лететь с ними? А?

Мать опешила от такого вопроса.

— Как почему, Паша? Ты что такое говоришь? Если бы ты не отказался, мы бы тоже, а так… как же я тебя одного могла оставить здесь, навсегда?! Ты что, сын, как ты можешь?..

— А вот тогда нечего слезы лить! Раз ради меня остались, значит, и жить будете ради меня!

— Ты с матерью как разговариваешь? От горшка два вершка, сопли утри сначала! — отец разозлился. Он уже давно не слышал от сына подобного тона. Казалось, что подростковые амбиции остались в прошлом, ан, нет — вон как заговорил! Да в такой момент! — Мать пожалел бы…

— Пап, не сердись, мам… Что ж мы теперь так и будем друг друга жалеть? Давайте вот чай попьем, поговорим. Мне ваша помощь нужна, раз уж вы здесь, то есть, раз мы вместе.

— То-то же!

Хоть и резок был сын, а его слова возымели действие. Мать пошла на кухню. Но и оттуда мужчины услышали приглушаемые всхлипы. Она брала в руки чашку, которую совсем недавно держала дочка, полотенце, которым вытирала руки, смотрела на ровный ряд вымытых тарелок, поставленных наоборот, не с той руки, как обычно ставила сама Лена. Все вещи еще хранили тепло рук дочери, и мать снова видела ее улыбающееся личико здесь, рядом с собой.

— Мам, — Паша кинулся было на кухню следом, но отец удержал его.

— Не надо, оставь ее, пусть погорюет немного. Женщинам это надо, — сам крякнул в кулак, будто откашливаясь. — Скажи-ка мне лучше, ты-то почему отказался лететь с ними? Я не ожидал от тебя, не ожидал…

— Пап, я так вот сразу, возможно, все не объясню, но ты постарайся понять, — начал Павел.

— Да вроде, не дурак, и маразмом не страдаю, — ответил отец, — давай, выкладывай все, как есть, тоже мне, заговорщик, как прям Князь этот…

— Хорошо. Вот с Князя и начну. Мы с ним разговаривали. Я не ожидал, что он предложит нам всем отправиться на его планету. Хотелось, конечно, своими глазами увидеть, но… ладно, проехали. Князь, он такой сильный, не в смысле физически, хотя и в этом смысле, наверное, сильный, но я о другой силе — разума, понимаешь? Он мне кое-что успел рассказать, но это крохи, и все-таки. Вообщем, он сказал, что мои способности пока еще только просыпаются. Мне надо тренировать свою память, телепатию, интуицию. Муж Милы мог бы помочь быстрее все освоить — он спец высшего класса! — но…

— Я действительно ничего не понимаю, Паша, — Михаил поджал губы в недоумении, — тем более, тебе надо было лететь с ними. Где ты здесь этому всему научишься?

— Нет, пап. «Нет» в смысле, там было бы лучше, конечно, но я должен быть здесь. Когда Князь узнал о нашем обществе, о нашей программе, он даже обрадовался! Понимаешь?

— Нет.

— Таких, как я, много. Мы были разрознены. Я общался с одним-двумя людьми и то с опаской. Спецслужбы выискивают одаренных и умеющих читать мысли, как они говорят, да ты знаешь.

— Да, это началось еще задолго до того, как я пошел служить в органы.

— А теперь — это одна из основных программ государства, любого государства. Они понимают, что инопланетяне правы, и ментальное развитие человека имеет огромное значение. Но не хотят, не могут в силу привычек, зомбированного воспитания страха друг перед другом — а перед инопланетной силой — особенно! — не развивать техническую сторону прогресса, причем ту, которая напрямую связана с вооружением. Потому, есть опасность превращения Земли в планету техногенного развития. Ладно внутреннее развитие, но есть еще опасность контакта с чуждым разумом, с расами, которые не входят в состав Лиги Разумных Миров Вселенной, а живут сами по себе, обладая оружием, которое нам и не снилось, и рыская по Вселенной в поиске планет, способных обеспечить их самые насущные потребности, как жизненные, так и ресурсы для производства оружия.

Князь опасается контакта наших военных с подобным разумом. Это крах для планеты, но не все это понимают, особенно те, кто держит власть в своих руках и потерял чувство реальной опасности, уверенный, что на все у землян есть ответ. За новые технологии, особые сплавы и оружие они пойдут на сделку, это факт. И тогда… прощай будущее! Этого и Лига опасается. Для них важен мир во Вселенной.

