«размочить баранку» в противоборстве с нашими реактивными истребителями. В ночь на 24 августа на боевое патрулирование взлетели четыре МиГ-15бис из состава 2-й эскадрильи 147-го ГИАП. Наземный пункт наведения вывел перехватчик капитана Г.М.Полтавца на В-29, но стрелки «Суперкрепости» на этот раз оказались на высоте – их огонь достиг цели, и МиГ-15 отвернул в сторону своего аэродрома. Видимо, наш пилот был ранен и не решился воспользоваться катапультой, посчитав, что сможет посадить истребитель. Однако за несколько километров до полосы капитан Г.М.Полтавец, видимо, потерял сознание и повреждённый самолёт врезался в землю, похоронив под своими обломками пилота. Наутро в обгорелом дюрале поисковая команда обнаружила пули калибра 12,7 мм, но кому из экипажей В-29 принадлежит эта победа, до сих пор остаётся неизвестным.
[28] На цель вышел 31 самолёт из состава всех трёх бомбардировочных авиакрыльев. Длительность налёта составила 2 часа 40 мин. Первыми над целью появились экипажи 307-го авиакрыла, сбросившие 227-кг бомбы, за ними такими же боеприпасами отработали самолёты 19-го крыла, а в финале налёта цель атаковали машины 98-го крыла, сбросившие 907-кг полубронебойные бомбы. С «Суперкрепостями» тесно взаимодействовали «Ивейдеры», довольно эффективно подавлявшие огонь зенитной артиллерии и противодействовавшие работе расчётов прожекторных станций. Американцы отметили появление ночных поршневых и реактивных перехватчиков противника, но заявили, что потерь в ходе налёта не понесли, хотя утром в окрестностях разрушенной ГЭС были обнаружены обломки В-29 (сер.№.44-86343), который был практически в упор расстрелян старшим лейтенантом Ю.Н.Добровичаном из состава 2-й эскадрильи 147-го ГИАП. Самолёт взорвался над целью, а весь его экипаж погиб. Отличился в ту ночь и командир 2-й эскадрильи этого полка майор А.И.Тришкин, серьёзно повредивший другую «Суперкрепость», которая была добита на подходе к берегам залива огнём батарей 92-го ЗАД. Ещё один бомбардировщик сбили зенитчики.
[29] Хотя «Инвейдерам» удалось в значительно мере рассредоточить и подавить зенитный огонь, появившийся одинокий «МиГ» замполита 2-й эскадрильи 147-го ГИАП капитана О.И.Курдюкова, нашёл свою цель в световом поле, обстреляв один В-29, который, оставляя шлейф дыма, потянул в сторону южнокорейских аэродромов.
[30] Что значит «бывший важным узлом железных дорог»? А потом переставший! Когда? До бомбардировки или после?
[31] Около половины сброшенных экипажами В-29 осколочно-фугасных бомб имели дистанционные взрыватели, что позволило «Суперкрепостям» нанести тяжёлые потери расчётам зенитной артиллерии.
[32] Надо заметить, что на самом деле штаб Бомбардировочного Командования отнюдь «не дул на воду». Нарваться на «МиГи» с тяжелейшими последствиями можно было очень легко, поскольку в это время после определённого спада боевой эффективности истребителей 64-го корпуса, наши снова начали одолевать, и «янки», хотя об этом практически ничего не пишут, чувствовали это, судя по данным службы радиоперехвата, очень хорошо. Дело в том, что при организации этого налёта штаб FEAF в отношении численности и состава эскорта целиком положился на командование авианосной ударной группой (АУГ), а последнее выделило обычный (по своим меркам) наряд сил. Причём на самом деле в непосредственном сопровождении «Суперкрепостей» в том вылете не находилось ни одного истребителя! Не была сформирована и группа расчистки воздуха! В то же время, надо признать, что моряки самым оптимальным образом расположили свою дюжину «Банши» с весьма посредственными высотно- скоростными характеристиками, которые, будучи эшелонированными по высоте над строем бомбардировщиков, в случае появления «МиГов» могли вступить в бой на нисходящем манёвре, что позволило бы в первые и наиболее важные мгновения боя в какой-то степени нивелировать подавляющее техническое превосходство корейских перехватчиков. В то же время на экипажи В-29 столь слабое прикрытие произвело тяжёлое впечатление. Достаточно сказать, что, обнаружив в точке рандеву горстку F2H2, ведущий группы бомбардировщиков в ходе переговоров со штабом FEAF мгновенно договорился о том, что в случае появления «МиГов» экипажи бомбардировщиков отказываются от выполнения задания и поворачивают обратно!
