него, на его вкус, пожалуй, даже слишком часто, но продолжала упорствовать в своем отказе. Анри снова стал безрадостно нанизывать мертвые фразы.

Два часа уже он томился над бумагой, когда в дверь громко постучали. Анри взглянул на часы: десять минут первого.

— Стучат.

Задремавшая на кровати Поль встала:

— Открыть?

Снова раздался стук, и они услыхали веселый голос:

— Это Дюбрей, я вам помешал?

Они вместе спустились по лестнице, и Поль открыла дверь:

— Ничего не случилось?

— С кем? — улыбаясь, спросил Дюбрей. — Я увидел свет и подумал, что могу зайти, ведь всего лишь полночь. Вы собирались ложиться?

Он уже сел в кожаное кресло, куда имел обыкновение садиться.

— Мне как раз хотелось выпить рюмочку! — сказал Анри. — Но я не осмелился бы выпить ее в одиночку. Вас привел мой недобрый ангел.

— Коньяк? — спросила Поль, открывая шкаф.

— С удовольствием. — Дюбрей обратил к Анри сияющее лицо: — Я принес вам горяченькую новость, которая вас очень заинтересует.

— Что за новость?

— Мы более или менее отказались от мысли превратить «Эспуар» в газету СРЛ из-за финансового кризиса, который может последовать...

— Да, — согласился Анри. Он взял рюмку, которую протягивала ему Поль, и со смутным беспокойством отпил глоток.

— Так вот, я иду от человека, у которого полно денег, и он готов, в случае необходимости, поддержать нас. Вы не слыхали о некоем Трарье? Это крупный торговец ботинками, он принимал какое-то участие в Сопротивлении.

— Что-то я о нем слышал.

— У него миллионов видимо-невидимо и безграничное восхищение Самазеллем: удачное сочетание, которое заставляет его оказывать СРЛ весьма существенную помощь. Этим вечером Самазелль затащил меня к себе. Трарье готов профинансировать июньский митинг и предоставит все необходимые капиталы, если «Эспуар» станет газетой движения.

— У Самазелля прекрасные связи, — заметил Анри, залпом выпив свою рюмку; он был слегка раздражен чересчур заразительной веселостью Дюбрея.

— Самазелль — весьма своеобразный тип, который имеет привычку ужинать в городе, — со смехом рассказывал Дюбрей. — От нас с вами такого не добьешься, лично я предпочел бы собирать пожертвования на площадях; но ему это нравится, и сам он всем нравится. Тем лучше, потому что таким образом он собирает денежки: не знаю, что с нами стало бы без него в финансовом отношении. Он познакомился с Трарье во время оккупации и просветил его.

— Он член СРЛ, этот сапожник со всеми его миллионами?

— Вас это удивляет?

Поль сидела напротив Дюбрея, она курила сигарету, пристально глядя на него с враждебным видом. Она собралась было открыть рот, но Анри, угадав возмущение Поль, опередил ее:

— Не скажу, что ваше предложение приводит меня в восторг. Дюбрей пожал плечами:

— Видите ли, всем газетам, рано или поздно, придется принимать частную денежную помощь; свободная пресса — еще одно чудовищное вранье!

— «Эспуар» поправила свои дела, — сказал Анри. — Мы сможем долгое время обходиться без посторонней помощи, если останемся такими, как сейчас.

— Вы сможете обойтись без посторонней помощи, ну а дальше? — с живостью подхватил Дюбрей. — Я прекрасно понимаю: вы единолично создали «Эспуар» и хотите единолично удержаться; я понимаю, — повторил он. — Но подумайте о роли, которая вам предназначена! За этот месяц вы поняли, что СРЛ необходима своя газета, так?

— Да, — ответил Анри.

— И вы сознаете всю важность нашей попытки. Что дальше?

— Если этот господин профинансирует «Эспуар», он захочет сунуть к нам нос, — сказал Анри.

— Ну, об этом и речи быть не может! — возразил Дюбрей. — Он никоим образом не станет вмешиваться в управление газетой. По сути, с таким участником вы будете гораздо независимее, чем сейчас, ибо вас в общем-то связывает страх потерять своих читателей.

— Ваш человек представляется мне довольно странным филантропом.

— Если бы вы его видели, то сразу бы поняли, — сказал Дюбрей.

— И все-таки не могу поверить, что он не навяжет мне никаких условий, — настаивал Анри.

— Ручаюсь вам — никаких; вопрос окончательно улажен.

— А вы уверены, что все это не пустая болтовня?

— Послушайте, поговорите с ним сами! — предложил Дюбрей. — Вам остается только позвонить ему по телефону: он готов поставить свою подпись хоть завтра.

Дюбрей говорил с такой убежденностью, что Анри улыбнулся:

— Подождите немного! Прежде мне надо увидеться с Люком. И потом, даже если мы решимся заявить о своей поддержке СРЛ, то попробуем все-таки выкрутиться самостоятельно: я, конечно, предпочел бы такой вариант.

— Лично я уверен, что «Эспуар» не потеряет своих читателей, — заявил Дюбрей. — Я совершенно согласен с тем, чтобы попытать счастья без Трарье. — Он помолчал в нерешительности. — И все-таки вам лучше переговорить с ним.

— Он не скажет мне больше того, что сказал вам, — заметил Анри. — А я не горю желанием, чтобы он предлагал мне свои деньги, пока я могу обойтись без этого.

— Как хотите. — Дюбрей с тревогой взглянул на Анри. — Только прошу вас, постарайтесь решиться поскорее. Мы и так уже потеряли столько времени!

— Видите ли, то, чего вы от меня требуете, очень серьезно, — возразил Анри, — ведь речь не только обо мне. Постарайтесь, со своей стороны, набраться терпения.

— Я вынужден это сделать, — со вздохом сказал Дюбрей. Он встал и широко улыбнулся Поль: — Вы не хотите пройтись со мной?

— И куда же? — спросила Поль.

— Не важно куда; ночь стоит прекрасная, настоящая летняя ночь.

— Нет, мне хочется спать, — весьма нелюбезно ответила Поль.

— Мне тоже, — сказал Анри.

— Ничего не поделаешь, пойду гулять один, — молвил Дюбрей, направляясь к двери. — До субботы.

— До субботы.

Анри запер дверь; когда он обернулся, Поль стояла перед ним с перекошенным лицом:

— Это безумие! Он хочет украсть твою газету!

— Послушай, речь идет не о краже, — запротестовал Анри. Он нарочито зевнул; именно в подобных случаях он не переносил споров с Поль: когда она разделяла его мнение. Он тоже был рассержен: что за странный фокус! Довольно было Дюбрею потребовать газету, чтобы у него появились права на нее. «Ему плевать на мое личное неприятие; его дружба немногого стоит, если он решил кого-то использовать».

— Тебе следовало выгнать его, — возмущалась Поль. — Никогда он не будет принимать тебя всерьез, для него ты вечно останешься юнцом, которого он ввел в литературу и который обязан ему всем.

— В конце концов, он не требует ничего сверхъестественного, — возразил Анри. — Я состою в СРЛ и руковожу «Эспуар»: скорее это нормально — объединить и то и другое.

— Ты уже не будешь хозяином самому себе, тебе придется получать от них приказы. — Голос Поль дрожал от возмущения. — К тому же ты по уши погрязнешь в политике, у тебя не останется ни минуты для