числе «Trouble» («Беда») из фильма «Король Креол», а также «Saved» («Спасен») Ла Верна Бейкера, сочинение 1961 года, и еще «Little Egypt» («Малый Египет»), оригинальная версия которого в исполнении «Коастерс» ему всегда нравилась. Отдали дань и блюзу, выбрав две песни Джимми Рида — «Baby What You Want Me to Do» («Девочка, чего ты хочешь от меня») и «Big Boss Man», но конечно же Элвис совершенно логичным образом хотел вернуть утраченные позиции благодаря своим прошлым хитам — «Всё в порядке», «Отель, где разбиваются сердца», «Дворняга», «Я потрясен», «Тюремный рок» и «Люби меня нежно».
Тем бунтарство Пресли и ограничилось: следуя директивам полковника, он внес в репертуар несколько рождественских песен, но в то время как его менеджер хотел воспеть обычные атрибуты праздника — омелу, сани и Санта-Клауса, Элвис предпочел более мистическую концепцию Рождества, создав свою версию «Up Above My Head» («Высоко над моей головой») — афроамериканского гимна в стиле госпел, созданного «Саутерн Сонз» в начале сороковых годов и ставшего популярным в конце того же десятилетия благодаря Розетте Тарп и Мэри Найт, а также «Where Could I Go But to the Lord» («Все дороги ведут к Господу»), которая уже вошла в альбом «Велико искусство Твое».
Эти изменения сильно не понравились полковнику. Он еще закрыл бы глаза на песни из каталогов «Хилл энд Рейндж», но не мог смириться с отказом от «А Little Less Conversation» («Короткий разговор») — посредственной песенки из фильма «Немного жизни, немного любви», которую хотел любой ценой включить в программу ради рекламы этой комедии — она должна была выйти на экраны вскоре после телешоу.
Но не это стало яблоком раздора. Изначально передача должна была завершиться традиционной песней, которая вызвала бы прилив чувств у всей Америки, собравшейся перед телевизором под елочкой. Полковник лично выбрал для этой цели «I’ll Be Home for Christmas» («Я буду дома на Рождество») — стандарт, введенный в 1947 году Бингом Кросби, но Биндер не собирался идти у него на поводу. Он хотел наложить свой отпечаток на передачу, сделать ее современной, без всякой инфантильной ностальгии. С его точки зрения, призыв к миру и терпимости, с которым по традиции обращаются в рождественскую ночь, должен принять актуальный оттенок в завершение непростого года, отмеченного незаурядными и печальными событиями.
6 июня, во время работы над передачей, Биндер и Пресли были потрясены, узнав об убийстве Роберта Кеннеди — младшего брата Джона Ф. Кеннеди, кандидата в президенты от демократов, в разгар избирательной кампании. Двумя месяцами раньше пуля убийцы, руководимого высокопоставленными лицами, сразила чернокожего лидера Мартина Лютера Кинга-младшего, и эта трагедия вызвала бурю возмущения в большинстве американских гетто.
Элвис, убежденный противник сегрегации всякого рода, был тем более удручен убийством пастора Кинга, что оно произошло в его родном городе Мемфисе в нескольких шагах от Бил-стрит, где он получил свое музыкальное образование. Элвис не стремился высказываться о политических проблемах, которые были выше его понимания, тем не менее он был южным демократом нового поколения, о чем говорит его способность продекламировать, если попросят, знаменитую речь Кинга «У меня есть мечта». Когда Биндер предложил ему исполнить песню с намеком на эту животрепещущую тему, он попал в точку.
Биндер обратился к хормейстеру Эрлу Брауну, и тот за одну ночь лихорадочно написал гимн миру и братству под названием «If I Can Dream» («Когда я мечтаю»). Как понял Биндер, это был самый надежный способ перекинуть мостик между Элвисом и поколением, ратующим за прекращение апартеида в Америке и за мир во Вьетнаме. Вместо того чтобы заручиться согласием Паркера, который наверняка косо посмотрел бы на его инициативу, режиссер попросил Брауна сесть за рояль и продемонстрировать песню Элвису. В порыве добрых чувств тот загорелся воодушевлением и обещал исполнить ее в конце передачи, даже если придется схлестнуться из-за этого с полковником.
