вкрадывались в них под именами Орфея, Гермеса и Сивилл ²⁰⁴>, точно будто они имели такое же достоинство, как подлинные внушения небес. Эта манера прибегать для защиты откровения к обманам и софитам похожа на неблагоразумные приемы поэтов, которые обременяют своих неуязвимых героев бесполезной тяжестью и стеснительного и ненадежного оружия.

Но «-f»» объяснить совершенное невнимание и язычников, и философов к тем свидетельствам, которые исходили от самого Всемогущего и были обращены не к их разуму, а к их чувствам? Во времена Христа, его апостолов и первых апостольских учеников истина учения, которое они проповедовали, была подтверждена бесчисленными чудесами. Хромые начинали ходить, слепые делались зрячими, больные исцелялись, мертвые воскресали, демоны были изгоняемы, и законы природы часто приостанавливались для блага церкви. Но греческие и римские мудрецы отворачивали свои взоры от этого внушительного зрелища и, не изменяя своего привычного образа жизни и своих ученых знаний, как будто не примечали никаких перемен ни в нравственном, ни в физическом управлении этим миром. В царствование Тиберия вся земля з⁰*), или по меньше мере одна знаменитая провинция Римской империи ^20б>, была погружена в сверхъестественный мрак в течение трех часов. Даже это чудесное происшествие, которое должно бы было возбудить удивление, любопытство и благочестие человеческого рода, прошло незамеченным в таком веке, когда люди занимались науками и когда было столько знаменитых историков ²⁰⁷ Оно случилось при жизни Сенеки и Плиния Старшего, которые или должны бы были испытать на самих себе влияние этого чуда, или получить прежде всех других уведомление о нем. Каждый из этих философов перечислил в тщательно обработанном сочинении все великие явления природы, землетрясения, метеоры, кометы и затмения, о каких только могла собрать сведения их неутомимая любознательность ^20в>. Но ни тот, ни другой не упоминает о величайшем явлении природы, какое когда-либо мен* видеть смертный со времени сотворения земного шара ²⁰⁹>. У Плиния отведена особая глава для необыкновенных и необычайно продолжительных затмений; но он ограничивается описанием странного ослабления света, когда в течение большей части года после умерщвления Цезаря солнечная орбита казалась бледной и лишенной блеска ²¹⁰⁾. Этот полумрак, который, конечно, нельзя сравнивать со сверхъестественной тьмой евангельского рассказа о страданиях Спасителя, был прославлен почти всеми поэтами ^2U> и историками того достопамятного времени ²¹²>.

¹⁾После того как Гиббон издал эту часть своего сочинения он познакомился с третьим затруднением, сопряженным с таким исследованием. (См. его Мемуары, стр. 230.) Предубеждение, которое вначале существовало против этих глав, теперь уже ослабло. Более мягкий тон, в котором указываются заблуждения Гиббона такими переводчиками, как Гизо, и такими издателями, как декан Мильман, свидетельствует о более гуманных чувствах нашего времени, а возобновляющиеся издания сочинения Гиббона не перестают доказывать, как популярно это сочинение и как высоко оно ценится - Издат.)

²⁾Выла еще шестая причина, которой были обязаны все остальные своим влиянием, а именно то, что и в греческом, и в римском мире начала сильно чувствоваться потребность в лучшей религии. Древние уже пережили в ту пору свой политеизм и начали стыдиться того, что Гиббон слишком льстиво называет «изящной мифологией». Со времен Фалеса и со времен Цицерона философы смутно искали основ для более рациональной теологии. Хотя они в этом и не успели, они все-таки распространили повсюду чувство недовольства популярными формами богослужения Первые македонские правители Египта, может быть бессознательно, придали этому недовольству особую пылкость тем, что деятельно поощряли науки и привили к ним знакомство с религией Моисея чрез посредство многочисленных иудеев, которых они поселили и которым они покровительствовали в Александрии и Кирене, и при помощи перевода еврейских священных книг на греческий язык. Таким образом на востоке, и в особенности в Египте и Сирии, множество людей было подготовлено к тому, чтобы покинуть язычество и принять лучшую веру. - Издат.

