экспедиции Питер Джоунс обнаружили несколько огромных следов слона, а рядом с ними цепочку следов, поразительно напоминающих отпечатки ног человека.

В том же году об этих следах узнал весь мир — немного позднее Мэри Лики поехала в США и рассказала о новой находке журналистам. Многим казалось невероятным, что такая эфемерная вещь, как следы, могла сохраниться на протяжении столь долгого времени. Однако Мэри была уверена, что это древние следы и что часть их принадлежит гоминидам. По ее мнению, эти существа еще не очень хорошо передвигались на двух ногах и слегка волочили их. Мэри сообщила также о том, что в Летоли, по-видимому, жили человекообразные обезьяны, которые при передвижении опирались на согнутые пальцы рук. Она рассказала и о некогда существовавшем там источнике воды, который, вероятно, посещали звери и птицы. Мэри усмотрела в расположении следов признаки паники; возможно, что животные, напуганные извержением вулкана, в страхе бежали из этой местности.

У всех, кто слышал рассказы Мэри Лики, они вызвали большой интерес. На следующий год Мэри решила посвятить новому открытию большую часть полевого сезона и пригласила к себе в группу американку Луизу Роббинс, специалиста по изучению следов. В том же году в Летоли впервые приехал Уайт. Там он встретил троицу молодых ученых — Питера Джоунса, Пола Эйбелла и Ричарда Хея. Все они выражали некоторые сомнения в предложенной Мэри интерпретации находок. Уайт с недоверием отнесся к следам, якобы оставленным человекообразными обезьянами; внимательно изучив их, он сказал, что это отпечатки ног крупных вымерших павианов, которые ходили, опираясь на всю ступню. По мнению Джоунса, извержение вулкана не вызвало никакой паники: птицы, которые могли бы быстро улететь в случае опасности, продолжали спокойно разгуливать по влажному пеплу, испещренному иероглифами их следов. Хей не нашел никаких признаков источника воды.

В лагере обо всем этом ожесточенно спорили в течение многих вечеров; при этом акции следов, якобы принадлежавших гоминидам, то поднимались, то снова падали. Наконец, однажды Пол Эйбелл, в одиночестве занимавшийся осмотром отложений, нашел в одном месте не совсем целый, но зато очень отчетливый отпечаток, который, как он заявил, несомненно принадлежит гоминиду. Уайт и Джоунс сделали несколько фотоснимков этого отпечатка и вернулись в лагерь убежденные в том, что Эйбелл прав. Они предлагали тотчас же приступить к снятию дерна на этом участке. Однако Луиза Роббинс, как специалист по изучению следов, осмотрела найденный Эйбеллом отпечаток и объявила, что он принадлежит парнокопытному животному. Она сказала Мэри Лики, что дальнейшие исследования будут пустой тратой времени. Мужчины выразили свое несогласие.

Все эти споры привели к тому, что Мэри, уставшая от бесконечных дискуссий, отказалась от проведения раскопок. Джоунс, наконец-то убедившийся в существовании следов гоминида, просто умолял ее поручить ему снятие дерна хотя бы на небольшом участке. Но Мэри была непреклонна. Она опиралась на мнение Луизы Роббинс, авторитета в этой области. В экспедиции и так полно неоконченных дел. Если уж она и разрешит кому-нибудь проводить раскопки, то скорее всего тому, у кого нет занятия поважнее. Выбор Мэри пал на Ндибо, человека без специальной археологической подготовки, ведавшего в лагере хозяйственными вопросами.

Однако Ндибо, к своей чести, успешно справился с задачей. Он вернулся в лагерь на следующий день и сообщил, что обнаружил целых два следа. Один из них был очень большим: Ндибо широко — сантиметров на 30 — раздвинул руки.

— Африканцы всегда любят преувеличивать, — проворчала Мэри, но все-таки пошла взглянуть на отпечатки и убедилась, что они существуют. Уайт получил разрешение приступить к раскопкам.

Судя по направлению следов, оставившее их существо двигалось на север, туда, где отложения были еще покрыты слоем дерна. Обнажить поверхность вулканического пепла и при этом не повредить ее, не говоря уже о том, чтобы найти нужную прослойку среди десятка других, — задача не из легких. Дело осложнялось тем, что нижняя часть дерна представляла собой плотное сплетение корней различных растений. Однако Тим — на редкость терпеливый и упорный человек. Он нашел один отпечаток, а потом еще один. Чтобы предохранить их от разрушения, он использовал специальный отвердитель, заливая его внутрь отпечатков очень малыми порциями, а затем добавляя по мере того, как вещество застывало. Тим работал невероятно медленно, отвоевывая у дерна дюйм за дюймом, пока, наконец, не обнаружил, что дорожка следов состоит из отпечатков ног двух индивидов.

Теперь к раскопкам Тима было приковано внимание всего лагеря. Постепенно к работе присоединились другие исследователи. В результате совместных усилий была открыта цепочка из полусотни следов протяженностью в 23 метра. Луиза Роббинс, у которой вновь пробудился интерес к следам, высказала новую точку зрения: отпечатки ног действительно принадлежали двум гоминидам; вероятно, две особи шли вместе, причем одна из них (с более крупным размером стопы) была мужского пола, а другая-женского, возможно беременная; судя по следам, гоминиды этого типа ходили на двух ногах никак не меньше миллиона лет.

Это были всего лишь забавные домыслы. По следам нельзя определить пол существа, наличие беременности или время перехода к прямохождению. Можно сказать только, что примерно 3,7 млн. лет назад в Летоли по слою свежевыпавшего пепла прошли прямоходящие гоминиды неизвестного пола, оставив на нем свои следы, которые сохранились доныне. Эти следы, образовав цепочку длиной в 23 метра, исчезли в толще пласта вулканического пепла. Тиму не удалось найти здесь прослойку, в которой они сохранились, — очевидно, она была полностью размыта. Наступил конец полевого сезона, и работа была приостановлена. Тим, однако, был уверен, что нужно продолжить раскопки: если продвинуться немного дальше, тропа появится снова. В 1979 году этим занялся Рон Кларк и действительно обнаружил новые следы.

Тим не принимал участия в дальнейших исследованиях. Его споры с Луизой Роббинс по поводу интерпретации следов закрыли ему дорогу в Летоли так же, как раньше он оказался нежелательной персоной в экспедиции Ричарда Лики. И это было жаль, потому что и в том и в другом случае Тим искренне старался помочь делу.

Главная забота Тима состояла в том, чтобы с найденными следами обращались с крайней осторожностью. Ведь отпечатки — необычайно хрупкая вещь. Достаточно малейшей оплошности при раскопках, чтобы полностью разрушить их, и некоторые следы уже были повреждены. Это не то что окаменелости, которые могут служить образцом прочности. Следы — это всего лишь углубления, вмятины в относительно податливой и хрупкой породе. Неловким толчком можно разрушить слой породы, и тогда след исчезнет навсегда.

Невероятное стечение случайных обстоятельств привело к тому, что следы все-таки сохранились. Садиман выбросил пепел определенного типа, вслед за тем пошел дождь. Потом по слою влажного пепла прошлись гоминиды, и солнце быстро высушило отпечатки их ног. Вскоре произошло еще одно извержение Садимана, и следы покрылись новым слоем пепла, который защитил их от очередного ливня.