экипажей «Суперкрепостей» безвозвратные потери весьма резко снизились, то количество машин, получавших различные повреждения, вряд ли заметно сократилось. В противном случае, уместно задать вопрос: если после перехода на ночные вылеты всё стало так хорошо, как пишут американские авторы, почему пика в использовании бомбардировщиков пришлось ждать восемь месяцев (с 28 октября 1951 по 31 августа 1952 г.)?! Ответ, думаем, очевиден. Несмотря на поставку В-29 из частей, перевооружавшихся на более современную матчасть, количество машин получавших в ходе боевых вылетов различные повреждения, было немалым и фактически не позволяло в короткие сроки заметно увеличить число исправных бомбардировщиков в боевых эскадрилиях.

[11] Необходимо заметить, что недостаточные темпы выпуска аппаратуры и длительные сроки подготовки радиооператоров затянули переоснащение В-29 всех трёх авиагрупп фактически до конца 1952 г.

[12] Правда обходилось это для экипажей В-26 надо сказать довольно дорого. На малых высотах зенитный огонь был страшным.

[13] Вообще, по этому вопросу существует большой разброс мнений. Понятно, что если разведка не подводила и сообщала точные координаты целей, то результаты при использовании бомб с дистанционными взрывателями были очень хорошими. В частности, командир 2-й американской пехотной дивизии генерал-майор Кларк Л.Раффнер передал следующее сообщение в штаб ВВС США Дальневосточной операционной зоны: «Громадный урон, наносимый вашими бомбёжками, значительно уменьшили давление противника на войска, находящиеся под моим командованием. Точность бомбовых ударов, подрывающих боевой дух целых частей противника, сосредотачивающихся для атаки в полукилометре от линии фронта, просто изумительна. Америкаснкий солдат, бежавший из плена во время налёта на Сунчхон около полуночи, сообщил, что большая часть батальона противника, выдвигавшегося к линии фронта с целью атаки позиций 9-й пехотной дивизии, была уничтожена, э его остатки в панике разбежались».

Однако, например, бывший командир 10-го армейского корпуса генерал-лейтенант Альмонд в своей статье «Ошибки в методах поддержки наземных войск в Кооее», опубликованной в журнале «US News and World Report» №3/1953 г. писал, что «американское командование не сумело организовать в Корее эффективной системы взаимодействия между авиацией и сухопутными войсками. Наиболее слабым местом в этой системе является отсутствие централизованного руководства действиями всех видов вооружённых сил. В результате выделенная для обеспечения войск авиация зачастую действовала без учёта наземной обстановки, а иногда даже вразрез с планами армейского командования…».

[14] Не совсем верно, так как номера авиагрупп В-29, действовавшие в Корее, при переводе на новый штат комплектования крыла не получали новый номер. Данное положение коснулась частей тактической и вспомогательной авиации.

[15] В ходе налёта в ночь на 25 марта удалось повредить в девяти местах только один двухпутный мост, а в ходе авиаудара в ночь на 28-е число американские экипажи вывели из строя оба моста.

[16] Там же сформировали и бригаду техников, снимавших с неподлежащих восстановлению самолётов всё мало-мальски ценное оборудование и отправлявших эти сокровища на Кадену. К этому времени многие агрегаты и элементы оборудования В-29 уже не выпускались американской промышленностью, и достать запчасти было весьма не просто. Достаточно сказать, что благодаря заявкам штаба FEAF были изрядно «почищены» даже американские склады на авиабазах в Великобритании, созданные в первые послевоенные годы!

[171 Любопытно, что всего в мае 1952 г. было зарегистрировано 143 прямых попадания в пролёты мостов. При этом в штабе Бомбардировочного Командования, несмотря на достигнутые успехи, считали, что мосты являются целями, более подходящими для лёгких бомбардировщиков.

[18] Убийственная любовь автора к буквальным переводам, но должны заметить, что на русском языке так не говорят. Отряд может называться «Омаха», «Браво» или 4-й отряд. Учитывая, что он выделен из состава эскадрильи, то у нас это было бы 4-е звено, а из состава батальона была бы выделена 4-я рота, но не рота 4.

