— Ну тогда в чем же дело? Я изобразил некий жест.
— В чем дело? Я не хочу туда идти. Симулакр мягко сказал:
— Я покрыл огромное расстояние, чтобы быть рядом с вами, Льюис. Думаю, взамен вы окажете мне одолжение: мне доставило бы удовольствие послушать в исполнении мистера Гранта современные песни. Будете ли вы так добры, чтобы сопровождать меня?
— Вы преднамеренно ставите меня в затруднительное положение.
— Я хочу, чтобы вы посетили место, где сможете, с наибольшей долей вероятности, встретиться с мистером Берроузом и мисс Прис.
У меня явно не было выбора.
— Хорошо, мы идем туда. — Мне было горько и обидно, тем не менее я стал оглядывать улицу в поисках такси.
Огромная толпа съехалась отовсюду, чтобы послушать легендарного Эрла Гранта: нас чуть не задавили. Однако нигде не было ни малейших признаков Прис и Сэма Берроуза. Мы расселись в баре, заказали выпивку и стали наблюдать оттуда за толпой. Вероятно, они не появятся, — подумал я и сразу же почувствовал себя немножечко лучше. — Один шанс из тысячи…
— Он чудесно поет, — сказал симулакр между номерами. — Да.
— У негров музыка в крови.
Я взглянул на НЕГО. Что это — сарказм? Эта банальная ремарка, это клише — однако выражение ЕГО лица было серьезным. Возможно, в его времена эта фраза не звучала так избито, как сейчас. Ведь столько лет прошло с тех пор…
— Я вспоминаю, — сказал симулакр, — свои поездки в Новый Орлеан — я тогда был еще мальчишкой. Тогда я впервые увидел негров и их плачевное положение. Это было, кажется, в 1926 году. Я был изумлен испанским характером этого города: он совершенно отличался от Америки, в которой я вырос.
. — Это было, когда вас пригласил к себе работать Дентон Оффкат? Этот мелочной торговец?
— Вы хорошо проинформированы о ранних годах моей жизни, — похоже, мои знания привели ЕГО в замешательство.
— Черт возьми, — сказал я, — я искал эти сведения в справочниках. В 1935 умерла Энн Ратлидж. В 1941… — я замолчал. Зачем я об этом упомянул? Я готов был сам себе набить морду: на лице симулакра появилось выражение страдания и глубокого, всеобъемлющего потрясения — это было заметно даже во мраке бара. — Простите меня, — попросил я.
Тем временем, слава Богу, Грант начал исполнять следующий номер. Однако это был негромкий, печальный блюз. Я занервничал, поманил бармена и заказал себе двойной шотландский виски.
Погруженный в горестные размышления, симулакр сидел сгорбившись и вытянув ноги так, что ЕГО ступни опирались на перекладину высокого табурета. Когда Эрл Грант кончил петь, Линкольн продолжал молчать, словно бы утратил контакт с окружающей действительностью. Лицо ЕГО было лишено выражения. ОН сидел, опустив голову.
— Простите, что расстроил вас, — сказал я ЕМУ. Меня все это уже начинало беспокоить.
— Это не ваша вина: эти звуки расстроили меня. Я, знаете ли, чрезвычайно суеверен. Это, наверное, недостаток? В любом случае я не могу этому воспрепятствовать: это часть меня самого. — Говорил ОН запинаясь, словно бы с огромным усилием: как если бы, подумал я, с трудом находил силы для того, чтобы говорить.
— Может, выпьете еще, — предложил я, и только тогда обнаружил, что и к первой и единственной своей порции ОН даже не притронулся.
Симулакр молча отрицательно встряхнул головой.
— Послушайте, — сказал я, — давайте — ка уйдем отсюда и — прямо в аэропорт: вернемся — ка мы с вами в Буаз, — и я вскочил со своего табурета: — ИДЕМТЕ.
Симулакр не сдвинулся с места.
— Да не расстраивайтесь вы так из — за пустяков. Я уже заметил — блюзы на всех так действуют.
— Это не от пения черного человека, — сказал симулакр. — Это я сам… Не вините ни негра, ни его песню, ни себя, Льюис. Когда я сюда летел, я смотрел на дикие леса, простирающиеся внизу, и размышлял о своих ранних годах и путешествиях моей семьи, особенно о смерти моей матери и нашей поездке в Иллинойс, в повозке, запряженной буйволами.
— Ради Бога, здесь слишком мрачно, давайте возьмем такси до аэропорта и… — я оборвал.
В зал вошли Прис и Сэм, официантка повела их к заранее заказанному столику.
Увидев их, симулакр улыбнулся:
— Ладно, Льюис, я был вынужден отвлечь ваше внимание. Боюсь, что сейчас уже поздно…
Я так и застыл рядом со своим табуретом.
Глава 16
Линкольн тихонечко сказал мне на ухо:
— Льюис, вам надо сесть.
Кивая головой, я неуклюже взгромоздился обратно. Прис — она сияла. Она была великолепна в супермодном платье из мерцающей ткани… Ее волосы были подстрижены покороче и зачесаны назад, а особые тени Делали глаза черными и огромными. Берроуз, со своей наголо бритой башкой и резкой, веселой манерой, выглядел так же, как всегда: деловой и оживленный, он, улыбаясь, изучил меню и сейчас что — то заказывал.
— Она изумительно мила, — сказал мне симулакр.
— Да, — согласился я. Сидевшие вокруг нас люди, мужчины и женщины, вынуждены были бросать на нее быстрые, внимательные взгляды. Я не мог винить их за это.
— Вы должны начать действовать, — напомнил мне симу — лакр. — Боюсь, что теперь вы не сможете ни уйти отсюда, ни оставаться дольше в таком состоянии. Я сейчас подойду к их столику и скажу им, что у вас назначена встреча с миссис Де — ворак, немного попозже. И это все, что я могу для вас сделать: остальное, Льюис, в ваших руках. — И прежде, чем я успел остановить ЕГО, ОН зашагал на своих длинных ногах к столику Берроуза.
Подойдя туда, ОН наклонился, положив Берроузу руку на плечо, и заговорил с ним.
Вдруг Берроуз повернулся ко мне лицом. То же самое сделала Прис: ее холодные темные глаза ярко сверкали.
Линкольн вернулся к стойке бара:
— Идите же к ним, Льюис.
Я чисто механически сполз с табурета и стал пробираться между столиками по направлению к Прис и Берроузу… Они пристально наблюдали за мной. Вероятно, им казалось, что я захватил с собой пистолет, но я оставил его в мотеле. Я сказал:
— Сэм, ты конченый человек. Я подготовил для Сильвии весь компромат, — и я взглянул на свои часы. — Тем хуже для тебя, сейчас уже твое время прошло: у тебя был шанс, но ты его проворонил.
— Присядь, Роузен.
Я присел за их столик.
Официантка принесла им по мартини.
— Мы создали свой первый симулакр, — сказал Берроуз.
— О? Чей?
— Джорджа Вашингтона — Отца Нашего Государства.
— Вот досадно — то будет увидеть, как твоя империя рассыплется в прах.
—. Не знаю, о чем ты говоришь, но рад, что натебя наскочил, — сказал Берроуз. — Это удобный случай выяснить несколько недоразумений. — Прис он сказал: — Извини, дорогая, что придется поговорить о делах, но нам повезло, что мы случайно встретились здесь с Льюисом, как ты думаешь?
