щитом от удара короткого копья. Собаки, которых мочика специально дрессировал для боя, кусают его за ноги; на животных надеты специальные панцири. Двое других замахнулись друг на друга булавами. А воин слева уже нанес противнику удар палицей, и кровь из разбитой головы брызжет в разные стороны. На правой стене изображена торжественная процессия победителей они гонят перед собой врагов. Побежденные раздеты догола, на шее у каждого из них — петля из толстой веревки, концы которой сжимают в левой руке герои; в другой они несут и свое, и захваченное оружие. Большинство пленных держатся за разбитые носы, из которых каплет кровь; лишь один, обернувшись к своему врагу, проклинает его, показывая на него пальцем. А дальше на фреске видна торжественная церемония жертвоприношения божеству войны: пленных сбрасывают с высокого утеса. Тела убитых разрезают на куски, чтобы хранить потом дома как трофеи. На самой высокой вершине стоит божество, держа в одной руке нож, в другой — отрубленную человеческую голову, и с удовольствием наблюдает за происходящим.