[19] В середине мая в состав ночной ПВО вернулся 351-й ИАП, перевооружённый на МиГ-15бис, оснащённых элементами радиолокационной системы наведения «Сирена» и навигационной системой ОСП-48. В начале июня к нему присоединился 147-й ГИАП, имевший такую же материальную часть.

[20] О темпах усиления системы северокорейской ПВО можно судить по росту численности зенитных орудий в составе Корейской народной армии и войск китайских народных добровольцев. Если к ноябрю 1951 г., когда экипажам В-29 пришлось перейти на ночные вылеты, «северяне» располагали только 76 орудиями 52К калибра 85 мм и 297 автоматическими пушками 70К калибра 37 мм, а в ПВО имелся только один трёхэскадрильный полк ночных истребителей, оснащённый поршневыми Ла-11, то к ноябрю 1952 г. количество зенитных прожекторов и 85-мм артсистем возросло в два раза, 37-мм автоматов – утроилось, а боевой состав частей только ночной истребительной авиации советского 64-го корпуса вырос в два раза, и она была полностью переоснащёна реактивными истребителями МиГ-15бис.

[21] Реально в ту ночь на перехват бомбардировщиков были подняты две пары «МиГов» из состава 351-го ИАП и одна пара из состава 147-го ГИАП. Ещё на подходе к цели несколько В-29 попали в световые поля. В результате заместитель командира 351-го ИАП капитан А.М.Карелин сбил две и повредил одну «Сверхкрепость», которая совершила вынужденную посадку на южнокорейском аэродроме Тэгу, а командир 147-го ГИАП майор М.И.Студилин тяжело повредил ещё один бомбардировщик, который, дотянув до Кимпхо, угодил после посадки на кладбище разбитой авиатехники и одновременно пополнил запасы запчастей.

[22] В ночь на 15 июня отличился командир звена из состава 2-й эскадрильи 147-го ГИАП капитан Ф.С.Володарский, сбивший над районом реки Ялуцзян В-29, а 3 июля продолжил наращивать свой боевой счёт теперь уже майор А.М.Карелин, «срезавший» в световом поле RB-50 из состава 91-й разведывательной эскадрильи.

[23] Вопреки устоявшемуся мнению, Корея к концу 40-х годов представляла собой достаточно высокоразвитую в промышленном отношении страну. В частности, за 28 лет японской оккупации были построены четыре главные взаимосвязанные гидроэлектротехнические системы (Фусенская, Чанчжинская, Кёсенская и Супхунская), которые, наряду с небольшими местными гидростанциями, обеспечивали не только потребности Кореи в электроэнергии, но и около 10% объёма вырабатываемой энергии отдавали промышленности соседнего Китая. Общая мощность основных гидротехнических сооружений Северной Кореи превышала 2,5 млн. кВт.

[24] Удары по ирригационным плотинам были на самом деле начаты американской авиацией 13 мая 1953 г. в ответ на затягивание переговоров северокорейской делегацией.

[25] В налётах на гидроэлектростанции в указанное автором время В-29 не участвовали. Все удары наносились американской истребительно-бомбардировочной авиации и ВВС флота, поскольку намеченные к разрушению объекты находились в «аллее “МиГов”» и имели сильное зенитное прикрытие. Всплеск активности «Суперкрепостей» конце июня – начале июля объясняется во многом тем, что авиаразведка обнаружила неожиданно хорошо замаскированный металлургический завод «Восточной компании лёгких металлов», располагавшийся на окраине города Янгси на берегах реки Ялуцзян. Это была классическая цель для стратегической авиации. Для её гарантированного уничтожения пришлось задействовать все имевшиеся в строю четырёхмоторные машины. В результате ночного налёта, в котором приняли участие 63 В-29, 70% промышленных сооружений этого предприятия были уничтожены.

[26] В сущности, появление данной директивы демонстрировало недостаточность усилий американской тактической ударной авиации, плечом к плечу с которой по одним и тем же целям с начала войны действовали и соединения стратегических бомбардировщиков.

[27] И всё же в одном из этих вылетов, воздушные стрелки «Суперкрепостей» смогли