³*Эта легкость не всегда устраняла нетерпимость, которая по-видимому, присуща всякой религии, имеющей в своих руках власть. Отделение церковной власти от светской, по-видимому, представляет единственный способ для поддержания в одно и то же время и религии и терпимости, но эта идея слишком нова. Страсти, которые примешиваются к убеждениям, нередко располагали язычников к нетерпимости и преследованиям; доказательством этого служат персы, египтяне, греки и сами римляне. 1. Персы. Победитель египтян Камбиз осудил на смерть мемфисских сановников за то, что они воздавали почести своему богу Апису; он велел принести к себе их бога, ударил его своим мечом, приказал сечь священников и лишать жизни всякого египтянина, который будет праздновать праздник Аписа; он также приказал сжечь статуи всех богов. Не довольствуясь этими актами нетерпимости, он отрядил армию с приказанием обратить аммонитян в рабство и сжечь храм, в котором Юпитер произносил свои оракулы. См. Геродота, кн. Ill, гл. 2527282927; перевод ЛаршедЗ, стр. 22242533. - Ксеркс, во время своего нашествия на Грецию, придерживался таких же принципов: он разрушил все храмы Греции и Ионии, за исключением Эфесского. См. Павсания кн. VII, стр. 533 и кн. X, стр. 887; Страбон, кн. XIV, стр. 941. - 2. Египтяне. Они считали себя оскверненными, если им случалось напиться из одного сосуда или есть за одним столом с человеком иной, чем они, веры. «Кто намеренно убил освященное животное, тот наказывается смертью; но если кто-нибудь убил, даже ненамеренно, кошку или ибиса, тот не может избежать позорной пытки; народ сам чинит расправу и терзает его и иногда даже не дожидаясь судебного приговора.- В то самое время как царь Птолемей еще не был явным другом римского народа и когда египтяне с самым большим старанием ухаживали за приезжавшими из Италии иностранцами., один римлянин убил кошку; тогда народ собрался у его дома, и ни просьбы присланных царем вельмож, ни страх римского имени не могли спасти этого человека от наказания хотя он совершил этот поступок ненамеренно». Диодор Сицилийский, кн.

1 б 83. т. 1. стр. 94. Ювенал описывает в 15-й сатире кровавый бой, происходивший между омбами и тентиритами из-за религиозной ненависти. Их ярость дошла до того, что победители рвали на куски побежденных и пожирали их трепещущие

члены.

Ardetadhuc Ombos etTentyra summus utrinque

Inde furor vulgo. quod numina vicinorum

Odit uterque locus; quum solos credat habendos

Esse deos quos ipse colit Sat XV. V. 35.

3. Греки. «Не будем упоминать здесь, - говоритвббвт Генэ, - ни о городах Пелопоннеса и об их строгих мерах против атеизма, ни о жителях Эфеса, преследовавших Гераклита за нечестие, ни о греках, восставших друг против друга из религиозного усердия во время войны амфиктионий. Не будем упоминать ни об ужасных жестокостях, которым подвергали иудеев три преемника Александра с целью заставить их отречься от своей религии, ни об Антиохе, который изгнал философов из своих владений,и пр. и пр. Не будем искать доказательств нетерпимости так далеко. Афины - цивилизованные и ученые Афины доставят нам достаточно доказательств. Каждый афинский гражданин давал публичную и торжественную клятву в том, что будет держаться местной религии, защищать ее и заставлять уважать. Особый закон строго наказывал всякое выражение, направленное против богов, а строгий декрет предписывал доносить о всех, кто осмелится Отвергать их существование». - «Практика соответствовала там строгости законодательстве. Судебное преследование, начатое против Протагора; цена, назначенная за голову Диагора; опасность, которой подвергался Алкивиад; вынужденное бегство Аристотеля; изгнание Сгильлона; Анаксагор, с трудом спасшийся от смерти; сам Перикл, оказавший столько услуг своему отечеству и покрывший себя такою славой, а затем вынужденный предстать перед судом и защищаться; жрица, казненная за то, что ввела иностранных богов; Сократ, осужденный на смерть и принимающий ад вследствие того, что его обвиняли в непризнании местных богов, и пр_' эти факты так громко свидетельствуют о религиозной нетерпимости даже у самого гуманного и самого просвещенного народа Греции, что она уже не может подлежать сомнению». Lettres de quelques Juifs portugais ё M. de Voltaire, т. 1, стр. 273. - 4. Римляне. Римские законы были и не менее ясны и не менее строги. Нетерпимость по отношению к иностранным культам восходит у римлян к эпохе законов Двенадцати Таблиц; после того запрещения возобновлялись неоднократно. При императорах нетерпимость существовала по-прежнему, доказательством чего служат советы, которые давал Меценат Августу. Эти советы так замечательны, что я считаю нужным цитировать их целиком; «Тщательно чтите богов по обычаям наших отцов и заставляйте других чтить их. Ненавидьте и наказывайте распространителей иностранных религий не только ради богов (кто их презирает, тот никого