— Мы все приходим к этому по разным причинам, — сказала она сдержанно, и между ними воцарилось молчание.

Плавнолет разворачивался над Мирградом вместе с двумя женщинами, которые надеялись превратить его в никогда не существовавший плод фантазии.

Стеф и Джун завтракали в кафе-кондитерской в глубине квартала Облаков и Дождя. Многие посетители узнавали Джун, и она помахивала им рукой, посылала воздушные поцелуи. Свой белый рабочий макияж она соскребла, и вместе с ним без следа исчезли ее ночное томное изящество лотоса и покорность. Она выглядела тем, чем была — умеющей постоять за себя молодой женщиной, с которой жизнь обходилась неласково.

— Жуткий конвейер вчера ночью! — сказала она рыжему евнуху, который остановился у их столика повосклицать и потискать ее. — Я обслужила десяток.

— Ну, моя дорогая, — сказал ее знакомый, — я обслуживаю десяток по пути на работу!

— Вроде бы тебе надо еще подучиться, — сказал Стеф, когда евнух отошел от них.

— Он просто хвастун. Да и стар уже. Когда я доживу до его лет, у меня будет собственный дом, и вместо того, чтобы похваляться десятком, я буду обслуживать одного-единственного — кого сама выберу.

— И этим одним-единственным буду я.

— Только если разбогатеешь, Стеф, — откровенно ответила Джун, намазывая масло на булочку. — Мне надоело быть работником, механическим трудягой. Сейчас у меня на крючке сенатор, я ведь тебе говорила? Скоро я стану тебе не по карману.

На щеках у нее появились ямочки, как всегда, когда она говорила что-нибудь нестерпимое.

— И потому я кормлю тебя завтраком?

— Да ну же, Стеф! Я просто тебя дразнила. Я своих бедных друзей тоже люблю. Послушай, почему бы тебе не свозить меня на озеро Бай на недельку-другую? Сними домик. Виллы я не потребую. Пока не потребую.

— К сожалению, я сейчас занят крайне важным делом. Возможно, речь идет и о спасении твоей жизни тоже.

Джун перестала жевать и посмотрела на него.

— Ты говоришь правду?

— Уж поверь. И когда дойдет черед до платы, она будет высокой. Вот тогда мы и поедем на Бай. И снимем виллу, а никакой не домик.

Стеф говорил со спокойной уверенностью, к которой прибегал, когда бывал совсем растерян. Расследование застопорилось. Аресты не привели к червобуру. ИЦ все еще не выдал сведений о Дьеве. Масшины прочесывали списки пассажиров, недавно прибывших с инопланет — отпечатки голоса, ретинограммы, образчики ДНК, — и не обнаружили никого с криминальным прошлым, никого, кто соответствовал бы установленным параметрам. Местные осведомители Стефа тоже ни на что не наткнулись.

— А что за дело, Стеф? — спросила Джун.

— Неважно. Дело — не сносить головы. Тебе лучше ничего не знать, так что не спрашивай. Вопрос безопасности, и будет чертовски обидно, если явятся темнооборотники и доставят такую попочку, как у тебя, в Белую Палату.

Они уже перешли на шепот. Джун наклонилась к Стефу так близко, что ее длинные ресницы колыхались от его дыхания. От ее кимоно веяло нежным ароматом какого-то неведомого инопланетного цветка, а облегающий эрзац-шелк подчеркивал округлость ее маленьких грудей, подобных плодам гранатового дерева.

— Я никому ничего не скажу, — пообещала она. — Если кто-нибудь спросит, чем ты занимаешься, я отвечу, что ты никогда не говоришь о делах.

Стеф откинулся на спинку стула и отхлебнул глоток горького зеленого чая, который всегда пил по утрам для прочистки головы. Джун вновь нацепила личину шлюхи, взвизгнув и замахав руками подружке, вошедшей в кафе. На голову возвышаясь над толпой, Белый Тигр Нила направлялась к их столику.

Они с Джун поцеловались, и Селена села, кивнув Стефу.

