В подобном побеге не было бы ничего необычного, если бы его совершил не Элвис Пресли, к тому же одетый в костюм из фиолетового бархата с огромным золотым поясом, и если бы при нем не было трости, инкрустированной драгоценными камнями, и плаща, как у Бэтмена, придававшего ему вид инопланетянина, и если бы он не оказался впервые в своей взрослой жизни наедине с самим собой. Уже пятнадцать лет Элвис не выходил из дома без сопровождения; он давным-давно не заглядывал в банк, почти не представлял себе, как пользоваться чековой книжкой или кредитной карточкой, и у него не было ни цента в кармане — все эти препятствия он недооценил, покидая Грейсленд.
Его первым побуждением было отправиться в Вашингтон, где он надеялся встретиться с Джойс Бова — фанаткой, с которой он познакомился в Лас-Вегасе. Прежде всего нужно было найти способ добраться до столицы рейсовым самолетом — небывалое дело для звезды, перемешавшейся лишь на личном самолете. Его появление у стойки «Американ Эйрлайнз» не осталось незамеченным, ему тотчас выдали билет первого класса на ближайший рейс в Вашингтон, чтобы как можно незаметнее препроводить в салон для VIP- пассажиров. Преимуществом такого обхождения стала возможность избежать досмотра, непременно выявившего бы арсенал, который Пресли носил при себе.
Прибыв на место, он обратился в контору проката лимузинов и велел отвезти себя в отель «Вашингтон», где намеревался остановиться. Он проголодался и попросил шофера остановиться у первой попавшейся закусочной. У владельца закусочной в гетто глаза на лоб полезли при виде знаменитого посетителя. «У него были перстни с бриллиантами на каждом пальце, — рассказывает один из друзей, которому Элвис впоследствии поведал эту историю, — и тот парень воскликнул: „Аллл-виссс Пресли! Да с брильянтами! Господи Исусе!“ А Элвис ему: „Точно, мужик. И представь себе, брильянты я оставлю при себе“. И достал из кобуры под мышкой свой 45-й „кольт“».
История умалчивает, успел ли певец проглотить гамбургер, но вскоре такси доставило его к отелю, где он снял апартаменты под вымышленным именем и тщетно пытался связаться с Джойс Бова. Мысль о том, чтобы просидеть все выходные в номере, его не радовала, и он быстро отправился обратно в аэропорт, где на сей раз сел в самолет, летящий в Калифорнию. Посадка проходила бурно, поскольку служащие отказались пускать его в самолет с оружием; только после вмешательства пилота он в конце концов смог устроиться в первом классе, где две стюардессы пичкали его шоколадом.
Воспользовавшись промежуточной посадкой в Далласе, он связался с Джерри Шиллингом и попросил встретить его в Лос-Анджелесе и ничего не говорить Присцилле, если та позвонит. Было два часа утра, когда Шиллинг увидел сходящего по трапу Элвиса с лицом, распухшим от крапивной лихорадки. Певец велел тотчас везти себя домой, где уже ждал врач, диагностировавший аллергию на лекарства, которые тот поглощал на протяжении бурного дня, усугубленную шоколадом, съеденным за время полета.
Долгий путь породил идею. Элвис уже несколько недель намеревался пойти в Федеральное бюро по борьбе с наркотиками в Вашингтоне, чтобы поговорить с директором, и эта вылазка была долгожданным случаем довести дело до конца. В воскресенье он уладил все детали своего возвращения в Вашингтон. Прежде всего ему нужно было убедить Джерри Шиллинга сопровождать его. Они оба позвонили Санни Весту, одному из телохранителей Короля, и назначили ему встречу на следующее утро в столице, куда сами отправились вечером.
По воле случая Джордж Мерфи, сенатор из Калифорнии, который долгое время работал в Голливуде, пока не ушел в политику под знаменами республиканской партии, оказался в том же самолете. По его совету Элвис написал детским почерком на бланке «Американ Эйрлайнз» письмо президенту Никсону, прося его об аудиенции; в наивных выражениях Пресли сообщал о своем желании получить бляху ФББН, чтобы бороться с наркотиками, обязуясь сделать все возможное, чтобы побудить «Черных пантер» и революционное движение «Студенты за демократическое общество» вернуться в лоно своей страны. «Уважаемый господин президент. Прежде всего, позвольте представиться. Я Элвис Пресли, я восхищаюсь Вами и глубоко уважаю Ваш пост… Я не ищу ни титулов, ни должностей. Однако думаю, что смогу сделать много хорошего, если стану федеральным агентом», — говорится в его письме, сохранившемся в архивах ФБР.