Я скажу тебе, папа, то, что является тайной и не только моей. Я знаю, что ты на нашей стороне, хоть и военный в прошлом. Солнечную систему постоянно контролируют силы Лиги. Их называют Стражи Вселенной. В основном команда стражей состоит из иреносов — особая раса, нам не дано понять ее. Ты видел — за нашими стояли такие огромные люди, это и есть иреносы.

— Лысые, с глазами, как у стрекоз?

— Да. Вообщем, теперь самое главное. Они будут поддерживать связь со мной. Мысленный контакт. Князь сказал, что они сами выйдут на меня. А моя задача — искать и объединять людей, подобных мне, и продвигаться к власти — к настоящей власти, чтобы, в конце концов, вытеснить твердолобых и объединить Землю. Реально, это дело не одного поколения. Но оно уже начато. Важно подготовить тех, кто будет продолжать. Понимаешь, отец, почему я остался?

— Понимаю, сын. Все это, как в кино, в фантастическом, — Михаил ухмыльнулся, — трудно вот так сразу поверить во все.

— Я еще не все сказал, — глаза Паши лихорадочно горели. Или это только показалось отцу?.. — Пап, нас вычислят. Нашу семью. Не только мы, кому надо по службе — тоже видели и слышали Людмилку, бабушку. День-два и они найдут нас. Могут забрать и подвергнуть допросу, вообще закрыть где-нибудь… Ты понимаешь. Надо сейчас решить, что да как. Князь обещал, что он заранее убедит представителей силовых структур в том, что нас не существует, но… Не знаю, может быть, этим займутся Стражи, но я так думаю — на инопланетян надейся, да сам не плошай! — Паша перефразировал известную поговорку. — Вы с мамой в этой ситуации — слабое звено, мое, — Миша хотел перебить сына, возразив, что никакое они не слабое звено, но Паша остановил его, поясняя: — Я смогу заморочить голову одним, вторым, пока не подключат кого-то сильнее меня, а вот вы с матерью расколетесь сразу же. Давай так. Завтра утром уедите в горы, подальше. Я отбрехаюсь, если что, не знаю, мол, уехали куда-то, не сказали. — Павел и сам с трудом верил в то, о чем говорил. — Мда, надо было вам с мамой улетать… — Паша задумался, поняв, что его предложение — не выход, что все гораздо сложнее, а посоветоваться уже не с кем. Разве что с Мари…

Пока сын с отцом разговаривали, Лена накрыла стол к чаю и стояла, прислонившись к косяку, слушая, о чем шепчутся ее мужчины. Миша заметил ее.

— Лен, ты что?

— Да вот слушаю вас и думаю — не надо нам никуда ехать. Будем жить, как жили. Раз Князь обещал — все будет нормально. Да и не осмелятся наши после всего, что было, так вот запросто, как простых людей, нас забрать куда-то, допрашивать. Побоятся! Ты, Паша, хоть и умный у нас, а сам себя морочишь. В крайнем случае, будут наблюдать за нами. А мы живем просто, как все, так и мы. И не придерешься, и не скажешь ничего!

Отец с сыном переглянулись.

— Ну, ты мать даешь! — только и смог сказать Миша.

А Лена, словно его не услышала, посоветовала сыну:

— Ты сам будь внимательней, в смысле дум всяких, — она постучала пальцем по виску, — чтоб никто и не догадывался, что ты особенный какой. И все будет хорошо! Идемте, чай стынет!

Чай — волшебный напиток! Он согревает и тело, и душу. Разливаясь теплом, придает силы. Жизненные коллизии становятся эпизодами, стоит только глотнуть горячего душистого чая. Лена всегда заваривала черный чай, да покрепче. И всегда у нее было что-нибудь припасено для семейного чаепития — янтарное варенье из абрикосов, в тягучем сиропе которого плавали ядрышки урюковых косточек, домашнее печень «по сусекам», приготовленное из того, что было под рукой, но, тем не менее, вкусное и необычное, какого не купишь ни в одном магазине. А то она выставит на середину стола большую вазу с конфетами — ешь сколько влезет! Хочешь — хрустящие карамельки, хочешь — тающие во рту шоколадные, с вафлями или с орехами.

Паша очень любил пить дома чай с родителями. Потом, когда у него будет своя семья, когда его родители уйдут в невозвратную даль, он продолжит давнюю традицию семейного чаепития, также с нетерпением ожидая, чем порадует его Мари, какими вкусностями она украсит чайный стол. А пока они сидели втроем — он, мать, подливающая всем горячего чая, отец, с наслаждением облизывающий ложечку