— Ну и ночка выдалась, — сообщила она им и всему свету, — я обслужила дюжину.

— О, Селена, — засмеялась Джун. — Деточка, я обслуживаю дюжину по пути на работу.

Ямасита сложил ладони и поклонился присутствующим. Это было утреннее заседание Тайной чрезвычайной комиссии, образованной для расследования кражи червобура.

Начальник Ямы Олеарий, заместитель Контролера Львиного сектора, что-то буркнул в знак приветствия и сказал:

— Думаю, с этими людьми ты знаком.

И это про Контролера Солнечной системы, ее заместителя Контролера Земли, начальника ее Службы безопасности и адмирала Хрку из Службы Дальнего Космоса! Да уж…

КСС, Хиан Хи-Кин, была миниатюрной женщиной с пергаментным лицом и пальцами, унизанными кольцами из тусклого золота и нефрита — по два-три на палец. Она прославилась многим — тремя мужьями, конюшней наложников, а также безжалостностью и умом, благодаря которым сохраняла жизнь и власть на протяжении десятилетий. Смерив Яму свирепым взглядом, она спросила резко:

— Мы заслушали сообщение Катманна. Он хотя бы поймал кого-то.

А как ты продвинулся с червобуром? Я слышала, заговор зародился в твоем секторе.

Яма помедлил, усаживаясь на табурете, прозванном «шозит» — «горячей сковородкой». Высокое начальство смотрело на него из-за марсианского вызолоченного стола, окруженное невидимым ореолом власти. Адмирал Хрка, заметил Яма, даже не носил свои девять звезд — высший символ статуса. Ему не было надобности сообщать о своем ранге.

Среди бюрократов адмирал выглядел — а возможно, и чувствовал себя — немного не на месте. Делом Хрки были таинства передвижения в Дальнем Космосе — с помощью инерционных компенсаторов и сверхсветовых акселераторов на потоках частиц, держа курс по силовым линиям магнитпространства и хронометрируя прибытия, когда ошибка в микросекунду могла швырнуть его в центр раскаленного ядра искомой планеты. Он привык пользоваться лазерами, способными расплавить сталь на полумиллионе щелчков, запускать супертропы на скоростях, близких к скорости света, и преобразовывать врагов своего биологического вида в плазму менее плотную, чем солнечный ветер.

А теперь он оказался перед опасностью того, что один хлипкий человечишко грозил покончить с его миром, обессмыслить его знания и доблесть. Судя по его виду, он предпочел бы находиться сейчас в Дальнем Космосе, где даже на расстоянии в тысячу световых лет от всех и вся он твердо знал свое местонахождение и порядок действий.

Сбоку от него сидел Катманн, занимавший в Службе безопасности Земли то же место, что и Яма в своей. Заостренная голова и толстая шея придавали ему сходство с архивным техником. Он носил сменные глаза, и пластиковые радужки пусто поблескивали.

Яма спокойно доложил о всех принятых мерах для выявления членов «Крукса». Предположение, что заговор зародился в Львином секторе, остается недоказанным, однако энергичные розыски ведутся во всех двухстах тридцати шести обитаемых мирах, входящих в сектор. Все имеющиеся в их распоряжении ретрансляторные каналы магнитпространства держатся открытыми только для данной задачи. На это уже ушло такое количество энергии, какое могло бы освещать Уланор в течение полутора месяцев. Все это по необходимости происходит в замедленном темпе — сообщение, передаваемое по магнитпространству с самых дальних планет сектора, достигает Земли через семьдесят стандартных часов.

И так далее. На самом же деле ему попросту не о чем было доложить, и его цель состояла в том, чтобы придать ничему подобие чего-то. Когда он закончил, присутствующие, хорошо умеющие распознавать бюрократическое переливание из пустого в порожнее, продолжали сидеть молча со скучающим видом. Заговорил только Катманн:

— Все ваши расследования ведутся на инопланетах?

— Разумеется. Только они входят в сферу нашей компетенции.

— Вы не вторгаетесь на мою территорию, используя неофициальных агентов здесь, на Земле?

Яма был шокирован.