[33] Видимо первый поединок ночных истребителей в небе Кореи произошёл 3 ноября 1952 г., когда экипаж «Скайнайта» (пилот – майор У.Страттон, оператор – мастер-сержант Х.Хоглинд) из состава 513-й эскадрильи обнаружил и атаковал МиГ-15бис из состава 147-го ГИАП, который пилотировал старший лейтенант В.Д.Вишняков, умудрившийся, несмотря на попадания в его самолёт 14 20-мм снарядов, два из которых угодили в бронеспинку, успешно посадить повреждённый истребитель на аэродром Мяогоу. Причём машина была восстановлена рее через три дня.
Первый же МиГ-15 американцы сбили в ночь на 8 ноября 1952 г., когда экипаж другого «Скайнайта» (пилот – капитан О.Дэвис, оператор – уоррент-офицер Д.Феслер), успешно атаковал истребитель старшего лейтенанта И.П.Ковалёва из состава 351-го ИАП, который сумел катапультироваться из горящей машины и вскоре вернулся в свою часть. Однако в ту же ночь американцы потеряли над Северной Кореей и один F- 94B, который, видимо, стал добычей зенитчиков. В ночь на 19 ноября добычей экипажей истребителей этого типа стал МиГ-15 начальника воздушно-стрелковой службы 64-го ИАК майора П.Ф.Сьиёва, который погиб. Однако в ту же ночь отличился старший лейтенант Ю.Н.Добровичан, расстрелявший свою вторую «Суперкрепость» (сер. №44-86392), большая часть экипажа которой была вывезена поисково- спасательными вертолётами.
[34] Попробуем разобраться по порядку.
1. Совершенно непонятно на чём основан тезис автора, согласно которому ««Суперкрепости», наконец, получили довольно хорошее прикрытие», если даже из анализа авторского текста (без учёта данных изложенных в коментариях) видно, что после появления (ночных «МиГов»», потери В-29 снова начали возрастать и в отдельных вылетах в относительных величинах начали приближаться к критическим показателям «Чёрной недели» октября 1951 г.
2. Наличие истребителей оснащённых радарами над строем В-29 на самом деле ничего не даст ни первым, ни вторым. Причин этому несколько, но основная из них заключается в том, что достаточно долго (до начала 70-х годов) бортовые радиолокаторы истребителей практически не видели воздушные цели на фоне земли. Понятно, что опускать луч вниз в этом случае не было никакого смысла. По этой причине вниз антенна отклонялась только на 10° – 12°, а вверх на 40° – 45°. Кстати, впоследствии выяснилось, что именно такие угловые параметры сектора сканирования пространства наиболее удобны в ближнем манёвренном бою и в этом виде они остаются и в настоящее время. Если же F-3D и F-94B занимали позиции позади и выше строя бомбардировщиков, с таким расчётом, чтобы видеть в нижних секторах индикаторов своих БРЛС и бомбардировщики, и подкрадывающиеся к ним ночные «МиГи», то из- за откровенно слабых скоростных и разгонных характеристик из этой позиции американские истребители не успевали прийти на помощь своим подопечным. На самом деле F-3D и F-94B приходилось висеть на одной высоте буквально рядом с «Суперфортрессами».
3. Вступать в бой с истребителями сопровождения нашим перехватчикам не имело никакого смысла, так как эти машины не несли угрозы прикрываемым объектам, а в силу их более худших характеристик от них было проще уйти, увеличив скорость. Заметим также, что собственные потери ночных американских истребителей, обеспечивавших действия В-29, превосходят даже число заявленных их экипажами побед над МиГ-15! О соотношении их с числом реальных успехов вообще говорить не стоит.
[35] В конце ноября силы ночной истребительной авиации пополнила эскадрилья МиГ-15 из состава 535-го ИАП, входившего в состав 32-й ИАД, которой командовал капитан К.И.Сёма.
[36] Если это и оказывало какую-то помощь экипажам В-29, то весьма незначительную, так как операторы огневых установок и так только тем и занимались, что выискивали воздушного противника. Это была их обязанность. Идущие на цель В-29 даже после получения этих предупреждений не могли избежать встречи с перехватчиками, поскольку последние обладали более чем двухкратным превосходством в скоростных характеристиках и наводились по данным наземных РЛС.
[37] Это как-то плохо сочетается со словами автора статьи о том, что «В октябре … у авиаторов стали проявляться признаки усталости и депрессии от следовавших непрерывной чередой долгих и трудных вылетов…». Во-первых, ночные вылеты выполнялись отнюдь не регулярно даже в нашей АДД
