волшебным лесом Аррой мог вдруг оказаться на далекой планете? Никакой необходимости увязывать и мотивировать подобные вещи не было, поскольку фантастическая игра (то есть не являющаяся реконструкцией каких-либо исторических событий) всегда происходит во вторичной, насквозь постмодернистской реальности. Точно так же автор художественного текста имеет право опускать подробности, несущественные для текущей задачи. А окажется ли описанный им мир достоверным, зависит исключительно от его таланта и творчества.
Так зачем же все-таки нужны ролевые игры? Этот вопрос кажется странным и напоминает другой не менее странный вопрос: зачем нужна литература? Но я все-таки попытаюсь на него ответить. Об адаптационной функции ролевых игр говорилось довольно много, а игровые тренинги у многих едва ли не навязли в зубах. В самом деле, играя, человек получает множество полезных умений, вплоть до элементарных навыков общения; игровой опыт часто помогает человеку успешнее приспосабливаться к новым обстоятельствам. Но гораздо важнее другое: ролевые игры легитимизируют многослойность человеческой деятельности, в том числе наличие творчества (или его элементов) в обыденной жизни, быту и работе. А это не только облегчает жизнь, хотя бы в плане взаимодействия с другими людьми, но и просто делает ее интереснее.
Наконец, вспомним такой классический образец ролевой игры на самом высоком государственном уровне, как петровский «Всешутейший, Всепьянейший и Сумасброднейший собор». Обычно к нему принято относиться как к карнавальной забаве, досужему развлечению царя, не слишком скованного рамками норм и правил. Но именно неординарность взглядов и поведения сделали Петра Великим. А если взглянуть на «Собор» как на ролевую игру, то все сразу становится на свои места: мы видим и распределение ролей, и игровые имена, легко переходящие в реальность, и набор отыгрываемых сюжетов.
Причем карнавал и пьянка составляли лишь первый, внешний слой игры, по сути лишь обеспечивая ей приемлемое объяснение для окружающих да и для самих участников (хорошо известно, что человек, не желающий или стесняющийся признать серьезность своих действий, склонен в первую очередь маскировать их, выдавая за пародию). Внутренний же слой был куда важнее и не столь очевиден, но именно он давал участникам навыки, крайне важные в условиях быстро меняющегося мира и прямо связанные с важнейшими аспектами государственного управления. Участники «Собора» приучались действовать поперек сословных перегородок, получали примеры не только неформального взаимодействия, но и коллегиального принятия решений. И что уж совсем удивительно для мероприятия, проводимого под руководством самодержавного монарха, на «Соборе» отыгрывалось и проведение выборов. Правда, только «князя-папы». «Князь-кесарь» Ромодановский был несменяем, зато и выполнял эту функцию не только «по игре», но и в жизни, замещая Петра во время его отсутствия в стране. Можно сказать, игра прорастала в жизнь и прямо влияла на нее.
Конечно же, становясь всеобщим и принудительным, любое занятие теряет значительную долю своей прелести. Так случилось с преподаванием русской классики в школе. Если ролевые игры обретут официальность, с ними, уверен, случится то же самое. С одной оговоркой: если игра становится официальной обязанностью, то наличие второго слоя, игры в игре, предоставляет законную возможность выйти из рамок предписанного. Иначе говоря, не нарушая установленных правил, можно превратить игру в свою собственную. Нечто подобное в 1980-е годы происходило с комсомолом, когда многие обнаружили, что официально предписанные правила «игры» дают прекрасную возможность сотворить вполне реальную политическую и даже коммерческую карьеру.
Будет ли играм лучше, если ими и в самом деле займется государство, — вопрос открытый. Но знать о такой возможности не помешает никому, особенно тому, кто и в самом деле любит играть…
Рецензии
Игорь МИНАКОВ
ОБМЕН МИРАМИ
Существуют два Марса.
Один из них очень неудобен для колонизации: там холодно, там проблемы с кислородом, туда далеко лететь, и главное, там пока еще безлюдно. Более того, специалисты иногда позволяют себе сомнения в том, что на Марсе когда-либо существовала цивилизация, созданная кем-то, отличным от людей… Зато другой Марс выглядит уютно: хорошая погода, нетрудно подцепить красотку, а при желании можно раздобыть настоящую принцессу; по каналам плавают причудливые корабли. Разумеется, здесь была когда-то мудрая цивилизация, и от нее осталось немало интересного — надо только внимательно смотреть по сторонам. Во всяком случае, Берроуз, Хайнлайн и Брэдбери кое-что заметили в тех местах…
Действие романа Игоря Минакова разворачивается на Марсе-2: густонаселенной планете, куда можно попасть с помощью шеклианского «обмена разумами», или иначе — психотуризма. Затурканный клерк осуществляет мечту: отправляется на далекую таинственную планету, предоставив проходимцу свое тело и завладев его. Главного героя ждут погоня за сокровищами, знакомство с яростными четверорукими воинами, кое-какие дела с компанией «Хайнлайнер», плотские утехи с красотками и освоение совершенно незнакомого навыка — быть великим воином. Декорации, в которых всё это происходит, гораздо важнее сюжета. Центральный персонаж, по сути, берет на себя роль проводника, он сопровождает читателя на экскурсию по страницам классической фантастики о Марсе — от Берроуза до Мартынова. И читатель может вместе с ним окунуться в антураж и сюжеты из текстов, по которым светло ностальгирует не первый год.
Итог: книга хороша прежде всего для тех, кто с удовольствием совершил бы путешествие по старому доброму Марсу из Рэйтауна в Берроуз-сити. А эти города на карте Марса точно есть. Во всяком случае, на карте, составленной автором книги.
Дмитрий Володихин
Терри ГУДКАЙНД
ЗАКОН ДЕВЯТОК
«Закон девяток» — до последней строчки гудкайндовская книга: с узнаваемым сюжетом, вьющимся вокруг малозначимой детали.
Действие романа разворачивается на Земле, волшебников с их «правилами» нет и в помине, зато есть пафосный закон девяток, вся мистическая суть которого сводится к единственной подсказке для главного героя в самом конце романа. Казалось бы, о чем тут говорить?
Однако в каждом хорошем тексте есть своя изюминка. Чтобы постичь суть этого произведения, нам придется отринуть очевидные параллели с предыдущими романами автора, забыть про построенный по