А тот как раз трубил сбор, созывая своих союзников в Ар-си-эй и «Хилл энд Рейндж», чтобы сорвать планы, о которых он прознал. Паркер взирал на музыкальный мир аполитичным взглядом оппортуниста, и, хотя водил дружбу с самыми консервативными из числа южных демократов, вероятный приход в Белый дом республиканца побуждал его проявлять осторожность. Во всяком случае, встав на защиту установленного порядка, он, естественно, сторонился бунтарей и либералов. Он столько лет убеждал средних американцев, что Элвис не
Судьба этой «песни протеста» была решена во время столкновения между певцом и его менеджером в присутствии Стива Биндера. Вопреки ожиданиям, Элвис сдержал слово и отказался уступить, поставив полковника перед свершившимся фактом. В качестве утешительного приза Том Паркер добился от Эрла Брауна издательских прав на «Когда я мечтаю», прекрасно сознавая при этом, что только что потерпел поражение.
Создание собственно передачи «Singer Special» заняло десять дней — с 20 по 29 июня. В первые дни записывали песни, исполнявшиеся под фонограмму, в сопровождении большого оркестра. Затем Биндер приступил к репетициям и съемке различных эпизодов передачи, которые предстояло соединить во время монтажа. Во время одной из самых важных сцен Пресли вернулся к репертуару «Блу Мун Бойз» в самой что ни на есть интимной атмосфере: Д. Дж. Фонтана и Алан Фортас задавали ритм гитарам Элвиса, Скотти Мура и Чарли Ходжа на импровизированных ударных инструментах. Присутствие Ходжа и Фортаса было не случайным: Биндер обратился к этим членам ближнего круга Элвиса, чтобы придать уверенности певцу: того страшила величина ставки в этой передаче, которая могла ознаменовать собой его возвращение на сцену или окончательный, хотя и преждевременный, уход на покой.
«А если люди меня не любят?» — спросил он с тоской Стива Биндера во время окончательной записи эпизода, разворачивающегося на сцене величиной с боксерский ринг, окруженной зрителями, под лучами юпитеров. Первые кадры передачи показывают дрожащую руку Элвиса на микрофоне, но он очень хочет добиться успеха, и присутствие двух сотен зрителей за столиками, точно в клубе, вселяет в него уверенность. В несколько минут он преображается, обретает свое обаяние, вспоминает со Скотти и Фонтаной бурные турне, буйство поклонников и по ходу исполняет песни, посвящая их хорошеньким девушкам, которых полковник ловко усадил у самой сцены. Не считая антракта, во время которого костюмерши постарались вернуть подобие формы его костюму из черной кожи, насквозь промокшему от пота, Биндер продолжал съемки четыре часа, совершенно вымотав Элвиса, с которого лило ручьем.
Вечером 29 июня в финальной сцене Элвис один вышел на свой ринг к публике под аккомпанемент оркестра Эн-би-си, расположенного в глубине помещения. Несмотря на волнение, к нему вернулось чувство сцены, принесшее ему небывалый успех двенадцать лет назад. Движения бедрами, жестикуляция, поглаживания… Священный огонь, свойственный Пресли в начале пути, не погас. К тому же певец относился к своему имиджу с юмором, подтрунивая над своими гримасами молодого рокера и «донжуанским списком» на экране. Фанаты узнали своего Короля, мало того: новое поколение поклонников рока открыло для себя блестящего исполнителя, стоящего вне модных тенденций, первосортного шоумена, наконец-то сбросившего с себя путы, в которых менеджер держал его десять лет.
Судя по реакции публики в зале, Элвис выиграл пари, хотя окончательный приговор будет вынесен только после показа передачи, намеченной на начало декабря. В промежутке полковник продолжал вставлять Биндеру палки в колеса, принудив его включить в передачу весьма посредственное исполнение «Blue Cristmas» («Синее Рождество»), вырезанное при первом монтаже, а руководство фирмы «Зингер» заставило исключить сцену в публичном доме. Эти перепалки поддерживали напряжение в прессе все лето 1968 года, в то время как Элвис, натянутый как струна, вернулся к голливудской рутине, в ожидании того, как широкая публика решит его судьбу.
Этот период неуверенности был к тому же отмечен множеством трудностей и неприятностей: разочарование по поводу «Чарро!», работа над которым не оправдывала ожиданий, натянутые отношения с Присциллой и уход одного за другим людей из его близкого окружения. Первым покинул этот свет Ник Адамс — он умер от передозировки наркотиков в феврале, за два месяца до Стива Шоулса, которого сразил сердечный приступ. Затем настал черед его дяди Джонни Смита, младшего брата Глэдис, который учил его в детстве, в Тьюпело, играть на гитаре. С недавних пор Джонни испытывал проблемы с почками, и они доконали его в несколько недель. Вскоре после того двоюродный брат Бобби оборвал долгую борьбу с депрессией сильной дозой крысиного яда, а еще через несколько недель Дьюи Филлипс, тоже доживавший жизнь плачевным образом, сгорел, поскольку совершенно не щадил себя. Точно так же, как после смерти
