троне. На голове бога — модий (мера для зерна) — символ плодородия нильской долины. В левой руке он держит скипетр, правая покоится на голове злобного стража подземного царства пса Кербера.

Популярность Сераписа огромна, к нему стекаются паломники со всего Египта, а слухи о чудесах божества доходят даже до Индии. Это неудивительно. Больные, проведя ночь в его храме, надеются на исцеление от тяжелых болезней, грешникам он дает отпущение совершенных грехов, желающим успехов в делах — исполнение желаний, умирающим — вечный покой и блаженство в загробном мире. Ведь он совмещает в себе функции и Зевса, и Осириса, и греческого бога — врача Асклепия. Об этом красноречиво свидетельствует пророчество Сераписа, данное в ответ на вопрос кипрского царя Никокреонта: кто же он, этот новый бог? «Небо — моя голова, море — мое чрево, ноги мои упираются в землю, мои уши реют в воздухе, мои глаза сияют солнцем».

Неудивительно, что около его храма живут люди, посвятившие себя этому божеству, но не принявшие жреческого звания — прообраз будущих христианских монахов. Не случайно Египет потом, после принятия христианства, станет мощным центром монашества.

Перед статуей стоит большая бронзовая чаша, украшенная серебряной инкрустацией. В ней лежат грудой папирусные свитки. Это не молитвы, а запросы к божеству, Серапис помогает верующим и своими прорицаниями. Возьмем наудачу один из них, развернем и прочитаем. Там написано: «Зевсу-Солнцу, могучему Серапису и богам, обитающим с ним в его храме. Ника спрашивает: надлежит ли ей купить у Тасарапион ее раба по имени Гайон? Разреши мне это!» Итак, бог должен разрешить сомнения: следует ли Нике покупать данного раба? Последняя фраза указывает, что ей этого хочется. Интересно, что ответит ей Серапис или, вернее, жрец, ведающий оракулом?

Полюбовавшись прекрасным творением Бриаксида, мы переходим в примыкающее святилище Исиды и ее сына Гарпократа. Но здесь богиня предстает уже не в том египетском облике, который мы видели недавно. Перед нами молодая красивая женщина в греческом хитоне с традиционным сложным узлом на груди, так называемым «узлом Исиды», и в плаще, перекинутом через левое плечо. На голове ее три страусовых пера и небольшая приподнявшаяся, готовая ужалить змея — единственный след ее древнеегипетского происхождения. Правая рука согнута в локте и поднята до уровня плеча, в опущенной левой — сосуд в виде маленького ведерка для священной нильской воды. Окропление и омовение этой водой играло в культе поздней эллинистической Исиды важную роль, этот обряд впоследствии был заимствован ранним христианством. Служба в этом храме идет на греческом языке, в то время как в египетском — на местном.

Эта Исида соединяет в себе черты многих более древних греческих божеств: и благодетельной Деметры, подательницы хлеба, и Афродиты-Пелагии, покровительницы моряков, и Геры, вершительницы и охранительницы брачной жизни. Она не различает среди верующих в нее ни свободных, ни рабов (опять- таки деталь, заимствованная позже христианством и немало способствовавшая его распространению), И отпускают рабов на волю довольно часто путем посвящения их Исиде. Делается это следующим образом: сумма денег на выкуп, собранная или самим рабом, или условно названная владельцем, вносилась последнему от имени Исиды. Богиня, таким образом, становилась как бы госпожой отпускаемого. Это не стесняло его свободы, а только укрепляло ее, так как в случае нарушения сделки бывший хозяин вступал на путь вражды с божеством и подвергался не только общественному порицанию, но и духовному взысканию. Естественно, что новый свободный был особенно тесно связан со своей «госпожой» и делался ревностным ее слугой.

В культе Исиды имелись мистерии. Посвящаемый в. них был обязан пройти несколько степеней просветления и очищения, прежде чем мог стать полноправным их участником. Эта иерархия посвящения также нашла свое отражение в ступенях достижения определенного монашеского чина в христианстве.

Рядом со статуей Исиды стоит изваяние ее сына Гарпократа. Древние египтяне изображали его в виде младенца (часто с головой сокола), сосущего свой палец. Александрийские скульпторы по-своему осмыслили этот жест, теперь юный бог прижимает палец к губам — знак священного молчания.

В храм входят жрецы, потрясая систрами, — начинается вечерняя служба богине. Но мы и так провели здесь слишком много времени, поэтому поспешим к самой интересной для нас достопримечательности Серапеума — его замечательной библиотеке.

В 390 году н. э. христианские фанатики, руководимые александрийским патриархом Феофилом, напали на Серапеум, разгромили храм Сераписа, уничтожили знаменитое творение Бриакснда и другие статуи. Разрушить полностью могучее сооружение им не удалось, оно было слишком прочно, но библиотеку сожгли. А в этом прекрасном собрании книжных богатств были бесценные сокровища человеческого гения, погибшие в пламени навсегда.

Уже смеркается. Войдем во вместительное здание библиотеки. Хотя она и меньше по числу томов собрания Музейона, но содержит немало интересных и важных для нас книг. Посмотрим на названия — здесь есть что выбрать. Вот, например, сочинение египетского жреца Манефона, посвященное древней истории Египта. Имя ученого жреца нам уже знакомо по истории создания культа Сераписа. Торопиться нам некуда, развернем драгоценный свиток (до нашего времени из трудов Манефона дошли лишь несколько незначительных отрывков), устроимся поудобнее около высокого светильника с тремя рожками и начнем внимательно читать его. Ночь длинна.

Древняя культура инков в Южной Америке, достигшая своего расцвета в XV–XVI веках и уничтоженная безжалостными испанскими завоевателями, хорошо известна всем, интересующимся историей. Но мало кто знает, что инкское общество было последним этапом в многовековом развитии индейских народов южноамериканского континента. Многочисленные племена и народы, жившие задолго до испанского завоевания на территории современных Перу, Эквадора и Боливии, создали тот культурный фундамент, на котором впоследствии выросла замечательная инкская культура. Этими народами были основаны такие города-государства, как Чавин в горной части Перу, или Наска на южном побережье Тихого океана, или загадочный Тиауанаку близ высокогорного озера Титикака. Язык создателей и обитателей их неизвестен, поэтому этнонимы, названия городов, политические и социальные термины восстанавливаются учеными гипотетически, исходя из более поздних данных, относящихся ко времени испанского завоевания.

Одним из таких древних, исчезнувших ныне народов являлись мочика, поселения которых были рассеяны в долинах рек от Лечена севере до Непеньи на юге (Лене, Ламбайеке, Санья, Пакасмайо, или Хекетепеке, Чикама, Моче, Виру, Чао, Санта, Непенья) в северной части тихоокеанского побережья Перу. Их расцвет относится к I–VII векам н. э. Для того чтобы ознакомиться и лучше представить себе культуру и быт мочика, попытаемся мысленно совершить путешествие во времени, перенесемся в IV век и проведем день в столице этого народа, раскинувшейся в долине реки Моче, на берегу Тихого океана. Теперь это безжизненная груда развалин около современного перуанского города Трухильо.

Раннее утро, только начало светать. Осмотрим внимательно открывшуюся нашим глазам картину. Мы находимся на покрытой песками равнине, однообразие которой кое-где нарушается небольшими барханами. Слева ритмично вздыхает и накатывается могучими волнами на плоский песчаный берег необозримый