30.Х.35

  Дорогой Алексей Михайлович,

с альбомом я предполагаю такой проект. В каждом номере Чура будем помещать по два-три рисунка. Так скопятся клише, и тогда выпустим отдельно весь альбом. Только клише – не могут быть больше чем 50 кв. сантиметров площадью и надпись (чтобы не набирать потом для альбома) д<должна> б<ыть> от руки (тоже войдет в размер клише). Обложку для альбома сделаем даже цветную. Экземпляров 150. А что с ними сделать, от вас зависит – поступит в Вашу собственность. А если доверите нам – сделаем платным приложением к «Чуру». Оригиналы к Вам вернутся, но только когда все рисунки будут использованы, а сделается это не скоро, п<отому> ч<то> клише будем делать постепенно от номера к номеру (каждое стоит 2 злотых). Иметь бы деньги – так можно издавать, п<отому> ч<то> сама печать совсем не дорога. Таким способом издам маленькую книжечку – 5 клише всего – свою. Увидите, как это выходит. Размер клише – дело уже техники, от размера рисунка не зависит, только, конечно, приходится рассчитывать, впрочем, можно и двойной – 100 см?, но тогда вдвое дороже будет и меньше рисунков в номер войдет.

 Еще до сих пор жаль Поплавского. Как человека. Стихов его почти не знаю. «Флаги» не читал (как их достать?), а только то, что в Числах и других местах было напечатано.

                                                                             Л. Гомолицкий.

Открытка.

                                                        23.XI.35

 Дорогой Альфред Людвигович,

 пользуюсь случаем (В.В.^[366] посылает Вам письмо), чтобы приписать Вам от себя несколько строк. Давно Вы уже не писали, и я соскучился без Вашего голоса. У меня сейчас положение всё ухудшается и как нарочно преследуют неудачи. «Новь», в которой д<олжен> б<ыл> появиться мой рассказ и стихи, распалась – все редактора перессорились. Прикладываю все старания, чтобы их примирить, но тщетно. Жаль, всё же какое-то дело налаживалось, мог бы выйти со временем хороший журнал. Здесь в Варшаве у меня неприятности служебные и личные. Не за что ухватиться, почва уходит из-под ног. И сознаешь, что так вот в ненужном и напрасно уходит время, уходит жизнь. Прочел еще в рукописи Вашу последнюю статью (о Толстом)^[367]. Живо она припомнила тот Толстовский воздух, особый кислородистый, которым веяло и на меня когда-то от его книг. Я это прошел тоже, но иначе – не через него увидел весь свет, но и его узнал в том свете, в котором жил в своей юности. Перечитывал, а не читал, радуясь, что и по-русски совсем недавно написано вечное.

 Жена просит передать Вам поклон. Мы часто вспоминаем о Вас.

Искренне Ваш Л. Гомолицкий.

 Сейчас получил длинное письмо от редактора Нови, Павла Мих<айловича> Иртеля, в котором он рассказывает всю историю с журналом. Просит меня, между прочим, передать и Вам в Прагу в «Скит» (связь они имели через Андреева)^[368] все свои огорчения. Иртель скрывал от всех, а издавал-то «Н<овь>» на свои средства и неоднократно из-за этого имел неприятности по службе – эстонцы косо смотрели. Новый номер д<олжен> б<ыл> выйти на средства Ком<итета> Дня Культуры. Спорный материал через К.Д.К. не прошел (были тому и полит<ические> и эстетич<еские> причины), всё же винят его, ушли из редакции, взяв обратно материал, когда уже номер печатается. Трудно издали разобрать, кто прав. Все, как всегда, нетерпимы, а дело распалось. «Н<овь>» всё же И<ртель> выпустит^[369] .

                                   10.XII.35.

  Дорогой Альфред Людвигович,

 посылаю 5 купонов за проданные через Редакцию книжечки «Скита». Давно уже не получал от Вас никакой весточки – да и сам виноват – редакция экономит, приходится сокращать «казенную» переписку. А самому – невозможно. Правда, тяжко на сердце. Литературной жизни никакой, ничего не происходит. И устал я очень. Новь, я Вам писал, рассорилась, но номер Иртель, кажется, выпустит и там всё же мое что-то появится. Но уже это меня интересует меньше, так как те, с кем мне там было приятно работать, оттуда ушли. Пишу повесть, но ведь совершенно для себя, не представляя вовсе, что с ней, написанной, делать. И получается исповедь перед самим собою. Это не искусство. С поэмой, хотя отделал ее (много поработал), тоже ничего не выходит. Бранд всё обещает, но всегда места не остается^[370]. Лежат у нас в ред<акционном> портфеле и очень интересные (важные) статьи Иваска^[371]. Альфред Людвигович, не знаете ли биографии Ник. Гронского. Если да – пришлите. Яворский перевел Белладонну, и для опубликования перевода нужно вступление^[372]. Буду очень рад Вашему письму. Жена передает поклон.

                                                                   Ваш Л. Гомолицкий.

                                                         14.ХII.35.

  Дорогой Алексей Михайлович,

 Получил Вашу открытку об альбоме и обеспокоился. В открытке пишете так, точно одновременно и альбом посылаете, а альбома до сих пор нет. Не пропал ли – ведь это было бы не знаю какое горе. С другой же стороны, могли и не выслать еще, задержаться. Вот и решил вас спросить, – что с альбомом. Журнал хотят выпустить к Рождеству. Материала у меня уже много. Только вот еще все сомневаются насчет названия – понятно ли для детей, просто ли – «Чур». Не знаю, видели ли – есть такой рукописный журнал для детей, кот<орый> растет вместе со своими подписчиками (был для детей младшего, теперь – старшего возраста), издает в Норвегии петербуржанка Н. Гейнц – так очень хорошее название нашли: «Синичка» (за морем жила). Потом еще, Алексей Михайлович, не пришлете ли Вы и для «Меча» в рождественский номер рассказ^[373]. Не специально рождественский рассказ – просто номер праздничный будет заключать больше литературного материала. М<ожет> б<ыть>, из большой вещи отрывок – был бы только доступнее и для простого читателя (у нас такой тоже есть). И с иллюстрациями можно.

Сердечно Ваш

                                                                   Л. Гомолицкий.

Открытка.