помощь товарищам, отряд разнес свой собственный лагерь, так что защищать его стало невозможно.
Яхмос служил примером своим воинам, египтяне берегли и силы, и лошадей. Они не расточали стрел впустую, каждый выстрел, каждый бросок копья уносил жизнь врага.
В морской битве богиня удачи перелетела на сторону гиксосов. Они дважды отбросили лезущих на абордаж воинов фараона, и теперь, превосходя их числом, собирались окончательно их уничтожить. Египтянам очень помогли бы корабли Хонсухотепа, но флотоводец не мог оставить северный канал, иначе суда гиксосов вновь объединились бы, и подход к Аварису оказался бы в их руках.
Кошечка прокалила на огне нож и прижгла рану Афганца, который получил удар мечом в левый бок. Как ни был привычен к боли испытанный ратник, он не удержался от глухого стона.
— Тебе повезло, — утешила Афганца Кошечка. — Смотреть страшно, а заживет быстро.
— Когда ты окажешь помощь мне? — жалобно спросил Усач.
— Тебе повезло еще больше, у тебя не раны, а царапины.
— Но я весь в крови, я могу умереть.
— А я сначала должна помочь тем, кто получил серьезные ранения. Ты и все, кто в состоянии ходить, помогайте мне!
Раненых вокруг было без счета, и Кошечка вместе со своими помощницами сбивалась с ног. Ценой немалых потерь египетские колесницы одержали свою первую большую победу.
Однако особой радости ратники освободительного войска не испытывали — крепость оставалась недостижимой и давила сверху, угнетая всех.
Настало время выслушать донесения — царица и фараон с огромным вниманием слушали их под навесом, сооруженным на палубе передового корабля.
— Мы потеряли четвертую часть колесниц, — сообщил хранитель царской печати Неши, — но и у гиксосов забрали немало. Наши воины держались великолепно — стойко и мужественно. С завтрашнего дня мы приступим к обучению новых возничих вместо тех, что были убиты. На близлежащих равнинах в изобилии растет трава, поэтому лошади будут сыты.
— Неши сказал все, нам прибавить нечего, — подтвердил Усач, и Афганец согласно кивнул.
— Как твоя рана? — обеспокоилась Яххотеп.
— Ещё несколько дней она будет стеснять меня, но не помешает обучать возничих.
— Десять вражеских кораблей выведено из строя, часть из них пошла ко дну, другие нуждаются в серьезной починке, — начал свой доклад флотоводец Хонсухотеп. — У гиксосов погибло много матросов, гребцов, пехотинцев. Их потери гораздо тяжелее наших, которые, впрочем, тоже достаточно велики. Наш флот сосредоточен теперь в северном канале. Но я не советовал бы немедленно начинать штурм Авариса, мои люди на последнем издыхании.
— Мне понадобится время, чтобы организовать службу снабжения, — снова заговорил хранитель царской печати Неши, — а здесь это будет нелегко. Но наши смельчаки должны досыта питаться и спать в сносных условиях.
— Никуда не годятся наши переносные лестницы, — подал голос градоправитель Эмхеб. — Стены крепости здесь слишком высоки, и в отличие от Леонтополя, лучники могут прятаться за выступающие зубцы. Оставаясь недосягаемыми для нас, они будут расстреливать наших воинов, когда те попытаются приблизиться.
Яххотеп признала весомость причин, которые не давали египтянам возможности немедленно закрепить успех, бывший пока только половиной победы.
— Меня беспокоят отряды гиксосов, которые находятся на востоке Дельты и в Сиро-Палестине. Правитель гиксосов призовет их на помощь, чтобы освободить Аварис, и с войском такой численности нам уже не сладить.
— Но мы не можем и отступать, — твердо заявил фараон Яхмос. — Мы должны завладеть Аварисом любой ценой.
— Таково и наше самое заветное желание, — подтвердил градоправитель Эмхеб, — но согласимся, что осада будет долгой, очень долгой.
— А пока всем нам нужно отдохнуть и подумать, — завершила нелегкий разговор Яххотеп.
Что за странная ночь! Небо в крупных звездах принадлежало Нижнему Египту, а черная плодородная земля, каналы и рукава Дельты, кусты и злаки — властителю тьмы.
Яххотеп вспомнила старшего сына Камоса: он первым с ничтожными силами отважился напасть на Аварис и сумел нанести немалый урон его торговой гавани. Если бы не лазутчик, подосланный гиксосами, юный фараон нанес бы врагу ощутимые потери. Но и он остановился в бессилии у подножия крепости.
Когда на пути египтян вставало препятствие, царица всегда находила средство обойти его или преодолеть. Но на этот раз оно выглядело непреодолимым. И все-таки Яххотеп знала с юности, что там, где дороги нет, ее нужно проторить.
Мысли Яххотеп витали среди звезд, где обитали теперь Секненра и Камос. Она направлялась к шатру Яхмоса, желая проверить, как охраняют фараона.
Во время сражения тайный враг ничего не мог поделать. Отряд фараона состоял из самых верных и преданных ему людей, которые были ему лучшей защитой. Весельчак Младший лежал у входа в шатер и сразу же открыл оба глаза.
Пищу и напитки, которые подносили государю, пробовали два доверенных человека, вызвавшиеся на эту роль добровольно, так что отравить фараона было невозможно.
Дневная и ночная барки вновь пришли в равновесие. Яххотеп увидела, как солнечный диск погрузился в темноту и как возродился на востоке, победив змея тьмы.
На заре царица приняла решение.
Войско свободы возьмет Аварис или погибнет.
48
Не только офицеры, но и простые ратники-гиксосы пользовались дурманящими травками Хамуди. Одних они избавляли от страха перед египтянами, другим придавали еще больше храбрости, вселяя решимость сражаться разом с десятком врагов. Чтобы избежать паники, Хамуди раздавал наркотики и жителям Авариса.
Не было сомнения, что царица Яххотеп и ее сын Яхмос хотят одного — взять крепость. Но что они могли? Проникнуть в город у них не было никакой возможности. Осада была заранее обречена. За это время подоспеет подкрепление из других городов Дельты, подойдут хананеи, и с армией освобождения будет покончено раз и навсегда.
С высоты главной дозорной башни Хамуди наблюдал за противником, поведение которого показалось ему очень странным. Лучники и пехотинцы грузились на корабли, один за другим уплывавшие по каналам к бухте.
На носу передового боевого судна стоял фараон Яхмос, его легко было узнать по белой короне.
«Они решили уничтожить мой флот, — сообразил новый правитель, — и тогда уже окружить Аварис».
— Найди мне самого искусного лучника, — приказал он офицеру, который сопровождал его. — Пусть возьмет легкую лодку с двумя гребцами и подплывет на расстояние полета стрелы к неосторожному царьку.
Яхмес, сын Абаны, командовал кораблем, который в знак освобождения славного города окрестили «Сияющий в Мемфисе». Его лучники, самые искусные в египетском войске, сеяли смерть в рядах противника, облегчая путь тем, кто брал вражеские корабли на абордаж. Египтяне уже успели захватить два корабля гиксосов.
Яхмес, сын Абаны, заметил небольшую лодку, скользившую между кораблями. Трое мужчин,