Из-за разницы во времени было пять часов утра, когда Пресли и его спутник прибыли в Вашингтон и воспользовались той же службой проката лимузинов, к которой Элвис обращался двумя днями раньше. По дороге в отель Элвис попросил остановиться у Белого дома и вручил ошалевшему охраннику свою записку с просьбой передать ее президенту.
Пока Шиллинг дежурил в отеле «Вашингтон» в ожидании ответа Ричарда Никсона, Элвис отправился в ФББН прямо к десяти и предъявил рекомендательное письмо от сенатора Мерфи, набиваясь на прием к директору. Тот попросил своего заместителя Джона Финлейтора заняться неудобным посетителем. В тот момент, когда Финлейтор пытался убедить Элвиса, что его просьба невыполнима даже за пожертвование в пять тысяч долларов, Шиллинг предупредил певца, что президент ждет их в Белом доме через три четверти часа.
Вопреки всем ожиданиям, маневр удался. Письмо Элвиса прошло обычным путем по закоулкам Белого дома и оказалось у одного из советников президента Никсона, которого, мягко говоря, озадачила любопытная патриотическая речь, попавшаяся ему на глаза. Подчеркнутые намеки на коммунистическую угрозу и навязчивое желание автора вырвать наркотики с корнем были по меньшей мере странны, однако в искренности Пресли сомневаться не приходилось, и этот визит мог даже сослужить службу президенту, не ладившему с молодым поколением. Поддержка поп-идола такого масштаба, как Элвис, возможно, подправила бы имидж Ричарда Никсона в глазах широкой общественности в середине его президентского срока. В администрации Никсона зашел разговор о том, стоит ли организовывать эту встречу, и в конце концов было принято решение пригласить Пресли тем же утром.
Советники президента усомнились в разумности своего решения, узрев человека, необычный облик которого резко контрастировал с вежливостью застенчивого ребенка. Встреча проходила в Овальном кабинете, но прежде служба безопасности изъяла у Пресли все его оружие, подивившись внушительности этого арсенала. Он все же получил позволение оставить при себе «кольт» 45-го калибра, который намеревался преподнести Никсону, при условии, что пистолет будет разряжен. Раскрылись двери, и Король рок-н-ролла отправился на удивительную встречу с одним из самых неоднозначных президентов в истории США.
К счастью для потомков, протокол этой встречи не постигла та же участь, что и магнитофонные ленты с записью разговоров президента, имеющих отношение к «Уотергейту»[17], так что нам известно, как она проходила. У Элвиса было всего несколько минут, и он собирался пустить в ход все свои козыри. Едва за ним закрылась дверь Овального кабинета, как он достал из кармана фотографии жены и дочки, неопровержимые доказательства своей приверженности семейным ценностям, а также коллекцию полицейских жетонов, собранную за несколько месяцев, и аккуратно разложил их на столе президента. Взвешивая каждое слово, он вложил в свою речь всю силу убеждения, объясняя своему собеседнику, какие действия намерен предпринять в шоу-бизнесе, если ему выдадут официальный знак принадлежности к службе по борьбе с наркотиками.
«Пресли взволнованно заявил президенту, что он „на его стороне“, — говорится в записях советника Бада Крога. — Он уточнил, что всего лишь сын бедной семьи из Теннесси и чувствует себя в долгу перед своей страной». С логикой, не поддающейся обычным законам, Элвис стал яростно высмеивать коммунистов, промывающих мозги молодежи, а в подтверждение своих слов привел в качестве примера «Битлз», обвинив их в том, что они проповедуют употребление наркотиков и отстаивают антиамериканские позиции.
После краткого колебания президент решил удовлетворить просьбу своего посетителя и попросил одного из помощников раздобыть для него вожделенный жетон. Элвис, не помня себя от счастья, бросился к президенту и заключил его в объятия. Совершенно ошеломленный Никсон, не привыкший к излияниям чувств в такой форме, лишь неловко похлопал певца по плечу. На всем протяжении встречи на высшем уровне штатный фотограф запечатлевал это событие для потомков, сделав серию официальных снимков, которые посетители Национального архива и сегодня просматривают чаще всего. С наивностью избалованного ребенка, которому ни в чем не могут отказать, Элвис попросил позволения впустить Джерри Шиллинга и Санни Веста, дожидавшихся в приемной. Выставив напоказ свой лас-вегасский пояс чемпиона мира среди певцов, Король гордо позировал в обществе своих приспешников и президента на фоне целого леса знамен. Пожав напоследок руку президенту, певец собрал свою коллекцию значков, и двери Овального
