да еще потом — Горка Красная. С ними в ряд — Овсень, с волосами ржи, да с глазами насквозь веселыми. Словно странники божьи сии мужи городам бредут и селами. И где тот хоровод пройдет, — словно вдруг от молвы пророческой, — затихают войны и мир грядет по чужой земле и по отческой'[506].
Знакомство с оригиналом явно свидетельствует, что мнение О. В. Творогова, будто текст 'Книги' крайне неясен и невразумителен, а перевод его вряд ли возможен, имеет чрезвычайно веские основания. Высказывания же о том, что
'в дощечках Изенбека все оригинально и непохоже на нам уже известное',
причем
'все это облечено в яркую словесную форму, изобилует метафорическими речениями, способными стать пословицей или поговоркой',
представляется некоторым преувеличением. Достаточно вспомнить несколько строк из 'Слова о полку Игореве', чтобы убедиться во 'второй свежести' и формы, и содержания 'Деревянной книги':
Источник[507]
Итоги научного анализа 'Влесовой книги' не оставляют никаких иллюзий. Все, начиная с внешнего вида 'источника', первых противоречивых сообщений о его существовании и кончая редакциями текста в рабочих тетрадях Ю. П. Миролюбова, свидетельствовало об одном: перед нами крайне примитивная фальсификация, созданная самим первым исследователем 'книги'.
Казалось бы тема подлинности (не говоря уже о достоверности сведений) 'Влесовой книги' окончательно закрыта. Все точки над i расставлены. Однако, видимо, 'идейные' мотивы, заставившие в свое время Ю. П. Миролюбова пойти на грубую подделку, живы и сегодня. Конечно, приятно думать, что
'славяно-русы… являются древнейшими людьми на Земле'
(как писал Ю. П. Миролюбов), или что
'история начинается… в Сибири'
(как это делал В. Чивилихин). Беда лишь в том, что для доказательства таких заявлений приходится прибегать к фальсифицированным источникам. А потому и после публикации О. В. Творогова не прекращаются обвинения ученых, доказывающих (к сожалению, чаще всего в специальных изданиях, к которым непрофессионал обращается редко) очевидные вещи, в отсутствии патриотизма. Некий Бус Кресень (который тут же спешит сообщить, что его зовут Александром Игоревичем Асовым) издает 'реконструированную' 'Влесову книгу' в качестве подлинного источника, сохранившего истинную историю славяно-русов, а журнал 'Молодая гвардия' готовит публикацию уже упоминавшейся 'Истории руссов в неизвращенном виде' С. Лесного, рекомендуя ее как исследование, опирающееся на 'новейшие материалы'. Массовым тиражом (100 000 экз.) опубликованы в Саратове 'Мифы древних славян', в которых 'Влесова книга' (с предисловием академика Ю. К. Бегунова) занимает почетное место. Сей скорбный список можно продолжить.
Впрочем, фальсификация источников — не единственный способ 'удревнить' историю своего народа. Можно использовать с этой целью и источники подлинные. Тогда, однако, задача усложняется: подлинные источники, как правило, хорошо известны и изучены. Кроме того, к ним всегда можно обратиться, чтобы проверить новую интерпретацию. Соответственно возрастает опасность быть, что называется, пойманным за руку. Попробуй в таких условиях 'открыть' что-нибудь сенсационное, отбрасывающее начало истории этноса на тысячу-другую лет назад! Да и кое-какая квалификация для подобных 'подвигов' требуется, чтобы не попасть в заведомо глупое положение Именно поэтому немногие отваживаются на подобные эксперименты И все-таки время от времени такие люди находятся.
Примером может служить книга Г. С. Гриневича, посвященная 'праславянской' письменности. Автор ее, судя по его собственным словам, профессиональный геолог. Что касается филологической подготовки, то лучше всего о ней свидетельствует заявление Г. С. Гриневича:
'В дореволюционной России Ъ знак (!) употреблялся, можно сказать, к месту и не к месту' [508].
Подтверждается это совершенно сногсшибательным для лингвистического исследования аргументом:
'Все, наверное, видели старые вывески, на которых даже (!
Другими словами, автор 'Праславянской письменности', видимо, даже не подозревает, что до реформы 1918 г. Ъ являлся не 'знаком', а буквой, имевшей название ('ер'), которой, в соответствии с правилами орфографии того времени, обязательно должно было заканчиваться на письме слово с 'нулевым' окончанием (т. е. с согласным звуком на конце). После этого как нельзя более своевременным кажется тезис Г. С. Гриневича о том, что обычно '
Как бы то ни было, Г. С. Гриневич задается целью доказать, что праславянский язык — древнейший письменный язык на Земле, а не '
Не повезло, кажется, только 'кохау ронго-ронго' — таинственным письменам острова Пасхи. Да и то скорее всего лишь потому, что Г. С. Гриневич не знаком с трудами Питера Бака (Те Ранги Хироа), который, в отличие от Тура Хейердала, считает, что о-в Пасхи был заселен не с американского, а с азиатского побережья Тихого океана. Только это спасло знаменитых каменных гигантов от родства с 'праславянами' Г. С. Гриневича. Ведь графическое сходство письменностей острова Пасхи и протоиндийской культуры давно уже отмечалось специалистами (чего нельзя сказать, к примеру, о знаках фестского диска).
При 'прочтении' текстов, правда, возникают довольно любопытные и — для 'неподготовленного' читателя — несколько странные замены вполне ясных текстов невнятным набором 'звуков'. Надо обладать недюжинной фантазией, чтобы за сочетанием:
увидеть:
